В книге «Избранное в двух томах» , презентация которой недавно состоялась в Благовещенске, собраны рассказы, стихотворения, страницы из дневников, очерки и даже «избранные документы из материалов так называемого следствия». Издание уже поступило в магазины Благовещенска. «Когда проза Бориса Черных появилась в российской периодике, рецензенты обратили внимание на некую странность: автор прошел через жуткие испытания, но загадочным образом в его рассказах, да и в очерках, сохранилась удивительная светлота. Будто он и не проходил мертвые дома и будто они не оказали ровно никакого влияния на него. Это родовая традиция (весь ХХ век репрессии) сберегла Бориса Черных от черных мыслей и горестных впечатлений... Поразительное ощущение - он сохранил себя для любви», - говорится в предисловии издательства. Во время презентации книги, когда говорились добрые слова в честь автора, в одной из реплик прозвучало: «С такими людьми сложно, как с совестью. Но если их нет, наша жизнь, как жизнь без совести, становится ущербной». После презентации Борис Черных ответил на несколько вопросов журналиста «АП». - Как удалось издать двухтомник? - Это вопрос, на который можно одним словом ответить - повезло. Мне помог Глеб Павловский, он человек состоятельный и влиятельный. Выпустил двухтомник - мог бы и не выпускать. Жалею, трехтомник издать не получилось - у меня в архиве хранится много писем, которые туда бы вошли. Это и письма моего брата, погибшего в Порт-Артуре, я их храню всю жизнь, там и мои письма с зоны. Эпистолярный жанр умирает, его губят «е-мэйлы». Но этот жанр дорог для русской литературы. Я надеюсь издать третий том, с письмами. - Многие ваши герои готовят себя к поражению. Почему? - Вот строки поэта Бориса Пастернака, попались они мне давно. Другие по живому следу Пройдут твой путь за пядью пядь, Но пораженье от победы Ты сам не должен отличать. В начале 20 века и далее жил ученый и врач Альберт Швейцер. В славе и известности он бросил все и уехал лечить прокаженных в Африку, в джунгли. Постулат поражения - это и о нем. Это не нравственное поражение, это поражение личности, которая идет на отказ от славы, денег, карьеры. Чтобы жить не по лжи, говоря словами Солженицына. К такому поражению нужно быть готовым. Если бы постулат поражения понимали наши интеллигенты, они бы иначе строили свою судьбу. А не как конформисты. - Действие происходит в Урийске. Что это за город? - Это Свободный, где прошли мои детство, отрочество, юность. Какой же он Свободный, если был «столицей» 18 лагерей Бамлага? Название Урийск пришло с небес. У Вампилова есть пьеса «Прошлым летом в Чулимске». Я у него спрашивал: почему Чулимск? Он ответил - название пришло по наитию, чтобы не привязывали ни к какому городу в Сибири. Жители каждого города могли считать, что это про них. Так и у меня - назвав город Урийском, я могу позволить себе много правды. В Свободном живут не только жертвы ГУЛага, там живут палачи или дети палачей. Там даже памятника жертвам репрессий нет. Вместо этого появился памятник комедиографу Гайдаю. Я понимаю, у нас игровая эпоха. Мы только заикнулись со свободненским батюшкой, что надо вернуть городу историческое имя Алексеевск - ну не может столица лагерей называться Свободным. Так пенсионеры тут же собрали подписи в защиту «славного» имени Свободный. В одном из рассказов я показал охранницу, которая сидит в праздники на улице, надев все ордена, которые она получила в тюрьме за то, что была образцовой охранницей. Представляю, что такое быть охранницей, например, у Осипа Мандельштама. Он был больной, угнетенный, его еле-еле до Владивостока довезли. Но над ним-то чего ж было не царствовать, власть не показывать? Поэтому - город Урийск. - Что такое ваша «Урийская дидактика»? - Название идет от Яна Амоса Коменского - у него был труд «Великая дидактика». Я противник компьютеризации, ЕГЭ, коммерциализации - тех процессов, которые нагнетаются в сегодняшней школе. Я сторонник русской философии в педагогике. У Ушинского была одна из капитальных статей, которая называлась «Когда же мы русские школы сделаем русскими». Она писалась, когда на школу оказывалось сильное французское влияние, английское, когда на первом месте была латынь. У нас снова забыт русский опыт. При ЕГЭ мальчик из Холмогор никогда бы не стал учиться в латино-греческой академии, и у нас не было бы Ломоносова. А Пушкину с итоговой двойкой по математике не дали бы в лицее никакого аттестата и не взяли бы в министерство иностранных дел. Я против стандартизации образования - она уничтожит Пушкиных. «Урийская дидактика» - мое понимание, какой должна быть школа. - В книге помещены материалы следствия. - Они публикуются впервые. Вошло не все - когда меня реабилитировали и я получил возможность просмотреть все 10 томов моего следствия, у меня не оказалось фотоаппарата. Меня посадили в комнату, дали эти тома и сказали, что можно двое-трое суток это читать, правда, выписки делать нежелательно. Но все же я взял ручку, тетрадь и кое-что переписал. В этих томах не было диссидентства, там была борьба за нравственность. Борьба отчаянная, на грани с гибелью. Но, как видите, я еще на плаву. Хотя осознаю уход. Послесловие «АП» Борис Иванович Черных, член Союза российских писателей и Русского Пен-клуба. Вырос в Свободном. Окончил факультет правоведения. В 1962 году принят в КПСС, в 1966 исключен после письма XV съезду комсомола. В 1979 году создал в Иркутске Вампиловское книжное товарищество. В 1982 году арестован и приговорен к 5 годам строгого режима и трем годам ссылки, срок отбывал в политзоне на Чусовой (Урал). Освобожден и реабилитирован в 1988 году. С 1996 года живет в Благовещенске. Единственное желание известного писателя (известного, ибо все его книги вышли в Москве, а публикации в периодике - это лучшие журналы страны) - жить в домашнем покое и помочь Мите, младшему сыну, стать Личностью. Примечание: Двухтомник вышел в издательстве «Европа», Москва, 2007 год.

Возрастная категория материалов: 18+