Александр Петров: «Сейчас возможно все — иди и делай!»

Популярный артист рассказал о том, куда привели его мечты

Он служит в театре имени Ермоловой под руководством Олега Меньшикова. В любви к таланту актера, которому всего 29, солидарны как кинематографисты, так и зрители. Все они одинаково обожают и едва ли не боготворят чуть рассеянного (это обманчивое впечатление), глубокомысленного и очень искреннего Сашу Петрова. Ну а девушки, что там скрывать, считают его принцем — тем самым, которого можно ждать всю жизнь. Правда, свою принцессу Саша уже нашел — это актриса Ирина Старшенбаум. Ей он посвятил свою первую книгу. Конечно, стихов. И конечно — про любовь. С артистом поговорили журналисты ИА «Столица».

Звездная болезнь

— Александр, многие артисты годами идут к узнаваемости, признанию, успеху. У вас это получилось играючи. Вас любят режиссеры, продюсеры, у вас огромная армия поклонников. Есть ли профилактическое средство от звездной болезни?

— Нужно понимать, что входит в понятие звездная болезнь. Мы вкладываем в него, скорее всего, что‑то не очень… профессиональное. Если человек проявляет какие‑то свойства этой «болезни» — то, наверное, он просто не профессионал. И лекарство от этой болезни тогда только одно — больше работать и «улучшаться», кидать себя в какие‑то ситуации, доселе тебе не известные. Чтобы тебе постоянно было неудобно. И потом — я четыре года учился в ГИТИСе у Леонида Ефимовича Хейфица — там такие болезни вышибаются заранее! (Смеется.) Если говорить про студентов Хейфица, то есть какое‑то объединяющее понятие: профессиональность, человечность. Прекрасные артисты вышли из его мастерской: Артур Смольянинов, Вика Толстоганова, Саша Паль, Саша Молочников, Руслан Братов. Характер там действительно закаляется, от учителей все‑таки многое зависит. 

И тут надо еще понимать, что звездная болезнь в России — это уже что‑то искусственное. Да, конечно, наша индустрия кино развивается, и я очень хочу, чтобы она и дальше развивалась, шла вперед. Появляются классные фильмы, которые встают на одну полку с голливудскими. Эти фильмы, как авторские, так и любые другие, могут посмотреть во всем мире. Но наших артистов знают только в нашей стране. И пока ты тут мучаешься от звездной болезни, где‑то за океаном Леонардо Ди Каприо проснулся, или, наоборот, собирается спать, или лежит у телевизора с бутербродами. То есть он, в общем‑то, где‑то рядом. Поэтому, о какой звездности может идти речь?

«Верь в мечту»

— Когда у вас есть время на полноценный автограф, вы обычно пишете: «Верь в мечту». Откуда эта фраза? Это ваш девиз?

— Ощущение мечты у человека должно быть всегда. Ни в коем случае нельзя стесняться этого. Поэтому часто, когда с людьми разговариваю, спрашиваю: «А вот о чем ты в детстве мечтал?» И мне говорят какие‑то вещи, в которых нет ничего несбыточного. И я говорю: «А почему ты не сделал этого?» — «Ну, я не знаю… Надо было вот это делать, потом вот это, да еще родители не разрешали, потом другие были обстоятельства. А сейчас — да, жалею, что не сделал». И таких историй я наслушался много. Для себя я решил, что точно не буду ничего бояться — буду просто делать. Если тебе это нравится, если ты в это веришь — иди и делай! Под этим девизом и надо совершенно спокойно жить и ставить себе цели, казалось бы, запредельные, казалось бы, невыполнимые. Но они же реальные! Это даже не на моем примере понятно, а на многих других.

Александр Петров снялся в нескольких десятках кинокартин. Среди них «Гоголь. Вий», «Гоголь. Начало», «Елки-3», «Метод», «Притяжение» и другие. 

— У вас был страх перед началом чего‑то нового?

— Наверное, это то состояние, которое бывает, когда ты впервые оказываешься перед камерой, перед своим курсом, когда ты показываешь свой первый этюд. И это не страх, а волнение: что скажут про меня? как оценят работу? а если провалюсь? Но все равно душа рвалась делать какие‑то невероятные вещи. И вот ты себя начинаешь немного останавливать… И это сложный этап в преодолении. Если с ним справиться, наступает перелом, после которого никакого страха нет.

— Но иногда на осуществление мечты банально нужны деньги, связи…

— Возьмем, к примеру, мой спектакль «#Заново родиться». Я мог купить себе, например, новую машину, а я сделал спектакль. И с точки зрения вложения денег как таковых это было невыгодно. Но если бы я пошел к продюсеру, он начал бы ставить свои условия. А мне хотелось сделать так, как хочу я. Я уверен, что сегодня, если кто‑то делает какую‑то вещь круто, обязательно будет услышан. Сегодня, для того чтобы начать что‑то, ничего не нужно! Представим, что вот я задумал одну штуку, а у меня не было бы денег для этого. Я бы тогда просто брал мобильный телефон, и на телефон снимал бы стихи, выкладывал бы записи в интернет. Рано или поздно это привело бы к какому‑то результату. Сегодня проблема не в том, чтобы найти продюсера, проблема — сделать первый шаг. Не надо думать, как к твоей идее отнесутся. Да какая разница! Иди и делай! Если не можешь этого не делать — обязательно надо делать! Нужно выходить на Арбат и читать стихи. Если есть сценарий — снять кино на мобильный телефон. И человек, сидящий в данный момент в Америке или в Европе — большие продюсеры, европейские, и российские тоже, в России эта отрасль тоже растет, тебя увидит и заметит. Вперед!

— А сейчас у вас какая мечта?

— Премия «Оскар».

Не только про любовь

— Бывает такое, что потенциал артиста и человека исчерпывается. Не боитесь этого?

— Мне кажется, бояться ничего не надо. Чтобы этого не произошло, всегда нужно что‑то делать, всегда создавать какие‑то неудобные для себя условия существования. Например, ты понимаешь, что все хорошо складывается, но тебе чего‑то не хватает. У меня были и предложения в кино, и съемки, и пробы, и театр — и вдруг предлагают принять участие в проекте «Танцы со звездами». Казалось бы, зачем мне он нужен? Я люблю танцевать? Нет. Я умею танцевать? Не особо. Были занятия танцами в ГИТИСе, и то все это превращалось в какой‑то момент в изучение движений румбы. Но зачем‑то я себя туда «бросил». И не ради дополнительного пиара, не ради того, чтобы хайпануть, как сейчас модно говорить. А просто чтобы стало неудобно, чтобы там что‑то поменять, чтобы придумать какие‑то новые истории, узнать новые ощущения. Это, как ни странно, дало потом преодоление следующего страха. Это как выходишь на мороз и начинаешь двигаться, чтобы не замерзнуть. И все процессы уже быстрее работают в организме.

— Ваш спектакль «#Заново родиться» и вот теперь книга с таким же названием — это все про любовь?

— Не знаю… Обычно ты не думаешь про это, ты просто делаешь что‑то интуитивно. Смыслы, наверное, подсознательно закладываются или какие‑то параллельные процессы происходят. Как придумалось название «#Заново родиться»? История уже была, а названия не было. Идешь и думаешь: как назвать, как назвать? «Заново родиться». Точно! Так и назвали.

Логика судьбы

— Как вы думаете, судьба существует?

— Да, у меня есть такое ощущение, что во всем этом есть какая‑то логика. Какая‑то запрограммированность в каждом из нас существует. Что‑то мы должны здесь сделать, оставить, сказать. Что‑то такое точно есть, иначе совсем тогда все скучно и неинтересно. Недаром же из памяти возникают какие‑то штуки. Я уж точно не думал, что стихи буду когда‑то писать. Но был момент, когда меня не просто заводили строчки Вознесенского и что‑то от них внутри происходило: «Тишины хочу, тишины… Нервы, что ли, обожжены?..» И вот однажды мы поехали в дом-музей Пастернака. Я там читал его стихи «Быть знаменитым некрасиво…» и так далее… И педагог по сценической речи делала нам такие выездные чтецкие стихотворные вечера в таких интересных местах. И там был Вознесенский. Сейчас флешбэком в памяти у меня есть это. Тогда все уже понимали, что человек уходит, и уходит вместе с ним эпоха — это был 2009 год. До его смерти оставалось меньше года. И я помню, когда педагог по сценической речи сказала: «Саша, вот книжка, иди и возьми автограф». А Андрей Вознесенский уже практически не говорил, ему подносили что‑то, бумажки всякие, и он не переставал писать что‑то… И не понятно было, какое слово он хочет написать, но он все‑таки пытался — против себя, против жизни, против всех обстоятельств — написать эту строчку. Почему? Для чего? Он просто не мог не писать. И когда я поднес ему книжку, он как‑то посмотрел на меня, и в тот момент какой‑то флешбэк возник… Он подписал книгу. Я храню ее. И часто вспоминаю тот вечер, он произвел на меня сильнейшее впечатление. Это же тоже про судьбу.