Одно из первых крупных выступлений против советской власти на территории Дальнего Востока - мятеж Гамова - нашло отражение в исторической и мемуарной литературе. Но о конкретном человеке, первом выборном атамане Амурского казачьего войска Иване Михайловиче Гамове, до сих пор известно мало.
В литературе и воспоминаниях участников Гражданской войны обычно подробно описывается ход антисоветского выступления. Причем особый упор делается на «ограбление» Госбанка, сводящее политическое выступление к заурядному акту бандитизма. Казак, учитель, депутат Фамилия Гамовых была до 1920 года достаточно распространена на Амуре. Большинство ее носителей проживало на хуторе Верхнеблаговещенском Екатерининского станичного округа с середины XIX века, занималось хлебопашеством и несло службу в нижних чинах. До революции 1917 года в хуторе насчитывалось более десятка семей Гамовых. Учитель и заведующий хуторской школой И. Гамов стал известен после избрания его в 1912 году депутатом IV Государственной думы от Амурского и Уссурийского казачьих войск. Очевидно, его депутатская деятельность и достаточно широкая известность среди казачества привели его на пост войскового атамана весной 1917-го. Второй войсковой казачий съезд, неудовлетворенный работой наказных атаманов, 20 апреля 1917 года постановил: «На должность председателя войскового правления и наказного атамана Амурского казачьего войска избрать члена Государственной думы Ивана Михайловича Гамова». Эвакуация Амурского сов-наркома и уход красногвардейских отрядов из Благовещенска в сентябре 1918 года привели к восстановлению Амурского казачьего войска на всей территории области. Была проведена мобилизация в Амурский казачий полк. Прощальное слово Гамов, оставаясь на посту атамана, пытался сохранить казачество как организованную государственную силу. Однако трансформация власти в Сибири и на Дальнем Востоке от «демократической директории» к военной диктатуре адмирала Колчака в сочетании с самовластием местных «правительств» привела к необходимости выбора дальнейшего пути. Нет прямых свидетельств, раскрывающих причины ухода Гамова с поста войскового атамана. В прощальном приказе к войску от 28 февраля 1919 года он писал: «После непрерывной почти двухлетней службы на благо родного войска я вынужден оставить Атаманскую булаву, ибо чувствую, что здоровье мне изменило. Невероятно тяжелые условия, при наличии коих мне пришлось работать, не прошли для меня бесследно. Будучи избранником 4-х войсковых кругов, я прилагал все свои силы, все свое разумение, дабы поднять благосостояние войска и упрочить его авторитет. Уходя, я могу смело сказать, что оставляю моему преемнику уже налаженное дело, что на его долю выпадает лишь забота об улучшении его, а самое главное - уже сделано... Покидая свой пост, я все же всегда буду продолжать работу на благо войска, на этот раз в роли обычного члена войсковой семьи, ибо нет ничего, что было бы для меня дороже интересов войска... Низко кланяюсь сынам родного войска и еще раз благодарю за то в высшей степени высокое доверие, кое мне было оказано четырехкратным избранием в войсковые атаманы...» Эмигрант под N 1182 С февраля 1919 года имя Гамова исчезает из текущих документов Амурского казачьего войска и полка. Вновь оно упоминается через 15 лет в документах Бюро российских эмигрантов в Маньчжурии. Она насчитывала не менее 200 тысяч человек, из них казаков - до 25 тысяч. После оккупации Маньчжурии Японией было создано Бюро российских эмигрантов в Маньчжу-Ди-Го, которое стало органом управления бывшим российским населением, осуществляло текущий контроль за состоянием эмигрантской среды и использовало ее членов в антисоветской деятельности. После освобождения территории Северного Китая советскими войсками большая часть российских эмигрантов и архивы были вывезены в Советский Союз. В 1950 году типографским способом, под грифом «секретно» архивным отделом УМВД по Хабаровскому краю был издан «Справочник-список руководящего и рядового состава - членов белогвардейского «Союза казаков на Дальнем Востоке», находившегося на территории Маньчжурии». Среди более 7000 казаков в справочнике под N 1182 указано имя И. М. Гамова. И это все о нем В деле Гамова основную ценность представляют две анкеты, заполненные соответственно 10 марта 1935-го и 28 февраля 1944 года. Основные документы заполнены собственноручно Гамовым или им подписаны. Иван Михайлович родился 18 марта 1887 г. в семье казака хутора Верхнеблаговещенского Екатерининского станичного округа, отец занимался хлебопашеством. Православный. С 1920 по 1925 год служил учителем (преподавал арифметику и историю) в школах Северо-Маньчжурской железной дороги, с 1925 по 1945 г. - заведующим в русских школах Северной Маньчжурии. Состоял в Амурской станице Военно-казачьего союза в Харбине, почетный казак станицы. В газетах, журналах не работал. До 1944-го входил в состав правления Русского учительского общества. В гражданскую войну участвовал в боях против красных в Амурской области. С 1917-го по 1920-й считает себя состоящим на военной службе, военного образования не имеет. В мирное время не служил, орденов и знаков отличия не имеет, ранений и контузий тоже. Член IV Государственной думы от Амурского и Уссурийского казачьих войск. В 1913 г. уехал в Петроград в связи с избранием в Думу, в 1917-м вернулся в Благовещенск. Был председателем войсковой управы и войсковым атаманом Амурского казачьего войска с 1917 по 1919 годы. В последние годы домашний адрес: Модягоу, Старохарбинское шоссе, 83, школа. Родственников, состоящих выездными в СССР, не имеет. В Благовещенске остались братья - Лев и Михаил Михайловичи Гамовы, связи с ними не имеет с 1920 г. Ходатайства о советском подданстве не подавал и не собирается, в иностранном подданстве не состоял. При массовом выезде в СССР уехать не захотел и не желает. На момент заполнения списка временно заведовал школой на Старохарбинском шоссе, жалованье 119 гоби в месяц, пенсии не получал, на иждивении жена. Недвижимого имущества не имел и не имеет. Занимал казенную квартиру: комната и кухня. Перемещения по работе не желает. В иностранных фирмах не служил. Хорошо владеет английским языком. Под судом и следствием ни при каких властях не был. Близкий знакомый в Харбине - Ефим Иванович Шестаков, эмигрант, домовладелец. В Маньчжурию прибыл из Благовещенска, нелегально бежал через границу. В 1939 г. ездил в Дайрен с экскурсией, в другие места не выезжал. Разрешения на выезд в Советскую Россию никогда не имел. По убеждениям монархист. До 1917-го в революционных партиях не состоял, в советских организациях тоже, агентом ГПУ не был. В советские учреждения подписки не давал; до 1917 года и при большевиках в разведорганах не состоял. Советский гражданин без родины В личном деле Гамова последние по времени документы и выписки из харбинской газеты «Время» относятся к концу мая 1945 года. Свидетельств о дальнейшей судьбе атамана и его семьи пока нет, хотя легенды на этот счет существуют. Одна, ведущая свое начало с 1918 года, о присвоении войсковым правительством золотого запаса Благовещенского отделения Госбанка, не имеет никаких оснований. В том же году ценности были переданы в отделение Госбанка в Харбине и находились под контролем управляющего Китайско-Восточной железной дорогой генерала Хорвата. После 1945 года Иван Михайлович принял советское гражданство, но на родину не вернулся. Продолжал жить на одной из станций КВЖД, завел собственное хозяйство, умер в пятидесятые годы. По данным МГБ СССР, Гамов в 1946 г. принял гражданство СССР и проживал на ст. Вэйшахэ, где занимался пчеловодством. Органы госбезопасности располагали данными о его местонахождении в Маньчжурии, однако никаких репрессивных мер к нему не применялось. Малоактивный человек Несмотря на то что после разгрома японской Квантунской армии многие эмигранты в период с 1945 по 1954 год вернулись на родину, благовещенский казак такого решения не принял. Почему? Об этом только можно догадываться. Во-первых, видимо, груз вины за активное участие в Гражданской войне на Амуре на стороне белой армии и за официальное сотрудничество с японским командованием угнетал его. Во-вторых, в первые годы пребывания в Маньчжурии (гор. Сахалян) он поддерживал тесные связи с антисоветски настроенными белыми казачьими генералами, ставившими своей целью свержение советской власти. Являлся членом Союза Амурского казачьего войска в Маньчжурии. С переездом в Харбин он прекратил с ними прямые связи и посвятил себя учительству. Как бывший депутат Государственной думы, бывший атаман Амурского казачьего войска оставался надежным оплотом главарей эмиграции в Маньчжурии. Вместе с тем, по собираемым о Гамове сведениям 3-м отделом Бюро российских эмигрантов и через своих источников, он характеризовался уже как малоактивный человек, потерявший авторитет (видимо, в среде активистов белой эмиграции). Знал ли об этом Гамов, получали ли его согласие на вхождение в состав амурского правительства под протекторатом Японии и в других организациях, нигде не говорится. А в официальных документах БРЭМа он указывает об этом отрицательно. Из книги В. Абеленцева «Амурское казачество XIX - XX вв.» (печатается в сокращении).
Возрастная категория материалов: 18+