Любимый маршрут 99-летней благовещенки Татьяны Филимоновой

Вдоль по Ремесленной

— Как мы оба изменились, я и город, — Татьяна Семеновна бодро передвигается по родной ей улице Чайковского. — Правда, в отличие от меня Благовещенск хорошеет год от года. Мой сын уже давно живет в Бресте, он физик-ядерщик. Пишу ему, приезжай домой, город не узнаешь. До чего ж красивый стал! А раньше был весь деревянный. 

Родилась Татьяна Филимонова в Москве 25 января 1916 года. Ее отца-революционера коммунисты отправили на Дальний Восток устанавливать советскую власть. В 1919 году он был расстрелян в Ивановке белояпонцами. Мать умерла следом. Девочка попала в детский дом.  В 1921 году ее усыновила благовещенская семья. С тех пор она и живет в столице Приамурья — всю жизнь на одной улице.

— Выросла я на углу Ремесленной — Большой (Чайковского — Ленина), — вспоминает женщина. — Большая оправдывала свое название. Широкая была, таких же, как и сейчас размеров. Только вместо автобусов — лошади, сани да телеги. От былого вида осталась только проезжая часть да двухэтажное здание поликлиники водников. В этом кирпичном особняке жили зажиточные горожане. Я сюда часто приходила — здесь жила моя подружка. Потом, в конце 20-х годов, ее семья сбежала в Китай. Тогда многие кинулись туда счастья искать. Эпоха нэпа закончилась, и все, у кого были деньги, боялись их потерять.

Новая экономическая политика, как глоток свежего воздуха, стимул для развития после гражданской войны и разрухи. Тогда крестьянам разрешалось продавать излишки, менять их на мануфактуру, промышленные товары. Благовещенск изначально был торговым городом. Небольшие лавки-магазинчики и крупные торговые дома были повсюду. По воспоминаниям Татьяны Семеновны, самый большой городской рынок располагался в квадрате Чайковского — Пушкина и тянулся от Зейской до Амурской. Были организованы прилавки, но торговали и с подвод.

— Рынок работал каждый день. Шумно здесь было, люди гомонят, лошади ржут. Ярмарки веселые были. Мы с мамой часто сюда ходили за продуктами.  Все свежее, парное. Я даже запах того хлеба помню, — ностальгирует наша героиня. — Город хоть и деревянный, но чистый и светлый был. Возле каждого дома разбиты клумбы. Море зелени и цветов. Опять же городская управа обязывала хозяев не только убирать территорию, но и следить за освещением. Если у твоего крыльца лампочка погасла, ремонтируй сам. За свет у дома своего ты отвечаешь сам.

Непокорный Шадринский собор

На Чайковского нам встретилась группа китайских туристов. «А китайцев в 20-е годы здесь много было?» — задаю вопрос своей собеседнице.

— А куда ж без них?! Многие батраками работали у зажиточных людей, овощи выращивали. Ранним утром уже ходят по дворам и кричат: «Лука, чеснока надо?» Другие они тогда были: мужики грязные, вонючие, из-под конусной шапки жидкие косы до пояса торчат, из носа сопли. Сейчас цивилизованные стали.

Первое, что поразило маленькую Таню в Благовещенске, это Шадринский собор. Семья, где она воспитывалась, не была верующей. В церковь не ходили, девчонка пробиралась в храм тайком от всех.

— Забор здесь высоченный был, а за ним — такая красота! — делится горожанка. — Огромный купол, все блестит. Собор занимал огромную территорию и был весь в соснах. Сохранились только вот эти, по краям сквера. Я пролазила в щель забора и бежала смотреть службу. Внутрь зайдешь, что-то невероятное. А как пели — слезы из глаз текли! За Шадринским собором был женский монастырь. Как-то моя мама заказала у монашек лоскутное одеяло. Яркое такое было, долго им пользовались.

И рушили его тоже на глазах Татьяны Семеновны, жила-то она в трех шагах от храма.

— Как-то ночью во дворе раздался сильный грохот. Мы, перепуганные, выскочили на улицу. Видим, машины рушат Шадринский собор. Его долго долбили, сняли кресты и купола. Но так и не смогли уничтожить. Он еще некоторое время стоял полуразрушенный. А потом его взорвали — также ночью. Так и сохранился он в моей памяти — красивый, непокорный. Я сама неверующая, такой воспитали. Но по роду своей деятельности много где побывала, и не только в России, но и в Германии, Чехословакии, Польше. Разные видела соборы и церкви и постоянно сравнивала их с Шадринским. Все они ему по красоте проигрывали.

Поход к Чурину и воспоминания о войне

Если продукты жители двадцатых годов ХХ века покупали на рынке, то за промышленными товарами ходили в центр. Там были и места отдыха и гуляний. Татьяна Филимонова помнит, как ходили с отцом в торговый дом купца Чурина (бывший Дворец пионеров, затем ЦЭВ). Покупали отрез на платье, в котором девочка пошла в школу.

— Громаднейший магазин был, — не перестает восторгаться женщина. — Вход остался на том же месте, а вот скульптуры на крыше ярче казались. Как внутрь войдешь, сразу два огромных чучела медведей. Рядом — торговые ряды, которые тянулись к Амуру. Затем магазин ликвидировали, здание отдали детям. Я сюда на кружки не ходила, выросла уже к тому моменту. В 16 лет, окончив педагогические курсы, поехала в село ликвидировать безграмотность. Кстати, в училище мы пришли, как только оттуда выгнали семинаристов. Здание педагогического училища тоже сохранилось. Радует, что все вернулось на круги своя и сегодня здесь восстановлена церковь.  А вот областной детской библиотеки на этом месте не было. Его пристроили позже. Не было и Дома офицеров, там чуринские склады находились. Да много чего тогда не было. Например, в самом центре города, на площади Ленина, роща была и небольшая церковь стояла. А где памятник Мухину — лесопилка. Первый загс находился на пересечении Шевченко — Амурской, сначала деревянное здание, потом одноэтажное каменное. Пятая школа при мне строилась и разрушалась. Да много чего кануло в Лету.

Площадь Победы — единственное, что уцелело и частично сохранилось со времен ее молодости. Помнит Татьяна Филимонова и старую Триумфальную арку, правда тогда она уже приходила в упадок и, скорее, не украшала, а портила весь вид.

— Полуразрушенная, в плачевном состоянии стояла, — замечает рассказчица. — Торговые ряды «Мавритания» тоже были блеклые и неприметные. Сейчас здесь все намного красивее. И мемориал павшим воинам украшает историческое место. А до войны здесь городская танцплощадка была.

Кстати, о том, что началась Великая Отечественная война, Татьяна Семеновна услышала на стадионе «Спартак». С мужем была на футбольном матче. Как вспоминает — днем работали, а ночью рыли окопы и укрепрайоны вдоль реки, от Первомайского парка до Верхнеблаговещенского. Организовывали учительские бригады и поздней осенью в селах после уборочной перерывали поля в поисках мерзлой картошки.

— Благовещенцы выжили благодаря труду, — считает ветеран тыла. — Потому что возле каждого дома огородик был, кур и свиней тогда почти все держали и даже коров.

Школьный вальс на кармическом месте

Самое дорогое и почти кармическое место в судьбе амурчанки — средняя школа № 2. Здесь она сначала училась, потом работала, а после, будучи уже в инспекции гороно, приходила сюда с проверками. Городское училище, построенное в 2013 году в память о трехсотлетии дома Романовых, всего на три года старше нашей героини.

— Сейчас школа розовая, а раньше была выкрашена в ярко-красный цвет, — растроганная ученица прикасается к беленой стене альма-матер. — Единственная высотка в округе уже не кажется такой огромной. Не было раньше и решеток на окнах. Помню всех своих учителей. Они были еще той, царской закалки: подтянутые, аккуратные, строгие, интеллигентные. Одевались элегантно, но строго. Никаких вольностей не допускали. А какие были прически у классных дам: волосок уложен к волоску. Иностранный язык преподавал англичанин Карл Карлович. Но через пару лет он уехал на родину. Запомнились уроки музыки и рисования, а вот трудов и физкультуры у нас не было. Сначала мы учились одними девочками. Через пару лет к нам пришли мальчики. Никто не дрался, не было конфликтов и оскорблений. Учителя могли нас осадить только одним взглядом. Никогда не оскорбляли наше достоинство, однако могли подобрать такие слова и поставить зарвавшегося ученика на место. Писали ручками-наливайками. Чернильницы носили в руках, держали крепко, чтоб не разлить. Бывало, идешь зимой и пальцы, в тон чернилам, синеют от мороза.

А вот столовых при школах в царское время не было. Кухню здесь оборудовали уже во время учебы героини этого материала. Поваров не нанимали — обеды варили мамы и папы учеников по очереди. Питание было бесплатным, продукты выдавало государство. В те годы много бедноты училось. Чтобы дети в школу босиком не приходили, учителя организовывали сбор вещей. Зато никто учеников за уши не тянул. Из школы исключали за двойки, за прогулы. Не хочешь учиться — иди работать.

Возрастная категория материалов: 18+