Николай Михайлович и Мария Степановна счастливы вместе вот уже 65 лет.Николай Михайлович и Мария Степановна счастливы вместе вот уже 65 лет.

То, что пережили пенсионеры — война, голод, разруха, — хватило бы на несколько жизней. Но старики не жалуются: «Прожили жизнь достойно. У нас трое замечательных детей, шесть внуков и восемь правнуков».

Бомба не взорвалась

Рассказы о кажущейся такой далекой войне внуки и правнуки Николая Михайловича слушают открыв рот.

— Родился я в Украине в селе Антоновка. Семь классов закончил, дальше учиться не получилось. Пошел работать в колхоз. В 1938 году дядька родной забрал меня в Днепропетровск, где я начал трудиться на заводе, заодно в аэроклубе учился, — вспоминает бравый пенсионер. — В мае 1941-го пригласили меня в военкомат, сказали, что 20 лет исполнилось — пора идти в армию. Отправили на учебу в Воронеж — в школу младших авиаспециалистов. В воскресенье 22 июня собрались школой съездить отдохнуть — отметить окончание учебы. С вечера все наготовили, а утром объявили — война началась. Воронеж фашисты стали бомбить чуть ли не в первый день войны, пытались уничтожить военные заводы.

Молодого паренька отправили под Казань, где концентрировались запасные полки, готовые в любой момент двинуться на фронт. Там из молодых мальчишек сформировали 24-ю отдельную стрелковую бригаду, ее отправили в самое пекло — под Ленинград.

— Расположились мы прямо в голой степи, траншеи нарыли. Меня назначили командиром отделения разведки. Немецкие самолеты-разведчики кружились над нами ежедневно, но нас они не замечали. А вот когда в бригаду пригнали катюшу, тогда и началось. Бомбили нас по нескольку раз за день. Особенно стало жарко в октябре. Целые звенья самолетов летели и «гладили» то место, где были наши укрепления, — продолжает фронтовик. — Командиры нам говорили: «Вы не бойтесь! До вас бомбы не долетят, их ветром снесет». Ага, не долетят. До сих пор помню тот страшный день.

В то утро бомбы с фашистских самолетов упали рядом с укреплениями 24-й стрелковой бригады.

— Спасся тот, кто выкопал себе хорошее укрытие в земле. Те, кто не выполнил приказ командира окопаться, погиб сразу. Я же был дисциплинированным, сделал себе настоящее укрытие, может, поэтому и выжил, — считает Николай Михайлович. — Нас накрыло осколками. У меня обе ноги посекло, словно решето.

Тяжелораненого сержанта вынесли из траншеи на свежий воздух.

— Смотрю, а рядом с местом, где я окопался, бомба неразорвавшаяся лежит. Подумал, какое это счастье, что она не разорвалась, иначе не вернуться мне домой живым. Даже останков бы не нашли, наверное, — вздыхает фронтовик.

В госпиталь на полгода

Израненного молоденького мальчишку отправили в госпиталь в Ижевск. Полгода медики боролись за его жизнь и здоровье.

— Страшно рассказывать, в каком состоянии я был. Шесть месяцев только на вытяжке пролежал. Правая нога у меня зажила почти, а из левой все осколки врачи так и не смогли достать. Сказали мне лишь: «Солдатик, мы можем их вытащить, но они мелкие и их очень много. Начнем доставать, что-нибудь нарушим». Я и согласился. Осколки той бомбы до сих пор во мне. Мучает сейчас боль, на погоду особенно, — продемонстрировал страшные шрамы ветеран.

Из госпиталя наш герой попал обратно в часть, а через месяц пришло распоряжение отправить батальон на фронт в Калугу. Но доехать до нового места назначения Николай не успел. Заместитель командира по политической части подошел к парню и предложил поехать на учебу в военное училище в Рязань.
Все два с половиной года учебы Николая мучила одна мысль — о семье: родная Украина была под немцами.

— Я узнал, что отца и брата фашисты угнали в Германию, мать с сестрами остались в оккупированной деревне. Что с ними, я не знал, — вздыхает пенсионер. — Только в 44-м году, когда освободили Украину, я написал письмо в свой сельсовет. Ответили, что родные мои живы, мать, правда, болеет сильно. Начальник училища отпуск дал, я навестил родных. Позже и отец с братом вернулись из Германии, живыми, но с подорванным здоровьем.

На Дальний Восток

В мае 1945 года, когда дело шло к нашей окончательной победе, Николай Михайлович закончил учебу в Рязани.

— Некоторых курсантов сразу на фронт отправили, а нас должны были послать в Горький — в резервный полк. И тут пришел очередной приказ главнокомандующего: весь офицерский полк срочно дислоцировать на восток. И мы, больше тысячи офицеров, поехали на Дальний Восток. Я попросился в Благовещенск, здесь меня передали в распоряжение органов министерства внутренних дел для работы с военнопленными японцами.

 Встреча с судьбой по имени Мария

Николай оказался в Благовещенске в лагере № 20 для военнопленных японцев, который находился на территории пожарной части по улице Амурской (от нее сейчас осталась одна пожарная каланча).

— Много японцев было в то время здесь. Хочу отметить, что ничего плохого про пленных, которые в основном работали на железной дороге, я сказать не могу. Японцы — хорошая нация, все работящие, дисциплинированные и честные, — не держит зла на бывших врагов ветеран.

В Благовещенске Николай и встретил свою судьбу по имени Мария.

— Знакомый капитан пригласил меня на свадьбу. Невеста привела свою подругу — Марию. Я как ее увидел, глаз не смог отвести. Любой бы на такую красоту клюнул, — улыбается счастливый супруг. — В тот день мы и парой слов не перекинулись, а через несколько дней не выдержал — пошел ее искать. Нашел, после чего все и завязалось.

— Я тоже сразу подумала, что парнишка-то ничего, — смеется Мария Степановна.

Разлучницей влюбленных едва не стала работа девушки.

— Я работала налоговым инспектором. За мной был целый район закреплен — от Благовещенска до Натальина. А машин не было, и мы пешком ходили. Могла на неделю уйти села инспектировать. Николай в гости приходит, а меня постоянно нет, — поделилась первыми семейными трудностями Мария Степановна.

— Мне это надоело, и я пошел к ее начальству просить, чтобы Машу уволили. А там поставили условие: уволим, если женишься. А я давно уже согласен был ее в жены взять на всю оставшуюся жизнь. Через полгода свадьбу и сыграли, аккурат на 9 мая 1946 года. Через девять месяцев у нас первая дочь родилась, — улыбается Николай Михайлович.

В 48-м году японцев отправили на родину, а парню дали новый приказ — отправляться в лагерь заключенных в Токур и работать инспектором спецчасти. Молодая жена поехала за мужем.

— Первое время Маша ночевала в кабинете у коменданта. Там и сын родился. За семь лет мы переезжали 10 раз, объездили лагеря Селемджинского, Свободненского, Сковородинского районов. В 1955 году партия направила меня в Архаринский район в село Сагибово колхоз поднимать. За три года колхоз с 17-го места вышел на второе во всей области, — рассказал о своих мирных подвигах фронтовик.

9 мая в дружной семье Пересунько обязательно накроют праздничный стол. Первый тост поднимут за Победу, а второй уже — за любовь.

Возрастная категория материалов: 18+