«В детстве я хотел стать летчиком и музыкантом».«В детстве я хотел стать летчиком и музыкантом».

— Роман Юрьевич, помните ли вы свой первый полет?

— Я практически досконально помню момент, когда наконец сел в ракету. К этому я шел 11 лет и надеялся, что я все-таки улечу. И это свершилось в 2005 году. Я надел скафандр, за два часа до старта наш экипаж разместился в корабле. Я еще не верил, что полечу, мне все казалось, что в последний момент нас снимут по какой-то причине. И когда пошел обратный отсчет, мы услышали шум стартовых двигателей ракетоносителя, начали очень мягко отрываться от земли, нарастала перегрузка — ощущения дали мне понять, что это не тренажер, а я действительно в космосе.

— Было страшно в этот момент?

— Я к этому так долго шел, готовился. Изначально по своей жизненной позиции все космонавты — экстремалы, у нас слово «страх» отсутствует. Конечно, все равно есть боязнь чего-либо, но у меня это никак не связано с космонавтикой. Страх уходит на задний план при подготовке каждого этапа полета.

— Вы представитель одной из немногочисленных космических династий. Почему решили пойти по стопам отца?

— В 90-е годы была сложная обстановка во всех отраслях нашей страны, а я был военным летчиком. Кризис затронул и ВВС. Не было керосина, летали очень редко. Как пилот истребителя, я уже никому был не нужен. Приехал в Звездный городок, устроился вторым пилотом на самолеты, которые возили космонавтов на Байконур. Потом керосин закончился даже у космонавтов, и меня отправили в караул с пистолетом, с утра до вечера гоняли бомжей с аэродрома и тех, кто в лесу мухоморы ел. Кода начался набор в отряд космонавтов, мне предложили попробовать себя. У меня получилось: через полтора года медосмотров, медкомиссий, психологических тестов я был зачислен в отряд космонавтов. Кстати, в это время я уже учился в Москве в юридической бурсе на третьем курсе, готовился к гражданской жизни.

— Сейчас вы снова получаете гражданское образование. Зачем?

— Всегда надо иметь запасные варианты. В любой момент космонавт может потерять здоровье, медики сделают вывод, что он больше негоден к полетам, и на этом карьера закончится. Я учусь во Владимире в российской академии народного хозяйства на факультете «государственное и муниципальное управление». Так как мне часто приходится общаться на высшем уровне с людьми, хочется говорить с ними на одном языке.

— А кем вы хотели стать в детстве?

— Летчиком и музыкантом. Я параллельно сейчас занимаюсь музыкой. В свободное от работы время садимся с друзьями и играем. У нас своя небольшая репетиционная студия. Играю я на бас-гитаре, ударных, пою.

Космосу нужна молодежь

— Молодые специалисты в космической отрасли сейчас востребованы?

— Да, востребованы. Сейчас у нас остались ветераны еще с 70-х годов — фанатики своего дела. Но их можно по пальцам пересчитать. Поэтому мы нуждаемся в специалистах, которые также фанатично будут относиться к своей работе, как мы. Строится новый космодром. Это новые рабочие места. Нужны новые умы, которые постигают современную науку. И те ребята, которые сидят сейчас за студенческими партами, в том числе и в АмГУ, безусловно, должны быть задействованы.

Сейчас молодежь пришла из Новочеркасского технического университета. И идут взрослые, которые уже что-то имеют, где-то поработали. Есть знакомые летчики, которые по 10 тысяч часов налетали в гражданской авиации, у них зарплата в 3—4 раза больше, чем у нас. И вот он просит меня: «Давай я в отряд вступлю». Спрашиваю: «А оно тебе надо?» Говорит: «Надоело летать, романтики хочется».

У нас сейчас около 38 действующих космонавтов, некоторые уже были на станции, некоторые сейчас в космосе, но большинство пришли недавно и проходят стадию первичного обучения. В принципе этим количеством людей мы перекрываем практически все полеты до 2018 года.

Зачем космонавту политика

— Зачем вам участвовать в выборах в Госдуму? И почему вы решили идти от Амурской области?

— Именно в Амурской области будет построен новый космодром. С ней я связываю будущее нашей космонавтики. В каком еще регионе мне работать, если не в этом?! И своей основной задачей я как раз вижу помощь в строительстве и становлении космодрома, обучении молодежи. А через развитие Восточного будет развиваться Приамурье.

— Почему «Единая Россия»?

— А еще есть какие-то партии? (Смеется.) Ну, по крайней мере, я вижу лидирующее место «Единой России» в политической жизни нашей страны. Кстати, я в партию не имею права вступать, так как я военнослужащий, могу быть только сторонником. Отдаю предпочтение «Единой России», потому что наши лидеры там. Когда президент Дмитрий Медведев вручал мне звезду Героя России, мы с ним немного поговорили, буквально минуту-две, и я понял, что достойный человек, и я ему доверяю. И с доверием отношусь к лидеру партии Владимиру Путину, поддерживаю его идею создания Народного фронта и его планы по развитию страны.

Космос и политика

Роман Романенко не единственный космонавт, который решил пойти в политику. В праймериз в Госдуму также участвовала женщина-космонавт и действующий депутат нижней палаты парламента Елена Кондакова, но она не набрала большого числа голосов. С 1993 по 2007 годы депутатом Госдумы от КПРФ избирался летчик-космонавт СССР Виталий Севастьянов, скончавшийся в прошлом году. А семь лет назад, в октябре 2004 года, космический отряд оставил Сергей Залетин, ставший депутатом Тульской областной думы. Сейчас, отработав несколько созывов, он решил вернуться к полетам. Есть и обратные случаи — видный чиновник Юрий Батурин, бывший в том числе и помощником президента Бориса Ельцина, в 1998 году был назначен на должность космонавта-испытателя. На его счету два полета.

Дочь полетит в космос

Сын Романа окончил школу в нынешнем году, однако продолжать династию потомственных космонавтов желания не изъявил. Он планирует связать свою жизнь с компьютерными технологиями. Между тем романтикой профессии отца увлечена дочь, и сложности ее не пугают. Девочка только перешла во второй класс, однако уже заявила, что станет продолжательницей династии и полетит в космос вместе с папой.