Ветераны Даманского получают инсульты в борьбе за справедливость

Подвиг под грифом «секретно»

Трагедии острова Даманского скоро исполнится полвека, но тайн и недомолвок до сих пор хватает с избытком. Многочисленные историки, политики и военные эксперты до сих пор не пришли к единодушному мнению. Главный вопрос: что это было — полноценная война или небольшой пограничный конфликт? Жертвами таких разногласий остаются те, кого события касаются напрямую. Живые свидетели и ветераны Даманского теперь вынуждены биться за правду и признание своего подвига.

Амурчанин Владимир Швырев в нагрудном кармане носит удостоверение участника Великой Отечественной войны. Такой статус по закону присваивается всем участникам боев на острове Даманском. Однажды попав на передовую, он годами не мог доказать свое участие в защите Родины.

— Призвался из Благовещенска в мае 1968 года. Окончил хабаровскую танковую учебку и был направлен в воинскую часть номер 92910, или 135‑ю мотострелковую дивизию. Она дислоцировалась в районе станции Лазо (рядом с Дальнереченском). В конце февраля 1969 года вышли на учения, а уже 2 марта получили приказ выдвинуться к острову Даманскому, — вспоминает события Владимир Михайлович. — Там шел бой между китайцами и нашими пограничниками. Нам приказа вступить в боестолкновение так и не последовало. Участие регулярной армии могло быть расценено мировым сообществом как полномасштабная война. 15 марта бои возобновились с новой силой, стало ясно, что погранцы сами уже не справятся, кровь потекла конкретная. Войска наконец‑то открыли огонь, и мы находились там до конца месяца и ушли только после стабилизации обстановки.

Несмотря на то что в событиях на Даманском впервые были применены реактивные установки «град», артиллерийские орудия и тяжелая бронированная техника, о них долгое время говорили очень тихо. Китайцы, претендующие на остров, также огрызались огнем из разных видов оружия. Только благодаря мужеству советских солдат и пограничников конфликт удалось задушить в зародыше. Однако долгое время их подвиг (вероятно, по политическим причинам) десятилетиями лежал под грифом «секретно».

— Я три года бился, чтобы доказать свое участие в событиях на острове Даманском. О том, что мы официально приравнены к ветеранам, узнал совершенно случайно из разговора со знакомым. Об этом ничего не говорится, нигде не сообщается. Мы сорок лет молчали, о нас молчат до сих пор, — сетует сержант запаса, бывший командир танка. — В 2004 году пошел в военкомат, показал военный билет. Там увидели номер моей части, годы и место службы и согласно кивнули — да, действительно! Дальше переписка с подольским архивом, где хранятся дела всех даманцев. Нужно было подтверждение сведений. В ответ только бесполезные отписки. Закончилось тем, что пришлось идти в нашу амурскую военную прокуратуру, где посоветовали написать письмо их коллегам из Подольска. Те ребята уже смогли заставить архив выдать мне необходимые бумаги. Вы представляете, что значит три года вести бумажную войну! Врагу не пожелаешь.

Бой у кромки воды

Анатолий Михайлович Зоркальцев стал ветераном лишь полтора года назад. Его техническое подразделение обеспечивало обслуживание танков на передовой. Солдаты следили за состоянием вступающей в бой техники, заряжали аккумуляторы. О своем новом статусе узнал тоже совершенно случайно.

— Судьба свела с Володей Швыревым. Он мне: «Где‑то я тебя видел!» Пары слов хватило, чтобы вспомнить место нашей последней встречи. Сколько лет с ее момента прошло. Год примерно переписывался с подольским архивом, а потом по его совету в военную прокуратуру пошел. Только так вопрос решился. Я считаю, что мне повезло — сам бы погряз в переписках, и еще неизвестно, удалось бы что‑то доказать или нет, — вздыхает Анатолий Михайлович.

Один из немногих счастливчиков, сумевших доказать свое право на справедливость малой кровью, мотострелок Юрий Кондратьев. Его батальон в марте 1969 года был в непосредственном огневом контакте с врагом. Воевать приходилось в первых рядах.

— Мы тоже прямо с учений к Даманскому прибыли, сразу начали копать окопы и долговременные защитные сооружения у самой кромки воды, — вспоминает Юрий Дмитриевич. — Впереди нас только пограничники бились, а мы не могли без приказа в бой вступить. При этом перестрелки случались регулярно. Тут же пошли покалеченные, убитые, раненые. 15 марта все закипело с новой силой, второй батальон нашего полка находился в центре, на самом напряженном участке. В конце концов их двинули вперед, а мы поддерживали ребят огнем с фланга.

Его статус ветерана был подтвержден еще в конце 80‑х годов прошлого века. Но и здесь не обошлось без счастливой случайности.

— Я встретил своего командира роты. Он и помог все оформить. При этом удостоверение ветерана пришло по секретной почте. Настолько все было закрыто, государство очень неохотно признавало наше участие в тех событиях. Знаю, что более-менее повезло с оформлением бумаг только тем, кто лишился ноги, руки, глаза. Инвалидность считалась чуть ли не единственным правовым основанием для придания человеку ветеранского статуса.

Редкий свидетель

Сегодня ветераны-даманцы пытаются развернуть бурную деятельность. Ищут сослуживцев, однополчан, помогают обрести статус ветерана своим коллегам.

В общей сложности в их организации уже официально зарегистрировано 67 амурчан, общее число тех, кого удалось найти, достигает 200.

— По нашим прикидкам, где‑то в Амурской области «плавает» еще порядка сотни даманцев, — продолжает Владимир Швырев. — Люди уже пожилые, многие болеют, а значит, времени терять нельзя. Около 30 участников той войны уже умерли, так и не став ветеранами. Они даже не подозревали, что такое возможно.

Парадоксальная ситуация, но тяжелее всего доказывать участие в той маленькой неизвестной войне бывших воинов-пограничников. Тех самых, что находились не на передовой, а еще ближе к врагу. Вероятно, из‑за принадлежности советских пограничных войск к КГБ, их служба — сплошная военная тайна.

— Архив пограничников находится в городе Пушкине. Оттуда приходит справка, в которой лишь начало службы и день увольнения из части. Больше никакой информации, где находился человек — неизвестно. С ними приходится решать проблемы только через суд. Берем военный билет, бесполезную архивную справку и тащим на заседание свидетелей. Это хорошо, если еще хоть кто‑то живой остался. Я же говорю: возраст даманцев и время давно против нас. Конкретный пример — по одному человеку уже пятое заседание пережили. А ему каково? Мы уже привыкли к тому, что меньше трех заседаний не бывает.

— Мы два года искали свидетелей по делу Климентия Даниловича Визира. Наш земляк, амурчанин. Не пограничник, в Советской армии служил сапером. По документам он числится в хабаровской учебной части, но мы знаем, что он устанавливал и снимал на Даманском минные поля. Масса фактов на это указывает. У него даже грамота командующего округом есть «За участие в событиях на Даманском», — разводит руками Юрий Кондратьев. — Я когда его впервые встретил, это был крепкий здоровый мужик. Сейчас у него голова дергается, до инсульта через суды дошел. Единственного живого свидетеля удалось найти аж в Майкопе. Мы добились выдачи Климентию Даниловичу удостоверения ветерана, но он уже больной человек.

58 человек потеряла советская сторона в ходе вооруженного конфликта на острове Даманском. Количество раненых достигает 94 военнослужащих. Потери китайской стороны, по разным данным, колеблются от 500 до 3 000 человек.