Вся переписка того времени похожа на вопли утопающих, потому что диверсии амурских партизан отрезали Дальний Восток от Сибири. Сегодня о минувших событиях напоминают разве что памятники, а тогда в Приамурье стреляло каждое дерево. Братоубийственная гражданская война шла к логическому завершению. К началу 1920 года напряжение достигло как раз того уровня, когда сторонам оставался лишь один выбор: победить или умереть. «Секретные материалы» продолжают знакомить с малоизвестными фактами военной жизни послереволюционного Приамурья.

Рельсовая война, развязанная красными партизанами летом 1919 года, заставила интервентов перейти от наступательной тактики к банальному выживанию. Пустив под откос добрый десяток бронепоездов атамана Семенова и интервентов, большевики заставили японцев пересесть на русские телеги. Лишившиеся постоянной поддержки командования японцы питали надежду только на редкие, хорошо охраняемые обозы из Хабаровска. Редкими обозы были потому, что львиная их доля не доходила до адресатов, все больше пополняя рисом амбары партизан. Дошло до того, что самураи практически полностью отказались от какой-либо разведки, боясь высунуть нос из казарм. Некоторое время самым безопасным путем доставки провизии были реки. В госархиве Амурской области сохранились боевые сводки, свидетельствующие о нескольких безуспешных попытках большевиков захватить пароходы с провизией. В документе говорится: «21 августа банда красных вблизи деревни Граматуха обстреляла пароход «Брянта», на следующий день под обстрелом оказался пароход «Уркан». Силами японского отряда, находившегося на борту судна, нападение отбито».

Проблема безраздельного владения интервентами амурским флотом была решена после появления у партизан пушек и пулеметов. Со временем японцы устали заделывать пробоины в своих судах и попытались через союзников воспользоваться новыми технологиями того времени. Летом во Владивосток из Америки были переброшены 24 аэроплана. Для подготовки механиков и летчиков в Спасске даже организовали специальную школу. Однако доучиться там никто так и не успел, местное население все больше прикипало душой к партизанскому движению. Оснований для этого было — хоть отбавляй: крестьяне постоянно жаловались на набеги оголодавших японских солдат, вынужденных покидать убежища только для поиска пищи, а вольнолюбивому казачеству не нравился начальственный тон заморских военачальников. Весьма кстати для решившихся на свой последний поход на Благовещенск партизан оказались разногласия и распри в стане местного казачества. Рядовые воины далеко не всегда разделяли идеи своих командиров.

Японская крыша не по нраву

На волне революционных веяний практически сразу после событий 1918 года дальневосточные атаманы начали носиться с идеей создания собственного государства под крышей сильных покровителей. По-другому и быть не могло: на политической арене присутствовало слишком много желающих командовать Дальним Востоком. Казачество сделало ставку на одну из самых авторитетных диктатур — японскую. Отборная 14-пехотная дивизия интервентов из Страны восходящего солнца могла полностью контролировать территорию Приамурья. Так оно и было, но только сначала. «АП» уже писала о том, как японцы, получившие поддержку местного населения в лице казачества, стали с рвением жечь амурские деревни и поднимать на штыки всех сочувствующих большевизму.

«Восточная диктатура» продолжалась до тех пор, пока в числе погибших от рук интервентов не стали появляться родственники казаков. Село Ивановка кроме как рассадником большевизма японцы не называли. В конце февраля 1919 года газета «Эхо» опубликовала «Воззвание» к населению командующего японскими войсками на территории Приамурья генерал-майора Ямады. По данным командующего, в 1918 году из Ивановки в Красную армию ушло все мужское боеспособное население. Ямада писал: «Отряд японских войск под моим командованием прибыл 21 февраля в это село, нашел там стариков, женщин и детей. Мужчин были единицы, остальные ушли с Красной армией. ПРЕДУПРЕЖДАЮ, что при проявлении в будущем со стороны жителей сочувствия большевикам и активном их выступлении против японской армии жестоко накажу село».

Ивановцы, судя по всему, не вняли предупреждениям иноземцев. И Ямада сдержал обещание методами, которым могли позавидовать фашисты. 22 марта отряд карателей расстрелял более 250 жителей деревни, еще 36 человек заживо сгорели в амбаре. В течение нескольких часов с лица земли было стерто почти 420 жилых домов, амбаров и других построек. Ивановка была пепелищем. Для успокоения выживших из села Андреевка прибыл отряд казаков. Однако их появление не вызвало особой радости у сирот и истекающих кровью женщин. Казаков обозвали прихвостнями и пообещали мучительную месть от мужей- партизан. Потомки Хабарова и Пугачева, как говорится, за словом в карман не полезли. И, как писала два года спустя газета «Амурский хлебороб», «отряд, пользуясь паникой, приступил к проверке сундуков, имущества и добиванию раненых (добил 30 человек). Награбив всего вволюшку в немногочисленных уцелевших домах и чтобы скрыть следы, казаки зажигали эти дома, и пожар села возобновился».

Прозвище «прихвостень» для казака хуже смерти. Возможно, именно тогда потомки Хабарова и Пугачева поняли свою ошибку, которую совершили, уйдя под крышу японцев. Организацию белогвардейских войск даже с натяжкой трудно было назвать независимой. По предложению бывшего начальника штаба Российских войск генерала Хрещатицкого, в каждом русском полку должна была состоять японская рота, а в каждом штабе — японский комиссар. Даже бывшие бароны и царские офицеры такую систему называли не иначе как «подъяпоненной». Неслучайно всего через пару месяцев в партизанских отрядах стали появляться целые казачьи роты. Боролись они, может, и не за светлое будущее, но зато против японцев.

Броневик не потребовался

Впрочем, дальневосточники и до этого понимали, как может отразиться на них участие в войне против сограждан. Еще в начале 1919 года Колчак объявил мобилизацию унтерофицеров запаса. В течение 20 дней к дальневосточному военачальнику так никто и не явился. Тем не менее инспектор штаба «верховного правителя» генерал Дутов, приехав в июле в Благовещенск, насчитал там Амурскую казачью бригаду в составе 1-го Амурского казачьего полка (29 офицеров, 438 казаков, 5 пулеметов), 1-ю Амурскую казачью батарею (4 орудия, 5 офицеров, 143 казака). 35-й Сибирский стрелковый полк Амурской отдельной бригады имел 154 офицера, 1250 солдат, 15 пулеметов, Амурский стрелковый артиллерийский дивизион — две батареи, 12-трехдюймовых орудий, 16 офицеров, 124 солдата. Кроме того, 300 человек насчитывал отряд особого назначения Амурской области.

К осени вся надежда белогвардейцев на расквартированные в Благовещенске части не только свелась к нулю, напротив, их присутствие стало вселять тревогу. 20 октября в Благовещенске были расстреляны 16 наиболее активных подпольщиков. Тем не менее в феврале 1920 года подошедшие вплотную к городу партизаны не спешили идти в атаку — все ждали, чем разрешится назревающий конфликт между ставленниками Колчака и казаками. Эпицентром скандала стали казармы артиллерийской казацкой батареи, сегодня на их фундаменте расположены трибуны стадиона «Амур». Как писала год спустя газета «Амурская правда», вечером 2 февраля атаман Кузнецов собрал к себе урядников всех сотен и заявил, что ему известно о готовящемся восстании, в котором казаки принимают участие. Дальше последовал вопрос: «Можно ли на вас, урядников, надеяться?» Как вспоминают старожилы, ответом послужило гробовое молчание. Сообразив, что в белогвардейском тылу появилась довольно внушительная «пятая колонна», несколько колчаковских офицеров стали снимать с пушек прицелы, замки, угломеры и другие приспособления, без которых орудия станут бесполезными. Впрочем, вынести все это за пределы казарм им не дали. Более того, казаки схватились за оружие и стали седлать лошадей. Совсем кстати появился член казацкого подпольного ревкома некий товарищ Митрофанов, который по старой большевистской привычке взобрался на пушечный лафет (броневика под рукой не оказалось) и сообщил, что город может перейти под единоличное командование японцев, которые намерены стоять до последнего и даже стянуть в Благовещенск подкрепление. Возмущенные казаки постреляли в воздух, но до конкретного кровопролития дело так и не дошло. В ночь со второго на третье февраля оказалось, что японские офицеры и остатки белогвардейского командования вместе с Кузнецовым уже находятся на другом берегу Амура, в Сахаляне. Через сутки в Благовещенск вошли части партизан, завершив таким образом разгром интервентов в Приамурье.

Возрастная категория материалов: 18+