Сельчане-помощники вовсе не знали тех расстрелянных, заклейменных "врагами народа". И сам автор монумента почти не помнит родного отца, ведь в 1938 году, когда Петр Яковлевич Бутовец пропал навсегда, нашему герою было всего-то четыре года от роду. Сегодня знает он очень много. Свой рассказ подтверждает многочисленными документами, справками из архивов. Подтолкнуло Николая Бутовца к созданию памятника вышедшее в 1989 году постановление ЦК КПСС об увековечении памяти жертв репрессий 30 - 40-х и начала 50-х годов. Николай Петрович по сей день хранит-бережет эту пожелтевшую вырезку из "АП". В ней он когда-то старательно подчеркнул: "В стране в целях восстановления исторической и социальной справедливости проводится большая работа по реабилитации всех граждан, ставших невинными жертвами массовых репрессий". Тогда он невольно подумал, что пришло время искать место, где захоронен репрессированный Петр Бутовец. "Но откуда я знаю, кто в братской могиле мой отец? Ведь в ней, быть может, тысячи две расстрелянных покоится. Поэтому и решил он поставить убиенным семидомцам отдельный монумент в родном селе. Только на деле это оказалось очень непросто, ведь единого мнения о "врагах народа" все еще не было. Столкнулся с непониманием, откровенной злобой и волокитой. "Но такой характер у Николая, - вздыхает его жена Лидия Давыдовна. - Если что-то решил, то и отговаривать бесполезно, все равно на своем настоит". В 1989 году Бутовец пустился на поиски правды - сбор документов. Пытался докопаться до истины в архиве Амурского обкома КПСС, побывал в Томске, куда в годы войны был эвакуирован амурский архив. Но больше всего об отце и о том, что с ним произошло, Николай Петрович узнал от матери Прасковьи Денисовны и из воспоминаний односельчан. В 1930-м в селе был организован колхоз. Имя ему "Знамя Ленина" придумал Петр Яковлевич, и узнал об этом его сын из протокола общего собрания жителей Семидомки по случаю создания коллективного хозяйства. Толкового молодого мужчину отправили учиться на тракториста. В 1932 году он окончил курсы, вскоре был назначен механиком тракторной бригады. Жизнь год от года налаживалась, вместо землянок и хибар из дерна появились просторные дома. Их в Мазановском районе прямо в лесу рубили мужики-плотники, а по весне справляли по Зее и Амуру, далее по ближней речке до самого села. Глава семьи Бутовец был видным тружеником, и жили они ничуть не хуже других. Во всяком случае, были сыты, одеты и обуты, хотя роскоши тогда не было ни у кого. ...Случилось это очень буднично. Утром 15 августа 1938 года по дороге запылила "полуторка". Стражи порядка посадили в кузов восемнадцать мужиков и увезли в Тамбовку. В каких грехах только ни обвиняли Бутовца-старшего: трактором вытаптывал посевы, технику ломал, был заместителем руководителя повстанческого казачьего отряда, который якобы готовил мятеж против советской власти. Позже сын выяснил, что последней каплей в множестве обвинений была справка тогдашнего председателя сельсовета, в которой он утверждал, что Петр Бутовец был ответственным за склад с оружием для этих самых казаков-повстанцев. Потом этот человек признался, что "липу" он написал буквально под дулом пистолета в кабинете одного из работников НКВД. Сгинули вначале восемнадцать, а чуть позже еще восемь молодых здоровых семейных мужчин, и долго-долго никто о них ничего не знал. Даже их имена опасались вслух произносить, ведь их объявили "врагами народа". Прошло много лет, и в томском архиве сын узнал, что 26 октября 1938 года в 11 часов восемнадцать семидомцев были расстреляны, а те восемь, что были арестованы позже, осуждены на длительные сроки и отправлены в Магадан. Лишь одному из них, Дмитрию Павловичу Белецкому, "повезло" - выжил после 12 лет каторги. Правда, после отсидки вернуться на прежнее место жительства он не смог. Заключенных расселяли по специально отведенным местам. Семидомец попал в столицу Хакасии Абакан, там с ним и встретился Николай Петрович: - Я пробыл у него три дня. Больше не мог, потому что видел, как после разговоров о прошлом он каждый раз плачет... Ему было мучительно больно тревожить память о пережитом, ведь от родных оторвали в 24 года, он даже не знал, что осужден на десять лет. Дмитрий Павлович рассказал Николаю о беззакониях властей по отношению к заключенным, о том, как трудно было в магаданских лагерях, вспомнил и своего бригадира, старого уголовника, благодаря которому выжил. Когда забирали отца, старшей сестре Николая, Вере, было 12, младшей, Вале, - 4 месяца. - В те годы не принято было задавать лишних вопросов, мы догадывались, что отца нет в живых, но все же надеялись: а вдруг у него не расстрельная статья. Долго ждали, а вдруг вернется. Нет, не вернулся. И только во время так называемой "хрущевской оттепели" семья получила уведомление о том, что Амурский областной суд 15 апреля 1958 года посмертно реабилитировал Петра Бутовца. Трудно представить себе, каково пришлось Прасковье Денисовне одной поднимать ребятишек. Лишившись мужа, работала в колхозе, в животноводстве, а придя домой, заступала во вторую смену. Слава богу, дети, подрастая, становились ей надежными помощниками. Судьба Бутовца-младшего сложилась удачно. В 1950 году он поступил в Благовещенскую школу военно-музыкантских воспитанников (сейчас это педколледж N 2), окончил ее. Служил в Порт-Артуре, Семипалатинске. Ненависти к советской власти не испытывал никогда, в музыкантской школе вступил в комсомол, служа в армии - в партию, и сейчас является членом КПРФ. В 1977 году приехал в Семидомку и 16 лет проработал директором сельского Дома культуры, в котором теперь полное запустение и развал. Но греет душу Николая Петровича, что успел он увековечить память о прошлом. Первым помощником в этом ему стала жена Лидия Давыдовна, не забыла свое ремесло строителя. Постараться пришлось им обоим. "Куда деньги деваются?" - удивлялась дочь Валентина, живущая неподалеку от родителей. У нее как раз родились двойняшки, а муж был в армии, помощь родителей - единственное, на что приходилось рассчитывать. А тем на цемент и подручные материалы пришлось потратиться, так что от дочери Бутовцы сначала скрывали свой замысел. Осенью Николай Петрович взялся за работу. Трудился прямо во дворе и не опустил рук даже после досадного казуса с первой готовой плитой. - Сырая она лежала на земле возле дома, - вспоминает он. - В это время как раз загоняли скот, а я позабыл калитку запереть. "Мама родная!" - я когда кинулся, было уже поздно... Корова зашла и копытами переломала все мои труды. Судьба будто испытывала Николая Петровича на прочность. Он прошел долгую волокиту, собирая документы, получая разные разрешения, выбивая место для памятника (площадку в центре села для этой цели ему не дали). Так что никакое коровье хулиганство уже не могло помешать его планам. И через полгода он снова взялся месить цемент. - На дворе стоял март - днем тепло, а ночью морозец. Чтобы плита не крошилась, я килограммов десять соли в нее добавил. Так что потом она сияла-переливалась на солнышке, словно сахарной пудрой осыпанная. 13 мая 1991 года на открытие памятника собрались все односельчане. Поминали некогда пропавших-расстрелянных, глядя на 27 указанных здесь фамилий. Среди них самая дорогая - Петр Яковлевич Бутовец. Сын увековечил память отца. Прошли годы. Сегодня памятник не тот. Некогда навещавшие его сельчане постепенно уходят в мир иной, а тем, которые остаются, он как будто мешает... Когда Николай Петрович заглянул сюда последний раз - ахнул! Оградка его бетонного детища сильно помята машиной: видно, кто-то неосторожно развернулся и с силой в нее врезался да так и оставил. Подумаешь... чужой труд! - Люди стали равнодушны к своей памяти и к своему прошлому, - задумчиво произносит Бутовец. А помогать с реставрацией некому. Памятник заметно стареет: крошится, осыпается, и особенно в перемычках букв фамилий, как будто неумолимое время невидимой рукой стирает эти имена из памяти живущих. Кстати Сегодня в Амурской области 625 памятников, охраняемых и состоящих на государственном учете. В том числе - 183 археологических, 330 исторических, 47 монументального искусства, 65 архитектуры. Девять из них имеют статус памятников федерального значения: четыре памятника архитектуры в Благовещенске (здание железнодорожного вокзала, краеведческого музея, ЦЭВ, лаборатории отделения региональной геологии и гидрологии), памятники Ленину (на центральной площади и в сквере ЦЭВа), бюст Мухину, памятник археологии - городище "Албазинская крепость" (острог) в Сковородинском районе. С выходом нового проекта постановления правительства о порядке ведения государственного реестра объектов культурного наследия положения по некоторым памятникам будут меняться. Пока неизвестно, останутся ли, например, памятники вождю пролетариата, как прежде, монументами федерального значения? Это решать экспертам, которые дадут оценку прежде всего их состоянию и значимости. Кроме того, в Приамурье насчитывается 458 объектов, рекомендуемых к постановке на государственную охрану, из которых более 400 - археологические (эту категорию смело можно назвать одной из самых многочисленных). В общей сложности на госучете в Амурской области состоит 1083 объекта культурного наследия.

Возрастная категория материалов: 18+