Когда деревья были маленькими: под Свободным планируют вдохнуть жизнь в забытый дендрарий

«Здесь испытывали более 90 сортов и видов тополя. Черенки присылали даже из Польши и Болгарии. Тополь серебристый вообще не произрастает естественно на Дальнем Востоке. Те, что вы видите, высажены искусственно», — удивляет пенсионер Владимир Пивоваров, показывая на уходящие в небо деревья. Полвека Владимир Яковлевич живет в небольшом деревянном домике в пригороде Свободного и каждый день обходит «владения». Больше сорока гектаров леса, созданного руками людей, — бывшая Амурская лесная опытная станция. Здесь когда-то кипела жизнь: ученые высаживали и испытывали на прочность новые сорта деревьев и отправляли их в новую жизнь в разные точки Амурской области. «По всем населенным пунктам еще можно найти наши деревья», — рассказывает Владимир Пивоваров, ведя меня тихими лесными тропами в забытое прошлое.

Спасение леса как наука

Лесное хозяйство ожило в стране после Великой Отечественной войны. Как рассказывает Владимир Яковлевич, в 1949 году на Дальнем Востоке стали организовываться лесхозы, но рекомендаций для ведения лесного хозяйства в суровом климате не было. Поэтому создали лесоопытные станции, их было пять: Камчатская, Магаданская, Сахалинская, Приморская и Амурская. В нашем регионе точкой для этой работы выбрали Свободный, сыграла на руку транспортная доступность — здесь были и железная дорога, и река, и аэропорт.

— На тот момент существовали леспромхозы, но их основной задачей была заготовка древесины. А вопросом восстановления леса никто не занимался, — поясняет Владимир Пивоваров. — Не было на Дальнем Востоке и учебных заведений этого профиля, поэтому все специалисты приезжали с запада страны. В 1957 году в Уссурийске появился факультет лесного хозяйства. Я его оканчивал, и в 1970 году приехал по направлению работать сюда, в Амурскую область.

Многие растения просто исчезли. Заполонила всю территорию маакия амурская, ее называют еще белой акацией, — это бобовое растение, которое можно считать сорняком: она легко размножается и «давит» другие виды.

Владимир Яковлевич поселился в служебном жилье на территории дендрария — небольшом деревянном домике с печным отоплением. Первым делом станция приступила к выращиванию посадочного материала. А с 1952 года здесь начали заниматься интродукцией и акклиматизацией растений. «Первое — это внесение культур извне, а второе — их приспособление к данным климатическим условиям», — поясняет специалист. Большая часть работы была связана с акклиматизацией произрастающих на севере Амурской области деревьев к условиям юга. Именно этими вопросами и занимался на станции Владимир Яковлевич.

Ели — дело рук человека

На территории бывшей станции сохранились здания, где раньше работали ученые. Привлекает внимание необычное сооружение – когда-то это было производственное помещение со смотровой башней, которая позволяла осматривать всю территорию дендрария.

До знакового 1991 года силами сотрудников станции здесь собрали 640 видов, форм и сортов древесных растений. Штат организации составлял 35 человек. Подходили к работе со всей серьезностью: здесь была своя метеоплощадка со специальными приборами — отслеживались температура, влажность и так далее. Эти данные вносились в отчеты и сравнивались со средними многолетними.

— Мы держали связь со всеми ботаническими садами Советского Союза. Тогда это была норма. Мы им отправляли свои семена, они нам свои, мы сеяли, выращивали; по тем видам, которые проходили акклиматизацию — а это лет 10—15, давали рекомендации по выращиванию. Но в основном работали с нашим, дальневосточным материалом, — рассказывает ученый. — Природа нашего региона очень разнится. Например, ель сибирская в Свободненском и Благовещенском районе естественно не произрастает. Ель типична для Зейского, Селемджинского и Тындинского районов. Поэтому ее привозили с севера, высаживали на станции, затем собирали семена и выращивали. А вот здесь был питомник, где выращивали посадочный материал: говоря простым языком, это был огород, — показывает Владимир Яковлевич на тесные заросли. — Из семян выращивали саженцы, их выкапывали и переносили из посевного отделения в школьное. Они вырастали до 1—1,5 метра и шли на озеленение. И сейчас по всем населенным пунктам можно найти деревья, которые вырастили здесь. Если видите ели в городе — все они «переехали» отсюда. В том числе и в Благовещенск.

Памятник Мичурину в лесу

За разговором проходим по тропам через густые заросли. О том, что мы не просто в лесу, напоминают неожиданно появляющиеся скульптуры и полузаброшенные здания. Потрескавшиеся олени, вазоны и пингвин с отломанным крылом навевают легкую грусть. Когда-то сюда приезжали школьники и педагоги со всей области, после чего организовывали свои дендрарии.

Неожиданно перед глазами возникает спрятанный в зарослях внушительный бюст биолога Ивана Мичурина. «Наверное, единственный памятник ему. В Амурской области — точно. А вот тут хотели лесной музей создать, да так и не случилось», — показывает на спрятанный в траве фундамент Владимир Пивоваров. Доходим до ровных рядов сосен, между которыми резво скачут белки.

Лесная опытная станция была бюджетной, но зарабатывала на продаже цветочной и древесной рассады. Здесь выращивали до 90 видов посадочного материала. В парниках для цветочного хозяйства ежегодно на рассаду растили до 500 тысяч корней.

— А вот здесь создавались географические культуры — со всего Советского Союза присылали семена сосны, — продолжает Владимир Яковлевич. — У нас выжило только 10 экотипов: якутские, амурские, бурятские, архангельские. Причем в росте отставали якутские, хотя по логике — раз северные, у нас должны расти лучше. Но не всегда так происходит при акклиматизации. Мы даже пробовали вырастить грецкий орех. Он всходит, вырастает, но корневая система не выдерживает нашу зиму и промерзает. А вот ель сибирская, форма сизая. Одна осталась, кто-то такую же срубил себе на Новый год, – показывает редкую лесную красавицу Владимир Пивоваров.

Перестройка «убила» дендрарий

Вместе с перестройкой изменилась жизнь дендрария. Сначала станцию реорганизовали, сократив большую часть сотрудников, впоследствии ликвидировали. Без должного ухода участок начал зарастать более живучими породами, которые выдавливают все другие; орудуют и вредители, нанося непоправимый урон древесным. Сейчас Владимир Яковлевич присматривает за территорией, частенько ему приходится подрабатывать пожарным.

После ликвидации лесоопытной станции без должного ухода территория начала трансформироваться: часть коллекции погибла, а выжившие растения сформировали уникальный природный лес.

— Пожары — это беда. В прошлом году специально подожгли. Шел товарищ и на протяжении километра все поджигал. Кто его знает, зачем? Раньше забор был — да все разобрали, разве усмотришь? — машет рукой житель леса.

Сейчас он рассказывает о своих древесных питомцах только случайным гостям да внукам.

Прививка на сосну

— Вот здесь прививка кедра на сосну, — рассказывает о научных экспериментах Владимир Пивоваров. — Существуют три способа такой прививки. Здесь делали так: черенок с плодоносящего растения кедра прививали на молодую сосенку, которой 3—4 года. Это делается для быстрого получения семян. В таком случае уже через 10—12 лет можно шишки собирать, а не ждать 40—50 лет, как задумано природой. Так же прививали и сосну на сосну: такие прививки видны по толщине коры. Однако для таких деревьев нужен соответствующий уход — для каждого требуется площадка 8 на 8 метров, тогда растение растет как положено. Деревьям слишком близко становится тесно. Видите, какой здесь густой лес, и верхушки совсем непышные.

Экотропа и возрождение дендрария: инвестор даст надежду на жизнь

«Вот эта сосна из куйбышевского лесхоза, который на Волге. А вот тыгдинская сосна, — показывает Владимир Пивоваров на деревья. На одной стороне тропы — сосны с большими наростами, на другой их почти нет. — Видите, наша, амурская, сосна болеет гораздо меньше? В наших условиях ей лучше».

На территории бывшего дендрария еще сохранились растения, которых больше в Амурской области не найти. В этом году оценку богатства этого места сделали ученые — сотрудники Амурского филиала Ботанического сада-института Дальневосточного отделения Российской академии наук (АФ БСИ ДВО РАН). Работы прошли по инициативе и при финансовой поддержке Амурского газохимического комплекса. В дендрарии планируется создать экологическую тропу и тем самым возродить природный объект.

«Почву для выращивания рассады овощей советуют прокаливать, обрабатывать. А самый простой способ — в лесу взять верхний слой. Там никакой заразы нет. Это лучшая земля для посадок», — говорит Владимир Яковлевич, который всю жизнь не расстается с чистым лесным воздухом.

С июля по октябрь шла инвентаризация, здесь обнаружены 129 видов древесно-кустарниковых растений, 113 видов травянистых растений, 224 вида грибов. По предварительным данным, в этом месте обитают 147 представителей животного мира: 24 вида млекопитающих, 34 вида птиц, 6 видов земноводных и пресмыкающихся, 83 вида беспозвоночных. При этом около 10 % от общего числа видового состава — это редкие и охраняемые растения: 23 вида включены в Красную книгу Амурской области, 5 видов — в Красную книгу страны. Также обнаружены два вида краснокнижных грибов.

Научные сотрудники Амурской лесной опытной станции издали более 75 научных работ. Кроме древесных саженцев в дендрарии были парники для цветочного хозяйства, ежегодно в них выращивали до 500 тысяч корней, которые шли на озеленение.

— На протяжении нескольких десятилетий в дендрарии специалисты создавали уникальную дендроколлекцию из представителей флоры Дальнего Востока, Японии, Китая, Сибири, Европы, Северной Америки. После ликвидации лесоопытной станции без должного ухода эта территория начала трансформироваться, часть коллекции погибла, а выжившие растения сформировали уникальный природный лес, в котором адаптировались растения, несвойственные для нашего региона. Например, можжевельник твердый, который в естественной среде можно встретить только в Приморском крае, или аралия Шмитда, которая растет на Сахалине. Также мы встретили три разных вида диких орхидей, которые являются редкими и нечасто растут вместе, а здесь им комфортно, — рассказывает заместитель директора по научной работе, заведующая лабораторией интродукции Амурского филиала Ботанического сада-института ДВО РАН Анна Воробьева.

Работавшие в дендрарии сотрудники защищали своих «питомцев» от вредителей. Сейчас их тут предостаточно — например, калиновый листоед настолько расплодился, что практически уничтожил калину — в народе она зовется красная.

«Когда пришли 90-е, многие сменили профессию. В лесном хозяйстве почти никого не осталось из того поколения — люди ушли в другие сферы. Когда-то на базе дендрария хотели обучать лесников, но все дело упиралось в деньги. В Шимановске, знаю, готовили специалистов. Я им литературу предлагал, но так никто и не приехал», — разводит руками хранитель знаний по дендрологии.

Как сообщила главный менеджер корпоративных коммуникаций Амурского ГХК Анна Мулькова, весной 2022 года на территории бывшей станции начнутся санитарно-оздоровительные мероприятия. Помимо того, что здесь уберут «аварийные» деревья, прорабатываются варианты посадок саженцев новых деревьев и кустарников. Что касается маршрутов экологической тропы, сейчас идет их проектирование. На лето 2022 года намечены работы по их обустройству. Планируется, что на территории бывшего дендрария установят информационные стенды, наблюдательные зоны, оборудуют интерактивные площадки для детей и взрослых, а также участки для прогулок и отдыха горожан. И тогда уникальный уголок природы получит шанс на новую жизнь.

Когда-то на территории станции был сквер. Частыми гостями были советские школьники. Здесь они узнавали об уникальных растениях и могли наблюдать за тем, как выращивают деревья. Популярным было и создание своих школьных дендрариев. Сейчас интереса к этому нет, говорит Владимир Пивоваров.

Возрастная категория материалов: 18+