Работа для настоящих мужчин Отряд милиции специального назначения был образован в 1993 году. Правда, тогда он назывался по-иному - специальный отряд быстрого реагирования. И хотя два года назад привычная аббревиатура СОБР сменилась на ОМСН, бойцы продолжают называть себя по-старому - собровцами. Ведь задачи, которые выполняет сегодня отряд, остались те же: борьба с организованной преступностью, обезвреживание и уничтожение вооруженных бандформирований, непосредственное участие в боевых действиях... - Нам, собственно, без разницы, как нас зовут, - заметил командир отряда Валерий Фомченков, - ведь главное - это люди. За десять лет мы подготовили профессионалов, которые не раз и в мирной, и в боевой обстановке доказали, что могут справиться с любой задачей. Но, к сожалению, наше государство о людях мало думает. За десять лет ни один из наших сотрудников не получил квартиру в родной системе МВД. Только посмертно. Так было с погибшим в Чечне Сергеем Бондаревым. Сейчас выделили квартиру семье Алексея Кононова... Бойцы отряда саркастически шутят по этому поводу: "Надо погибнуть в Чечне, чтобы твоя семья наконец получила квартиру. В наше время уже и это хорошо". А ведь у каждого из собровцев за спиной - от шести до десяти боевых командировок. Каждый тысячи раз рисковал своей жизнью и главное - сумел сохранить ее. С момента организации отряд потерял только двух - очень низкий показатель по России. Это говорит о многом. В ОМСН работают самые подготовленные сотрудники внутренних дел. Они берутся за дело тогда, когда обычные силы милиции не могут справиться с задачей. МВД должно гордиться ими. И, наверное, гордится. Но только на словах. А на деле... "Разве к этому можно привыкнуть?!" - Когда нам стали выплачивать боевые, нередко приходилось слышать: у вас в подразделении все повернутые, вы едете в Чечню за длинным рублем. .. Но те, кто так говорил, не просчитывали вариант, что там могут убить. Риск очень велик. Только благодаря высокой профессиональной подготовке наших сотрудников отряд понес за эти годы малые потери. За шесть командировок Вячеслав Андрющенко пробыл в Чечне в общей сложности два года и три месяца. Своим словам он знает цену: - Мы стояли и стоим в очень опасных точках. Возьмите Ачхой-Мартан, где сейчас находится наш отряд. Это же "осиное гнездо"! А Бамут, Самашки, Асиновское, Нестеровское, Самашкинский лес... Самые опасные места, рядом Ингушетия. Всем известно, какие тут за последнее время произошли события. Наш отряд тоже там работал - по Назрани, Карабулаку. - Никто туда не рвется! - заместитель командира отряда Сергей Мулин в сердцах махнул рукой. - Это наша работа. И нам она нравится. Потому что это работа для настоящих мужчин. Где еще тебя обучат рукопашному бою, профессиональной стрельбе? А командировки - не цель заработать деньги, а наша обязанность. Как можно повысить свою боевую подготовку, не участвуя в спецоперациях? Боевой опыт нарабатывается только в боевой обстановке! Приходит приказ из Москвы: нужно столько-то человек. И очередная группа отправляется в неизвестность. Что ждет каждого из бойцов отряда в местах, где ставки сделаны на ведение кровавой диверсионной войны, никто не знает. Но отказников нет. Все разговоры о больших деньгах, которые получают бойцы отряда за командировки в Чечню, явно преувеличены. Да, определенные льготы есть, выплачиваются командировочные в двойном размере, полуторный оклад. Но это же мизер по сравнению с той физической и психической нагрузкой, с тем риском для жизни, которому подвергается милицейский спецназ на Северном Кавказе. Раньше работали в "трехмесячном" боевом режиме: три месяца командировка - десять дней отдыха плюс десять реабилитационных... Однако высокопоставленные чины в Москве посчитали, что это слишком много. Из теплых кремлевских кабинетов им "виднее", что делается в Чечне. В общем, срок командировки увеличили, а время отдыха... сократили. И сейчас за шесть месяцев войны этим людям дают всего десять дней отдыха. О какой реабилитации тут может идти речь? Полгода постоянного напряжения - убить могут в любую минуту, ведь бойцы отряда милиции специального назначения работают в самом пекле. Там, где боевые столкновения практически каждый день. На вопрос: "Вы, наверное, уже привыкли к постоянному риску?" - Валерий Фомченков сказал, как отрезал: "Разве к этому можно привыкнуть?!" Ненормированный рабочий день - это слабо сказано. Восемьдесят, а то и девяносто процентов всего времени сотрудники ОМСН проводят на работе. Даже на отдыхе после боевой командировки их все равно вызывают на службу: то учения, то задержание особо опасных преступников... Понятно, что женам постоянное отсутствие главы семейства радости не доставляет. Не говоря уже о бессонных ночах, когда душа и сердце стонут в тревоге за любимого: вернется ли живым и невредимым из Чечни на этот раз?.. Нередко доходит до слез. Но на все женские уговоры, мол, лучше иди двор подметай, зато я буду за тебя спокойна, только один ответ: "Этот вариант не рассматривается!" Телетуман и реальность "Уже восстановлено семьдесят процентов Грозного", - бодрым голосом вещал репортер одного из центральных телеканалов. Оптимистичные кадры сменялись один за другим. Пожилой чеченец ловко орудует мастерком, выстраивая кирпичную стену будущего дома... Улыбающиеся лица выпускников, сдающих экзамены. Светлые классы в новой школе хорошо оборудованы, стоят компьютеры. В сводках новостей регулярно проходят сообщения о том, что в Чечне активно восстанавливают разрушенные административные здания, школы, больницы, какими быстрыми темпами идет строительство жилья в столице. Как и все, кто смотрит эти телерепортажи, я верила, что так оно и есть. Радовалась за грозненцев, быт которых налаживается. А значит, есть надежда, что скоро главный город Ичкерии возродится из пепла и заживет нормальной жизнью. Ведь осталось еще немного... - Возвращаясь из Ханкалы, мы проехали на машинах весь Старопромысловский район Грозного, - вспоминает увиденное в последней, уже пятой по счету чеченской командировке Роман Редкин. - Своими глазами видел: только два дома восстановлено: "Чеченэнерго" и Дом правительства. Кругом как была разруха, так и остается. И это центр города, а что говорить об окраинах! Население, как может, своими силами латает дома, там и живет. Хотя деньги на восстановление Чечни выделяются огромные. - Когда я зимой был в командировке, в Грозный приезжала из Москвы комиссия Счетной палаты Российской Федерации. Ездили по конкретным адресам, а наши сотрудники их сопровождали. И выяснилось, что разрушенные дома, указанные в документах, не восстановлены. В общей сложности представители Счетной палаты недосчитались порядка трех миллиардов бюджетных рублей. Речь идет даже не о нецелевом использовании предназначенных на восстановление жилья денег. Они просто пропали... Пропали три миллиарда рублей - а это деньги налогоплательщиков, то есть наши с вами деньги. Когда данные предоставили Кадырову, он спокойно заметил: "Мы разберемся". И все! Вот отношение к нашим народным деньгам. Российские налогоплательщики - тысячи людей, которым и без того живется несладко, заплатили в казну эти миллиарды, а сумма ушла непонятно куда. Собровцы же наши раздеты, не обуты как следует, и еще боевых нам не платят. Сейчас это называется вознаграждение за участие в контртеррористических операциях. В глазах Валерия Фомченкова была такая досада... Приказ один - отношение разное В 2002 году для выполнения оперативных задач в Чечне были созданы специальные сводные группы. В их состав вошли оперативники ФСБ и СОБР МВД. Приказы по обеспечению по двум министерствам одинаковые, а по жизни получается несправедливость. У эфэсбэшников почему-то все согласно приказу. И экипировка отличная - камуфляжная форма новая, надежные крепкие ботинки. Все необходимое - палатки, печки - на месте выдают. И боевые "закрывают" полностью. Сотрудникам отряда милиции спецназначения такое только снится. Каждый раз, отправляя бойцов в Чечню, руководству отряда приходится ходить с протянутой рукой по фирмам и компаниям. Между тем собровцы подвергают свои жизни риску в большей степени, чем другие сотрудники, которые постоянно находятся на пункте временной дислокации. Это гораздо безопаснее, чем выезд на место происшествия и возвращение обратно. - Мы сегодня уже не говорим о деньгах. Вы хоть нас оденьте, обуйте, чтобы нам не стыдно было! В нормах МВД учтено все - вплоть до носков, перчаток, не говоря уже про спецформу. Где все это?! - А вы как командир поднимали перед вышестоящим руководством этот вопрос? - поинтересовалась я у Валерия Фомченкова. - По этому поводу зимой в Ханкале проводилось совместное совещание ФСБ и МВД, куда вызывали всех командиров отрядов. Представители главка обещали привести все в надлежащий вид, заверили: все будет записано в директиве. - И?.. - До сих пор ничего не изменилось. Пока не будет упорядочен этот вопрос, не только нашим сотрудникам, но и милиции общественной безопасности, оперативникам, которые ездят в Чечню, придется обращаться по выплатам в суды. Ведь что получается: для вознаграждения каждого командированного в Чечню выделяется в месяц 20 тысяч рублей. То есть за каждый день участия в спецоперации положено порядка 650 рублей. Двадцать раз выезжал, значит, умножаем эту сумму на 20. А в документах некоторым ребятам ставят всего два-три боевых дня в месяц. Зато те, кто безвылазно сидит в штабе, возможно, раз-другой примут участие в крупномасштабной операции, закрывают себе наряды на 25 - 30 боевых дней. Вот и приходится идти в суд... Восток - дело тонкое Официально считается, что война в Чечне закончилась. Но как ты ни назови - контртеррористические действия или спецоперация, - мины и пули убивают одинаково. По словам бойцов, обстрелы и подрывы происходят ежедневно. Люди гибнут. И очень много. Центральные средства массовой информации об этом просто не сообщают. Но безопаснее от этого ТАМ не становится. - С телеэкранов говорят о стабилизации обстановки, о том, что деньги, предназначенные для восстановления и строительства жилья, идут по назначению. На самом деле это не так. До нас доходит только та информация, которую утаить невозможно. А то, что на федеральной трассе военную инженерную разведку взорвали или очередной БТР, - привел конкретные примеры Сергей Мулин, - видимо, считается делом обыденным. Мы разговаривали начистоту, а я все время мучилась вопросом: когда же это все прекратится? Как при таком большом скоплении в маленькой Чечне усиленных кордонов из местных и федеральных сил крупная группа боевиков могла беспрепятственно перейти чечено-ингушскую границу и учинить расправу над мирными людьми? Средь бела дня! Вопросов много. А ответ на них один: политика... Грязная политика! По словам милицейских спецназовцев, сегодня в Чечне нет той жесткости, которая была в первую военную кампанию. Многое отдается на откуп чеченским властям, а они не способны справиться с этой проблемой. Политическое заигрывание привело к тому, что стали поднимать голову непонятные образования из реабилитированных боевиков, которые отлично вооружены и называют себя "спецназом Кадырова". В каждом населенном пункте созданы большие отряды - от 50 до 150 человек. Они мешают работать федералам. Сами устанавливают на дорогах посты, проверяют документы. И таких расплодилось в Чечне уже порядка десяти тысяч. Под чьей они "крышей" - непонятно... - Тот финансовый поток, который направляется в Чечню, выгоден для определенных лиц. Эти деньги в большей части оседают в чьих-то карманах, порой даже не уходя из Москвы. Вот почему продолжается эта война, - Валерий Фомченков задумчиво смотрел на сидящих рядом бойцов. - Пока центром не будет решена эта проблема, не будет устранена коррупция во власти, наши ребята - чьи-то мужья, сыновья, отцы - будут гибнуть в Чечне. Прощаясь, командир отряда попросил через газету поблагодарить те предприятия и фирмы, которые оказывают помощь при отправке спецназа в Чечню - "Амурский кристалл", "Фауст", база "Интеграл", АмурАССО, "Трейд-Алко", "Российский экспорт", "Амур-качество", "Дальсервис". - Нас часто спрашивают: зачем вы туда ездите, зачем вас туда посылают? В Чечне мы выполняем ту же работу, что и здесь: боремся с организованной преступностью. Только преступников там больше, и они лучше вооружены. Нас посылают туда для того, чтобы бандиты, которые убивают мирных граждан, убивают сотрудников милиции, не дают наладить мирную жизнь, были уничтожены. Чтобы террористическая зараза - эта раковая опухоль, которая там расплодилась, не перешла сюда. Мы боремся там за то, чтобы здесь людям жилось хорошо и спокойно.