Любимый маршрут Александра Синькова

Руководитель стройкомпании рассказал о спорткомплексе АмГУ, своих стройках и студенческой любви

Спортивный подарок городу

Как признался заслуженный строитель России, к микрорайону приросла часть его души. Коллектив возводил областную больницу, много жилых многоэтажек, в том числе за Пенсионным фондом, детские сады, университетский городок с учебными корпусами, культурным центром, малосемейным общежитием для аспирантов и молодых преподавателей. Но самый дорогой его сердцу объект — спортивный комплекс АмГУ. Оглядывая со стороны свое детище, Александр Николаевич вспоминал, в каких муках оно рождалось.

— Идея была Бориса Виноградова, а мы взялись за дело. Мне, как спортсмену, было интересно этим заниматься. Пока основатель и первый ректор АмГУ выбивал деньги в Москве, мы строили за счет своих оборотных средств. Выкручивались, искали, как говорится, все возможности и невозможности. Но объект сдали в срок. Только через год, после того как достроили спорткомплекс, с нами стали рассчитываться. Тогда «Юности» на Первомайской еще не было. И этот спорткомплекс стал для города подарком из подарков.

Синьков остановился на минуту перед кустом марьиных кореньев: «Вроде мелочь, а какая прелесть…» Уже по пути к машине он с сожалением заметил: «Сейчас все строят торговые центры, желающих возвести спортивный комплекс мало».

Институт променял на техникум

Когда проезжали мимо сквера Интернационалистов, Александр Николаевич оживился: «Есть и мой вклад в посадку этих деревьев. А в этом общежитии № 2 я когда‑то жил. Тормози!» Мы вышли из машины и направились к главному корпусу аграрного колледжа.

— Вот этой трубы теплосетей тогда не было, и вход в общежитие был со стороны Хмельницкого. Его потом уже перенесли. А в сельхозтехникум я поступил случайно, — вспоминал Синьков события давно минувших дней. — Я жил в Шимановске и с детства занимался волейболом. Мы были победителями первенства области среди детских команд. И когда закончил десятилетку, получил официальное приглашение из пединститута. Отец строгий был: «Езжай, поступай!». Я‑то приехал, но интуиция подсказала: это не мое. Мне больше нравились технические специальности. Ходил, ходил по городу — вижу красивое здание с колоннами. Зашел сюда случайно, честное слово, — рассказчик машинально прижал руки к груди. — Иду по коридору, а навстречу декан по спорту — это я потом уже узнал. «Молодой человек, где‑то я тебя видел. А ты что сюда пришел?» И как прилип ко мне. Ух, мужик бравый такой! При нем спорт в сельхозтехникуме очень развит был. Я поступил на факультет электрификации, о чем не жалею.

Возле входа в техническую альма-матер Синьков с ностальгией погладил рукой колонну, а потом разговорился с хозяином щенка сибирской хаски. «У меня такой же по кличке Оскар, в сентябре будет пять. Как‑то взял его с собой на охоту, а он из машины прыг и попер в тайгу. Я за ним! Пока догнал, он уже в кабана впился. Даже не тренировал его. Сейчас любого зверя берет. Красавчик!».

Мы направились к скверу, и пока ждали, когда загорится на светофоре зеленый, Александр Николаевич рассуждал:

— Знаете, раньше не задумывался, а ведь это перекресток моей судьбы. Отсюда меня после второго курса призвали в армию, в спецназ ВДВ. Потом вернулся и получил профессию. Здесь я встретил свою любовь. Она звалась Татьяной, — засмеялся Синьков, шагая через судьбоносный перекресток. — Мы вместе учились — Таня легкой атлетикой занималась, бегала за сборную техникума. Этой дорогой ходили с ней вечерами на танцы.

От сквера к Дому молодежи

Вместе присели на лавочку в соседнем сквере, вдыхая свежий воздух молодой листвы.

— У меня есть фотография, когда здесь еще не было ни одного деревца. Это был стадион, где шли тренировки по легкой атлетике. Вон там была беговая дорожка по кругу… А сейчас, смотрите, такая красота! Все ухоженно, мамочки с детишками гуляют. Я помню, как мы сажали эти деревья, как бегали на танцы в Дом молодежи. В 70‑е годы это было самое центровое место досуга благовещенских студентов. Давай подойдем…

Минуя тот же перекресток, мы перешли на другую сторону улицы Красноармейской. Первые встречные с любопытством поглядывали в нашу сторону. Некоторые, узнавая Синькова, уважительно здоровались с ним, жали руку.

— Я прогуливаюсь по городу, — шел он рядом и удивлялся сам себе. — Интересно! Так давно не ходил здесь пешком, даже ностальгия нахлынула. Молодец, что вытащила меня.

Разглядывая рекламные вывески на обветшалом здании Дома молодежи, герой рубрики вопросительно изрек: «Зал единоборств ММА? Не знал, что они здесь тренируются». Постояв недолго, мы пошли обратно к машине. «Здорово, тузики!» — весело крикнул по ходу Синьков бездомным четвероногим, которые разлеглись на асфальте, греясь на солнышке.

«Сколько здесь прожито…»

— Саша, заезжай прямо во двор! В этом доме на Амурской мы прожили… даже не скажу точно, сколько лет, — пытался сосчитать вслух Александр Синьков, выходя из машины. — Вон балкон на пятом этаже — это была наша квартира. Это что, маньчжурский орех такой вымахал?! Не замечал раньше.

Когда‑то компания «Амурстрой» возвела этот дом для своих сотрудников. Молодая семья Синьковых получила новую трехкомнатную квартиру на третьем этаже, супруги уже начали ее отделывать. Но однажды приходит Синьков с работы и говорит жене: «Танюш, ты извини. Ко мне тут женщина пришла, плачет: выделили квартиру на пятом этаже, а у нее мать престарелая, ребенок маленький, и никто меняться не соглашается. Я уступил ей нашу квартиру». И Синьковы, у которых тоже были маленькие дети, перебрались в последний подъезд на пятый этаж.

— В то время радости было столько, — взгляд собеседника посветлел от теплых воспоминаний. — До этого мы ютились в старой хрущевке, а здесь потолки высокие, на полу паркетная плитка. А дворик, посмотрите, какой уютный. С этим домом связано много счастливых моментов. Младшая дочь здесь пошла в первый класс. Мы оставили ей в этом доме квартиру. Но сейчас она уехала с внучком в Москву, говорит, что ей там больше нравится.

— Александр Николаевич, а если дочь в Москву вас позовет. Скажет: давайте, мама и папа, перебирайтесь к нам? — не удержалась я от вопроса.

— Никогда не уеду. Я родился в шимановской тайге и амурский в корне, — не задумываясь ответил Синьков, пожимая на прощание руку.