И что самое странное — столь презрительное отношение к умственным способностям благовещенцев начали проявлять все больше бизнесменов.

Я, конечно, понимаю: для победы все средства хороши. И разговоры  о высокой культуре не помогут продать товар. А значит — платить зарплаты, расширять производство и в конечном счете двигать нашу экономику в светлое будущее. Никто и не спорит, что реклама — двигатель торговли. Вот и наряжаются вольные российские «падонки» в исторические меха, да усиленно двигают челюстями в рекламе сухариков, пока за кадром помощник режиссера заставляет козла хрустеть капустой. А симпатичные голубоглазые певички усиленно потеют перед зрителями, чтобы доказать силу нового дезодоранта. Но всему есть предел.

«Евросеть, евросеть, цены просто …еть!» Эта реклама наделала много шума в нескольких  крупных городах России. И больше всего противников тогда покоробило даже не публичное использование матерщинного выражения, а то, что «они за быдло нас держат».

А пару месяцев назад Благовещенск раскрасили чудо-баннеры «Тупо распродажа». Огромные буквы (видимо, чтобы потенциальный покупатель точно не прошел мимо) и еще несколько слов, дабы не перегружать тупой мозг потребителя. Или еще один чудесный пример креативной отрыжки: «Обоснуй! И получи скидку». Кажется, этот слоган авторы сочиняли, поплевываясь шелухой от семечек.

Да, реклама должна говорить со своей аудиторией на одном языке. Но тут, как говорится, или лыжи не едут, или я ничего не понимаю.  Такие выражения считаются нормой? Меня и моих друзей ругали за использование подобных слов в разговоре. Да и люди на остановках, в магазине, на улицах выражаются обычно без подобных перлов. Так почему же нам пытаются навязать, что это — нормально?

Я не ханжа (во всяком случае, я на это надеюсь). Но ярое пропихивание быдлокультуры  «в массы» вызывает смесь страха и отвращения. Отчего сериал о «реальных пацанах», задуманный как злая пародия, стал чуть ли не инструкцией для поведения? И эта пропаганда — в песнях, в клипах, в историях. И слова типа «гопник» уже не являются оскорбительными. Но больше всего я боюсь, что однажды чей-то (а может быть, и мой) ребенок спросит, с надеждой заглядывая мне в глаза: «Мама, а когда я вырасту, то стану быдлом?»