Региональная общественно-политическая газета
Свежий выпуск: №10 (29105) от 13 марта 2024 года
Издается с 24 февраля 1918 года
19 марта 2024,
вторник

Режиссерское счастье Валентины Азаренко

Режиссерское счастье Валентины Азаренко / Она яркая, с прямой спиной и стильной прической. Ее жизнь — это театр. По жанру, конечно, драма, где было все: цунами аплодисментов и горькое горе, вынимающее остатки жизни.


Она яркая, с прямой спиной и стильной прической. Ее жизнь — это театр. По жанру, конечно, драма, где было все: цунами аплодисментов и горькое горе, вынимающее остатки жизни.

Она больше двадцати лет руководит свободненским народным театром «Реверанс». Женщина по-прежнему верит в любовь и в предстоящую встречу с Богом.

Раки, войнушка и Золушка

Я родилась с театром в душе. Еще девочкой была режиссером на улице своего детства, устраивала спектакли, в которых были заняты ребята со всей округи.

Детство прошло в Карелии, и до сих пор мне оттуда звонят подруги.

Мне, как в песни, по сей день Карелия снится. Этот тихий и уютный Петрозаводск периодически приходит во снах.

Время тогда было непростое, послевоенное, но дети не замечают всех тягот жизни. Мы купались, ловили раков, варили этих раков и были счастливы.

Тяга к необыкновенному во мне появилась от мечт! Я была еще та мечтательница, узнавала из книг о том, что есть иные, невиданные миры и страны. Испания, Аргентина… Увижу город на картинке и тут же придумаю себе целое путешествие по этому городу.

Самодеятельный театр — это совершенно особая история.

Я легко сочиняла целые истории, в которых всем моим друзьям хватало места. Даже пыталась расписывать сценарии игр в войнушку.

Но тут часто терпела поражение, пацаны смотрели на меня с недоверием и говорили: «Валька, ну какой с тебя командир?!..» Приходилось сдаваться.

Мне масштаб детских сказок был тесен, если моя Золушка приезжала на бал, то там кого только не было. Я выдумывала и придумывала бесконечно!

Когда умер папа, мама не смогла одна жить в Карелии, и мы с ней уехали к родственникам на Дальний Восток. Восьмой класс я уже заканчивала в поселке Чегдомын, что в Хабаровском крае.

Там же работала в школе, но мне в ней было тесно. Я была старшей пионервожатой, вы не представляете, какие я там пионерские линейки закатывала! Они были настоящим театральным представлением. Мне директор школы однажды сказал: «Валя, иди учиться в театральный…»

И я поступила в Хабаровский институт культуры на режиссера театра.

Театр — это до слез…

Что такое театр?

Если скажу, что это моя судьба, то это будет слишком мало. Театр — это космос! Театр — это удивительные судьбы людей, которые приходят в него. За свою долгую творческую жизнь я много, очень много раз видела и наблюдала, как удивительно менялись люди в театре. Они становились лучше. Это удивительно. Удивительно до слез.

…Самодеятельный театр — это совершенно особая история. У каждого его артиста есть своя отдельная жизнь и профессия: кто-то медсестра, кто-то водитель, кто-то учитель. У всех полная забот жизнь, и их всех надо зажечь и увлечь, чтобы они, бросив все свои дела и заботы, забыли про усталость, шли, а чаще всего бежали в театр.

В театре очень весело и интересно. Ну вы сами подумайте: человек годами и десятилетиями ходит на работу в бухгалтерию или гараж, там все одно и то же, и мало что меняется. А в театре каждый день много нового и даже неожиданного.

Если из моего коллектива уходит артист, который очень нужен театру, я сделаю все, чтобы его вернуть.

Пример: ушел как-то молодой и очень талантливый парень. Не буду, говорит, и всё.

Театр — это наркотик. И его артисты понимают, какую же они имеют власть над зрителем.

Я месяц себе места не находила. Звоню ему: «Сашка, ты из театра ушел, а театр из тебя нет. Ты же страдаешь. Ну сознайся?!..»

Понимаете, когда это нужно делу, коллективу, театру, я перед любым актером могу встать на колени. Перед самым большим и перед самым маленьким. Мой кодекс чести от этого меньше не станет, а короны на моей голове никогда не было и нет.

Этот Сашка в одном из спектаклей блистательно играл гестаповца, очень изощренно его показывал. Ушел и все, некому играть — и яма в спектакле. Как мне его не уговаривать, как мне его не упрашивать?! Все сделала, чтобы он вернулся.

Я обожаю Чехова. Как режиссер, жить без него не могу. Не могу!

Чехов — это отдельная планета. Вроде все давно прочитано и понятно. Но начинаю работать с его пьесами, и у меня все время открываются все новые и новые пласты его творчества. Удивительно и очень интересно!

Театр — это наркотик. И его артисты понимают, какую же они имеют власть над зрителем. Хочу — зритель смеется, хочу — зритель не дышит. Хочу — он страдает и плачет…

Эту власть хочется проверять снова и снова, и к ней хочется постоянно возвращаться.

Ходы режиссерские…

…Как-то ко мне пришел молодой парень. Высокий, с хорошей памятью, но больной. У него не было энергии вообще. Походил на зомби. И голос у него тихий-тихий, и выразить себя он не может.

Вижу, он хочет в театре остаться, ему нравится вся наша атмосфера. Что делать? Сказать ему, что у тебя не получается и ты нам не подходишь? Боже сохрани! Я придумываю такие режиссерские ходы, что все действо на сцене разворачивается вокруг него.

Понимаете, театр — это кафедра, с которой обществу можно показать очень многое. Я режиссер, не провокатор. Хотя порой хочется им быть, но не стала.

Он живет в эпицентре этого действа, и сам начинает оживать! И зрителю кажется, что он хорошо играет свою роль. Все довольны и счастливы: зрители и артисты. Вот для этого и нужен режиссер в театре.

Понимаете, театр — это кафедра, с которой обществу можно показать очень многое. Я режиссер, не провокатор. Хотя порой хочется им быть, но не стала. К примеру, свадьбу в катафалк никогда бы не посадила. Нет, это не мое. Но я не ругаю тех режиссеров, которые идут на подобные провокации. Думаю, что дело во мне. Как говорит мой внук, «просто я не догоняю...»

Особенно в этом возрасте, в котором нахожусь сегодня я, мне как никогда хочется направлять людей на доброе и вечное. Не посчитайте мои слова банальностью.

Как пишутся пьесы? Легко!

Если я в произведении увидела драматургию, интересный ход или увлекательный финал, то тут же могу садится за компьютер и пьеса получится. Для меня это элементарно.

Самое страшное горе

У меня в жизни случилось самое страшное, что только может случиться. Я похоронила единственную взрослую дочь. Долго казалось, что я иду через какие-то черные волны. Иду, иду, а волны все не кончаются. Каждое утро просыпалась и шла по этой черной, густой воде.

Преодолевая себя, шла…

Но у меня остался шестилетний внук, и я должна была жить ради этого мальчика. И я жила! Помню, привела его в театр, он три года ходил за мной хвостиком.

Потом сказал: «Театр — это не мое, я пойду в спорт…» И у него прекрасно там все получалось. Вырос здоровый, красивый Владька со спортивною фигурой.

Теперь я спокойна за него, мне не страшно его доверить миру. Знаю, что он в нем не пропадет.

А после трагедии, когда дочери не стало, я, зять и внук — мы все долгое время жили какие-то согнутые, придавленные. Долго не могли расправить плечи.

Главное — любовь и душевная атмосфера в доме, а не количество комнат.

Дочь была тоже творческим человеком, красивая, яркая… Ну как смириться с ее уходом? Как?!.. Очень все это трудно. Очень…

Сегодня моему Владьке уже 27 лет. Он женился, взрослый молодой мужчина.

И очень мне родной человек — у нас родственные души. И даже сегодня, когда он порой пытается по-мужски, чуть повысив голос, мне сказать: «Баба, не суетись! Все будет нормально…» — я понимаю, что он просто хочет быть взрослым и взять на себя определенную ответственность… Я все понимаю.

Все свои больше чем двадцать лет в Свободном я живу в маленькой, однокомнатной квартире. Ну что смогла купить, там и живу.

Когда в шесть лет внук остался без матери, он не захотел жить с отцом, а пришел ко мне. Мы все эти годы жили с ним в этой маленькой квартирке.

Вырос, все нормально. Главное — любовь и душевная атмосфера в доме, а не количество комнат.

Кнут и много пряников

Аплодисменты и тишина зала — это для меня равнозначные понятия. Когда аплодисменты, артисты, конечно, счастливы.

А когда в зале пронзительная тишина, это тоже — счастье. И не просто счастье, а особое состояние души.

Наверное, я режиссер-диктатор. Образно говоря, у меня есть плеточка, но пряников всегда больше.

С творческими людьми без пряников нельзя. Природа таланта иного не приемлет. Но я очень редко хвалю, вернее, я всегда говорю, давайте сделаем дело, а потом будем хвалить и говорить комплименты. В репетиционном периоде хвалю крайне редко и аккуратно.

Есть у меняя актриса Татьяна Афанасьева. Замечательная артистка, самый настоящий бриллиант. Шесть сцен покажет и везде разная. Я ее никогда не хвалю во время работы над спектаклем. А когда уже премьера, когда спектакль, тут все букеты отдам и слов восторга и благодарности не пожалею.

Театр — это школа, где все учатся друг у друга. Например, приходят дети. Первое время я с ними строга. Говорю, что у меня нет детской методики и буду с вас спрашивать, как со взрослых.

Они вначале меня боятся, а потом понимают, что ни разу не злая. Но первое время они привыкают и учатся главному — дисциплине. В театре без нее никак.

В нашем театре есть актриса Галина Гулимова. Артистка бесподобная! Ей почти восемьдесят лет, у нее в армии погиб внук, который тоже был артистом нашего театра.

Вижу, что она совсем сникла, говорю ей: «Галина Алексеевна, ваш внук очень бы хотел, чтобы вы играли!..»

Потихоньку она стала оттаивать… Когда она выходит на сцену, дети смотрят на нее как завороженные. Трутся об нее, учатся у нее. Ей это тоже дает силы и энергию. Так что театр — это взаимопроникновение! По-другому он не работает.

Актерская зависть? А как же без нее! Конкуренция, всем хочется быть лучше. А когда два-три актерских состава на одну роль, все очень непросто. Бывает, что соперничество переходит на личностные моменты, тут надо быть дипломатом высокого уровня. Чтобы все это уладить и смягчить. Сделать все, чтобы этот неприятный костерок как можно быстрее потух, а не разгорелся.

«Розовая вода» и поздняя любовь

Трудно ли принимать возраст? Мне 73 года, но еще в институте я забыла, что такое цифры. Текстов могу помнить километры, а вот с цифрами не дружу.

Всю жизнь не знаю ни цен, ни расценок и тарифов за ЖКХ, и не знаю возраста. Так жить намного лучше, поверьте.

Господь, судьба или космос, называйте как хотите, дает мне силы. Я еще порой раздаю их другим, выступаю неким энергетическим донором. Подзаряжаю чужие батарейки.

Вчера вот чем-то отравилась и несколько часов лежала в лежку. 

Думаю, ну все, не смогу завтра на интервью приехать. Нет, это не в моем характере! Навела три литра воды с марганцовкой, выпила ее, и все — сегодня встала как новая.

Слезы…

Они после смерти дочери ушли очень глубоко, и я стала не сентиментальной.

Наоборот, я стала видеть красоту в самых мельчайших проявлениях, я вижу все больше и больше в людях красоты.

А тех людей, в которых что-то не так, с моей точки зрения, я просто отодвигаю от себя — и все.

Можно сказать, Свободный я полюбила, это мой город. Здесь у меня могилы мужи и дочери. А могилы — это особый якорь, который держит крепко…

А какая у меня здесь замечательная работа! А сколько у меня здесь друзей! Это все слагаемые любимого города.

Самая удивительная пьеса — это жизнь! Моя — не исключение. Большую часть личной жизни я попустила мимо ушей, все занимал театр, дочь, внук. А когда осталась одна, вижу, какое многообразие жизни вокруг! Боже мой! Ну как я могла это не видеть?..

Муж смирился сразу. Он понял, что кроме театра мне ничего не надо, и многого от меня не требовал.

Помню, Владику было лет восемь, он мне говорит: «Баба, я был у деда на работе и видел его подружку…»

«Кого ты видел?» — недоуменно переспросила я. «Подружку деда! Ты что, не понимаешь?..» — взросло заметил мой маленький мужичок.

Слава тебе, Господи, подумала я.

Верите, я так обрадовалась, что у него появилась женщина! Которая ему может дать тепло, которое он недополучил у меня.

Многие даже и не знали, что я была замужем. Ну что делать? Жизнь у всех складывается по-разному.

Нецензурной лексике места на сцене нет! И никто меня не убедит в обратном. Хотя в жизни она есть, и ее много. И я дома могу очень даже фигурно сказануть. Но дом, кухня, офис и улица —это одно, а сцена — это совсем иное.

Сцена для меня — это высокая трибуна. А режиссер — это человек, который видит все от начала и до конца.

Если бы жизнь можно было прожить заново, я бы ничего не выдумывала, все, наверное, прошла так же. Только бы сделал все возможное и даже невозможное, чтобы уберечь дочь…

О смерти думаю легко. Вчера прохворала, думаю: «А вдруг я возьму и умру?!» А потом думаю: «Ну как это я умру? У меня премьера скоро! Нет, умирать нельзя».

Вот примерно так я сосуществую с этой темой.

Мне легче верить, что за крышкой гроба есть жизнь! Легче.

Знаю, что меня будет Господь судить и мне есть за что от него получить по шее. Я даже к этому готова. А вообще мне есть за что его благодарить!..

От жизни хочу, чтобы моих артистов еще больше знали и еще больше любили! Они ведь так стараются.

Еще мне хочется писать пьесы и детективы. Я получаю настоящий кайф, когда пишу. Я уже научилась проживать любой образ. Например, пишу про вас, я ваш образ вижу полностью, смотрю на жизнь вашими глазами, и мне это легко.

Любимая актриса? (Задумалась.)

Я безоглядно любила пласт актеров гундаревского времени. Из молодых назову Юлию Пересильд. Мне очень нравится, что она разная!

Но я никогда бы не смогла жить с мужем актером. Никогда!

Я слишком хорошо знаю эту природу. Когда была молодая и интересная, то на мужчин смотрела так: этот подходит для театра, а этот нет. Все! Для себя ничего не видела. А сейчас смотрю, сколько мужиков вокруг ярких, заметных и по-настоящему интересных. А жизнь-то уже просвистела!..

Но сегодня у меня есть один особый мужчина, поклонник.

Мне кажется, что я его люблю. Понимаете, любви хотят все, и все ее ждут. Но не всегда она приходит. Но когда она приходит к взрослому человеку, он ее ценит так, как никто другой. Уж вы мне поверьте!..

Счастье?

Часто слышу, что счастье — это когда нет несчастья! Но, по-моему, это очень примитивно. Счастье — это любимое дело. Как говорил Конфуций, выбери любимое занятие и не будешь работать ни одного дня!

А если есть здоровье, друзья и любимый человек, то это уже большое счастье!

Поэтому скажу вам честно: я счастливая!..

ИЗ БИОГРАФИИ

Валентина Георгиевна Азаренко, режиссер народного театра «Реверанс», почетный гражданин города Свободного.

В 1977 году окончила театральный факультет Хабаровского института искусств.

Она обладатель множества наград, премий и благодарностей. Ей подвластны все грани театральной жизни — от фарса до трагедии.

Возрастная категория материалов: 18+

Добавить комментарий

Забыли?
(Ctrl + Enter)
Регистрация на сайте «Амурской правды» не является обязательной.

Она позволяет зарезервировать имя и сэкономить время на его ввод при последующем комментировании материалов сайта.
Для восстановления пароля введите имя или адрес электронной почты.
Закрыть
Добавить комментарий

Комментарии

Комментариев пока не было, оставите первый?
Комментариев пока не было
Комментариев пока не было

Материалы по теме

Водитель не выпустил из автобуса 10-летнего ребенка: благовещенский суд наказал перевозчика рублемПроисшествия
Амурская область вошла в топ по количеству заявок на программу «Муравьев-Амурский 2030»Общество
Шипы на дорогах: жители Шимановского округа устанавливают в лесу преграды для машинОбщество
Амурские спасатели готовы к подрыву льда рек Амур и УрканОбщество
Запускаются заводы, поверяется спецтехника: Приамурье готовится к новому дорожному сезонуОбщество
Пожарную безопасность проверяют в дворах жителей Амурской областиОбщество

Читать все новости

Общество

Амурская область вошла в топ по количеству заявок на программу «Муравьев-Амурский 2030» Амурская область вошла в топ по количеству заявок на программу «Муравьев-Амурский 2030»
Шипы на дорогах: жители Шимановского округа устанавливают в лесу преграды для машин
Амурские спасатели готовы к подрыву льда рек Амур и Уркан
Запускаются заводы, поверяется спецтехника: Приамурье готовится к новому дорожному сезону
Амурчан ждут снежные выходные: синоптики предупредили о надвигающемся циклоне
Система Orphus