Георгий Мартиросьян и после «Кадетства» остается другом и наставником для молодых артистов.Георгий Мартиросьян и после «Кадетства» остается другом и наставником для молодых артистов.

Папа Макарова

— Георгий Хачатурович, вы сейчас так мило обнимались со своим киношным сыном Александром Головиным, давали советы. Вне сериала он так и остается близким человеком?

— Впервые за долгое время мы с Сашей встретились здесь, в Благовещенске. Я только приехал, а он, к сожалению, уезжает. Я постоянно подталкиваю Головина, чтобы тот пошел учиться, поступил в театральный вуз. А он в этом году не сдал один экзамен, литературу, если не ошибаюсь. Сейчас я ему как раз говорил: «Что же ты, Сашка, раньше мне не сказал, я, может, тебе совет бы хороший дал или помог чем!»

— Часто приходится учить молодое поколение, воспитывать, наставлять?

— Я с удовольствием работаю с молодежью. Ребята, как воронята с широко распахнутыми глазами, не знают, что происходит, смотрят на тебя доверчиво, ждут подсказки. Приходилось наставлять юных «кадетов» и советы давать. Я их учил честно относиться к актерскому мастерству. Ведь наша работа не терпит дилетантства. За это профессия жестоко мстит и обижает. Сериал «Кадетство» в целом сам воспитательный. Он предназначен для молодых людей, которые только что вступают в самостоятельную жизнь. Ошибки совершают все, и проходят через это. Лично я благодарен «Кадетству» за то, что меня узнают молодые люди. Они так и говорят: «Смотрите, вон идет папа Макарова!»

— Последнее время вы играете «руководящих деятелей»: мэра, прокурора, председателя профкома. Откуда черпаете материал — следите за работой высокопоставленных чиновников?

— Нет, специально не слежу, хотя часто приходится сталкиваться с таким типом людей. Когда работаю над ролью, то во многом иду от себя. Я не люблю ложь, ненавижу кривить душой и в любой ситуации стараюсь быть честным. Помогает достичь яркости образа, даже на отрицательных персонажах, момент убедительности. Прежде всего ты должен верить в то, что делаешь. Тогда все получится.

— А сами не хотите уйти во власть?

— Нет, да поздно уже. Политика — сложная штука. Нужно иметь внутренний грех, который позволял бы тебе спокойно смотреть на все, что происходит.

Ни спорта, ни рыбалки

— Вы занимаетесь спортом?

— В юности я занимался баскетболом и академической греблей. Выходил на региональный уровень. Были и успехи. Однако вместо профессионального спорта пошел в артисты. У нас в школе был кружок художественной самодеятельности. Меня туда в буквальном смысле затащили: сходи, мол, посмотри. Сцена увлекает до сих пор. Форму стараюсь поддерживать. Но, к сожалению, не всегда это удается: иногда нет сил идти в спортзал, зачастую обычная лень мешает. Говорю себе, сделаю это послезавтра, и отодвигаю момент. 

— У вас есть еще увлечения?

— Люблю рыбалку, но последнее время на это хобби нет времени. 

— В чем черпаете силы, как отдыхаете?

— Сейчас из отдыха остался только сон, это хорошо для мозга. В Благовещенске огромная разница во времени, я как будто в сонное царство попал. Никак не могу в себя прийти. В длительном отпуске давно не был, отдыхаю урывками. В августе, впервые за долгое время, неделю гостил у друзей в Испании. 

В театре все есть

— Георгий Хачатурович, конкурсный спектакль «Интриги гламура» показывает закулисье французского театра. Россия тоже не уступает, последнее время только и слышишь про театральные конфликты, дрязги, сплетни. Что становится яблоком раздора или где тонко, там и рвется?

— Внутренние конфликты были всегда. Я сам несколько раз уходил из театра, то роли не устраивали, то отношения. Только раньше артисты стеснялись об этом говорить. С появлением интернет-технологий, пиара и желтой прессы межличностные свары стали жареным куском. Поэтому людей больше интересует не новый спектакль, а закулисье, кухня. Что касается меня, то стараюсь в подобных дрязгах не участвовать, так сказать, берегу человеческое лицо. Не сложилось в одном месте, повезет в другом. Как правило, такие скандалы ни к чему хорошему не приводят — смена режиссера, смена коллектива, куча выпитых лекарств и, не дай бог, серьезная болезнь. 

— Говорят, последнее время не стало хороших режиссеров. Корифеи с именем живут по своим принципам, а молодых не наросло. Неужели нет Эфросов?

— Режиссеры хорошие есть, но их мало. Больше тех, кто себя причисляет к хорошим. Чтобы быть замечательным режиссером, одного таланта мало, нужно на «отлично» знать свой предмет, иметь богатый жизненный опыт. Тогда можно достичь определенных высот.

— А какая роль отводится продюсеру? Сегодня эти люди решают все: переписывают сценарии, меняют финалы, учат актеров, прописывают им все действия, вплоть до интервью. И все это делается для того, чтобы сорвать куш.

— К сожалению, сейчас многие продюсеры навязывают свою волю режиссеру. 

В действительности эти люди далеки от искусства. Нашли денег, сколотили труппу и захотели на этом заработать. На самом деле продюсер — это серьезный человек. Он должен в совершенстве знать драматургию, следить за конъюнктурой рынка. Но это не значит — нахватать медийных людей, создавать сборную солянку и таскать ее по городам и весям. Это не тот факт, когда деньги решают все. Иногда весь этот ужас смотреть нельзя. Антреприза, что бы о ней ни говорили, это такой же театр. Раньше все начиналось с антрепризы. Репертуарные театры появились только в советское время. В антрепризе должны работать профессионалы, а не люди, набранные по объявлению. 

— Вы можете сказать веское «против» режиссеру, проявить свою точку зрения?

— Артист — это личность, а не безмолвное существо, которому приказывают: пой или пляши. Я вступаю в диалог с режиссером, ведь в споре рождается истина. Что-то берется за основу, что-то просеивается, и остается самое главное. Это и есть сотворчество. Но есть и мастодонты, которым надо подчиняться беспрекословно, спорить бесполезно. Я однажды поссорился с Петром Фоменко во время репетиции спектакля «Плоды просвещения». Я ему предложил построить мою роль на смехе. А это гораздо сложней. Он, кстати, называл мой смех «валютным», за то что я умею хохотать разными интонациями. Позже я понял, что великий режиссер был прав. Однако Петр Наумович меня поблагодарил: «Я ведь не идеален», — признался он.

— Неужели плакать на сцене легче, чем хохотать?

— Когда ты плачешь, то закрываешь глаза руками. А при смехе лицо должно быть открытым. Есть специальная техника смеха, кстати, ее не все артисты знают. Выход воздуха должен быть по такой традиционной технической схеме: хо-хо, хи-хи, ха-ха. Публика уверена, что артист искренне смеется, легко играет. Это и есть высший пилотаж. В противном случае, зритель будет сидеть в кресле и сжиматься, потому что актеру неудобно.

— Георгий Хачатурович, поделитесь планами на будущее.

— Скоро на втором канале выйдет милицейская история «Пыльная работа». Уже отсняли сорок серий. Пока я находился в Приамурье, мне позвонили с первого канала и пригласили на съемки еще одного фильма. В большом кино, к сожалению, ничем похвастаться не могу. В театре все время занят, сейчас буду играть в спектакле «Коварство и любовь» президента.

 

Блицопрос

— Какие роли больше нравятся? 

— Это зависит от драматургии. Если она хорошая, можно сыграть все что угодно.

— Что для вас лучше — кино или театр?

— Театр. Это здесь и сейчас. Кино, когда ты смотришь готовый вариант, то понимаешь, что можно было сыграть лучше. А в театре это сделать никогда не поздно.

— Любимая роль?

— Я ее еще не играл.

— Кого мечтаете изобразить?

— Гамлета и Ромео мне уже не дадут. Буду играть все, что соответствует возрасту.

— Чего не хватает в жизни?

— Времени.

— Что нужно для того, чтобы добиться успеха?

— Как в школе, прилежание.

— Какой ценный совет вы получили в жизни?

— Мой отец говорил, если можешь сделать добро, то делай, не задумываясь. Лучше сделать и пожалеть об этом, чем  не сделать и пожалеть.

Возрастная категория материалов: 18+