- Чем занимаетесь здесь, Надежда Валентиновна? - Работаю в педагогическом университете Хэйхэ. На музыкальном факультете обучаю студентов игре на фортепиано. Двадцать человек, двадцать часов в неделю. - Языковый барьер ощущаете? - Пока - да. В классе со мной постоянно находится переводчик, но хочется побыстрее самой выучить китайский язык. Муж скачал из Интернета несколько учебных пособий... Но язык нашего соседа сложен для произношения. И Гутникова нараспев, словно на репетиции «Возрождения», повторяет одно и то же слово, добиваясь, чтобы гласная в нем звучала как нечто среднее между «у», «ю» и «е». Продавщица из-за прилавка с нескрываемым любопытством и очень доброжелательно наблюдает за нами. Видно, что одобряет стремление моей собеседницы выучить язык Поднебесной. - Как у вас с жильем? - Здесь русских педагогов селят в гостинице. Очень удобно и уютно. Муж из Благовещенска приезжает погостить. Надо сказать, отрыва от Родины не ощущаю. В курсе всех новостей. По телевизору ловлю Благовещенск...Вообще, мне здесь нравится. Делаю свое дело тихо, спокойно. Душа отдыхает... Главное, чтобы китайцам моя работа нравилась. Похоже, так оно и есть. Уже предложили продлить контракт. - Тяжело обучать студентов другой страны? Иная культура, иные идеалы... - Нагрузка, конечно, большая, но пока справляюсь. А вообще, проблем со студентами Хэйхэ немного. В отличие от русской системы обучения здесь никого не заставляют заниматься. Может, потому, что обучение обходится недешево. Даже за вступительные экзамены в вуз абитуриент обязан платить. Причем неважно, сдаст он их или нет. - Вне стен университета у вас проблем с местными не возникает? - Нет, конечно. Никто ко мне не относится плохо. Наоборот. Вот, например, у меня есть скверная привычка (смеется) - зимой часто падать. Бац, и подскользнулась! Дома, в Благовещенске, не могу припомнить, чтобы кто-нибудь из прохожих протянул руку помощи - запросто могут обматерить, пьяной назвать. А здесь, если увидели, что человек упал, тянутся десятки рук. Поднимут, отряхнут, проводят до автобуса. И все с улыбками, дружеским расположением. Гутникова извиняется - мало времени, пора бежать в университет. И передает привет сюда, на нашу сторону Амура. Заяц в лес бежал по кругу В азиатских странах европейца видно чуть ли не за квартал. Так я и заметил Ларису метрах в тридцати от себя. Я был в одном конце громадного фойе Харбинского университета, она - в другом. Смотрю, выросла в дверях высокая статная женская фигура и заслонила собой сразу нескольких китайцев. «Наверное, бывшая баскетболистка», - подумал я и направился навстречу. В том, что она русская, почему-то не сомневался. Подойдя почти вплотную, прислушался. Женщина стояла ко мне спиной, а один из китайцев в ее окружении разговаривал на неплохом русском. И употреблял такие выражения, как «милая и дорогая». При этом он не сводил с собеседницы восхищенных щелок-глаз. Увидев меня, женщина расплылась в улыбке. Видно было, что ей приятно встретиться с русским. Я представился. - Лариса Жебокритская, - в свою очередь сообщила она о себе. - Работаю литературным редактором китайского журнала «Партнеры», который читают в двадцати трех странах мира, в том числе и в России. Да, кстати, познакомьтесь с моим мужем. - Тин Вэй, - сказал китаец, пожимая мне руку. - Спортсмен, - объяснила довольная супруга, видя, что я слегка поморщился. - Гири, лыжи, теннис. Муж был чуть ли не на две головы ниже жены, но, похоже, это его ничуть не смущало. Наверное, даже возвышало как в собственных глазах, так и в глазах окружающих. Китайцы уважают русских женщин, считают, что от них появляется более могучее потомство. Китайский ум и русская сила - вот, дескать, главные факторы результативного семейного слияния двух наций.Лариса рассказала свою историю: - В России я не могла родить. Мне не было и двадцати лет, когда врачи поставили убийственный диагноз: «У вас никогда не будет детей». А китайский врач, всего лишь измерив пульс, заявил: «Болезнь не там, а здесь (и кивнул на мою голову). Вам внушили, что у вас не будет детей, поэтому у вас их и нет». Я рассмеялась ему в лицо, но он предложил полечиться. А я тогда как раз познакомилась с одним парнем, китайцем, который предложил мне руку и сердце. В России у меня случилось два развода, мужья уходили один за другим, потому что хотели детей. Этот китаец хотел тоже. Вернее, больше настаивали его родители: «Вот будет ребенок - пожалуйста, женитесь!» Мой жених взял меня за руку и привел к врачу. Было доктору далеко за шестьдесят. Давал мне травы, извинялся: «Другие травы пока не могу дать. Мой папа еще собирает их в горах на Тибете». Я стала прикидывать: это сколько же лет папе? Родила я крепкого здорового мальчика! Правда, с моим спасителем-женихом семейного счастья не вышло. Назвала я сына Вячеславом, а по-местному Тин Вэем. Однажды он приходит домой и говорит: «Я сегодня познакомился с дядей. Его зовут так же, как и меня. И он тоже родился в мае. Я шестого, а он шестнадцатого...» Я засмеялась и попросила познакомить нас, что сын наутро и сделал. Тин Вэй-старший работал учителем физкультуры в той школе, где начал учиться сын. Теперь у нас двое детей. Один его, один мой. Лариса пригласила меня побывать в школе, где она преподает детям русский язык. По дороге рассказала, что в Китае с 1990 года. Когда Советский Союз приказал долго жить и межвузовские договоры ушли в предание, она, филолог, доцент, сама начала сотрудничать с Харбинским университетом. Проработав там семь лет, подалась в журнал, но от преподавательской деятельности не отказалась. - Эта улица носит имя Гоголя, - восхищенно сказала она. Я стал внимательно рассматривать улицу, названную в честь великого писателя, но ничего соответствующего не заметил. Дома как дома. Памятника Николаю Васильевичу не было. По пути попался старинный русский дом, который китайцы «аккуратно» разрушали с помощью крана и работников с ломами и молотами. Судя по кирпичной кладке, здание могло простоять еще добрую сотню лет. Мне вообще показалось, что китайцы, мягко говоря, не злоупотребляют напоминанием о том, что русские люди строили Харбин, целенаправленно уничтожают их постройки... Впрочем, можно ли винить в этом китайцев? Сейчас в Харбине хозяева они. И вот мы в школе. Детям двенадцать лет. Они шумно приветствуют своего педагога и с нескрываемым интересом приглядываются ко мне. Сажусь за последнюю парту, открываю блокнот и слышу голос Жебокритской: - Сегодня урок проведет наш гость из России. Дети, попросим Александра Семеновича выйти к доске! Я задыхаюсь от Ларисиного коварства. Такой договоренности не было! Но весь класс уже взорвался аплодисментами, ребята обернулись в мою сторону и что-то кричат - явно веселое, подбадривающее. Топаю на кафедру и лихорадочно соображаю: «С чего начать?» И тут ко мне приходит спасительная идея. - Для того чтобы мне с вами беседовать, - говорю я ребятам (они мгновенно притихли), - я должен знать степень вашего понимания русского языка. И стал читать стихотворение Николая Рубцова. Заяц в лес бежал по кругу. Я из лесу шел домой. Бедный заяц с перепугу Так и сел передо мной. Одновременно взял мел и рисовал на доске лес, зайца, охотника. Все им было понятно. Начало урока ребятам понравилось. Контакт завязался... Потом я попросил их назвать свои имена. Разумеется, все они были Толями, Колями, Сашами и Дашами. Пришелся детям по душе мой вопрос о будущей профессии. Мне тоже понравились их ответы. Никто из них не захотел стать банкиром, фотомоделью или путаной. Китайские дети мечтали стать хирургами, учеными, геологами, учителями, журналистами, военными. Мальчик по имени Вадим заявил, что он хочет стать героем. Пока не определился, каким... Две девочки решили стать космонавтами. Только один мальчик из класса сказал, что хочет заняться бизнесом... Под занавес встречи дети хором спели «Край родной, навек любимый, где найдешь еще такой?» А потом окружили меня и потребовали автограф. Я уже не сердилcя на непредсказуемую Ларису, так как теперь на собственном опыте убедился в ее словах и заверении Надежды Гутниковой о том, что китайцев не надо заставлять учиться. Они учатся сами, учатся у всех, с огромным прилежанием и отдачей. Именно в этом корень их успехов. Китай уверенно вышел на третье место в мире по уровню технологии и экономического развития. После США и Японии. Нам же остается только локти кусать. Были ведь в числе первых... Вот и бегут за кордон те, кто еще в силах убежать от сегодняшней российской нищеты. Разве не пригодились бы нам свои - талантливый дирижер и литературный редактор? - Конечно, я скучаю по Родине, - вздохнула Жебокритская. - Но возвращаться не буду. Пока Россия не станет иной. Здесь я уважаемый человек, а там буду никто. Да и маленькому Тин Вэю будет лучше здесь...

Возрастная категория материалов: 18+