Их занесло сюда, на Памир, революционным ураганом России. Им не верилось, что они спустились живыми с этой поднебесной выси в 12 тысяч футов. Их было трое - проводник и русские. Один в монашеской рясе, вернее в том, что от нее осталось, опустился на колени и начал молиться. Это был игумен Иона, ставший позже епископом Ханькоуским. Из западного Китая игумен приехал в Шанхай, где был принят на службу в Российской духовной миссии. 11 сентября 1922 года его возвели в сан епископа и назначили настоятелем Свято-Иннокентьевской церкви в Маньчжурии. Храм был благолепный, но мало посещаемый богомольцами. С чего же начал епископ Иона? Прежде всего взялся за устроение паствы: проводил богослужения, организовал прекрасный хор и неустанно проповедовал. Епископ Иона - в миру Владимир Покровский. Имя это ему, сироте, дал добрый сельский дьячок, принявший его в свою семью как сына. Владимир окончил духовное училище, затем семинарию, а в 1914-м - Казанскую духовную академию и был оставлен приват-доцентом на кафедре. На третьем курсе академии Владимир Покровский принял монашество с именем Иона. Был Иона и в числе братии Оптиной пустыни, и священником в войсках во время Первой мировой войны. Чудом спасся от революционного суда и, как тысячи других русских, оказался на чужом берегу. Однако некогда ему корить судьбу - он весь в трудах и заботах, особенно о сиротах... Перед епископом стоял босоногий мальчишка лет пяти, в рубашке с чужого плеча, подпоясанной веревочкой, под которой больше ничего не было. Он не мигая смотрел на владыку, а губы беззвучно шептали: «Возьмите, Христа ради!» Это был тридцатый ребенок в его приюте для детей - круглых сирот. Ребенок чем-то напомнил его самого в детстве. Священник ничем не выказывал своего особого расположения к мальчишке. Все они, и пятилетние, и 14-летние, были дороги ему. Это были его дети, их нужно было учить уму-разуму, кормить, одевать, обувать. А денег не было. Ни у председателя дирекции Маньчжурского международного комитета, каковым являлся епископ Иона, ни у него лично. И он шел к тем, кто как-то и чем-то мог помочь: к владельцу пимокатного завода в Хайларе, к другим состоятельным людям, независимо от их национальной и религиозной принадлежности. Шел к грекам, евреям, китайцам. И помощь приходила. Даже консульство СССР в Маньчжурии снабжало приют епископа Ионы и Свято-Иннокентьевский храм российским углем. Шел 1923 год. Что же было в этом человеке такого, что его просьбам не могли отказать? Владыко был личностью, человеком порядочным, бескорыстным и милосердным. Для маньчжурцев не было тайной, как просто и скромно жил их архипастырь, и это удесятеряло его авторитет. Но чтобы содержать приют, бесплатную столовую на 200 мест, низшее и высшее начальные училища, где бесплатно обучалось до пятисот человек, амбулаторию, библиотеку, благотворительной помощи было явно недостаточно. И тогда епископ создал при Маньчжурском международном комитете торговый отдел. Некоторые отговаривали его от этого шага, укоряли, что «недостойно, мол, князю церкви грязнить себя коммерческими делами». Другие искренне предупреждали, что у комитета нет первоначального капитала, а залезать в долги рискованно. У владыки всегда был один вопрос: «Кто же тогда обеспечит моих детишек - сирот и бедняков?» Он оказался прав. Деньги нашлись. Под одно слово епископа Ионы банки и коммерсанты, не колеблясь, выдавали тысячи долларов. Ему верили! А попреки... Они не обижали и не оскорбляли его лично. Много им было сделано за три года. ...В начале октября 1925 года погода не баловала ясными деньками, часто шел мелкий дождь с северным ветром. Владыко недавно вернулся из Харбина, где целую неделю читал лекции на богословско-философских курсах. Еще в Харбине он почувствовал недомогание - заболело горло. Однако, приехав в Маньчжурию, первым делом обошел свои «владения». Остался доволен, особенно библиотекой. Там грудой лежали еще не разобранные книги - подарок госпожи Литвиновой. О таких изданиях его дети могли только мечтать. Как же он был благодарен! Придя к себе, епископ смазал больное горло керосином - в те годы этот народный метод лечения практиковали довольно часто. Но, видно, плохо был очищен керосин - началось заражение крови... Епископ Иона скончался 7 октября 1925 года в возрасте 39 лет. За два часа до смерти он написал завещание: «Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Слишком неожиданно узнал я о предстоящей смерти моей. Мысли путаются... Что скажу? Что завещаю вам, мои милые и дорогие дети Маньчжурии и Ханькоу?.. Начал я у вас со словами апостола Любви: «Дети, любите друг друга!» И кончаю я этими словами... Вот заповедь вашего архипастыря. С душевной радостью прощаю тому, кто обидел меня. Да и есть ли такие? И слезно на коленях прошу и становлюсь перед каждым, кого я обидел. Не оставляйте детишек!.. Простите меня, ради Христа, да не забывайте в святых своих молитвах. Напишите в помянничке...»

Возрастная категория материалов: 18+