Скажи ему пять лет назад, что здесь, на окраине России, он напишет книгу, издаст ее в Китае и отошлет родным в Канаду, мило улыбнулся бы Валера по своей привычке или сказал: «Бред!» Два деда в роли Арины Родионовны У каждого литератора есть своя няня, как у Пушкина, подтолкнувшая отрока к писательской стезе. У Васькевича в этой роли выступили его славные деды: Николай по отцу и Алексей по матери. На летние каникулы Валеру отправляли к родственникам на хутор в трех километрах от польской границы, на Львовщину, где когда-то бродили злобные банды бендеровцев. Вооружившись хворостиной, мальчик уводил буренку в глубь леса, слушая напутственные возгласы бабушки: «Уйдет корова на колхозную пшеницу - домой не приходи!» Валера обожал просеку в лесу - красивое было место! Туда и вел подшефную буренку. Случалось, приходил на любимую поляну, а там уже деды восседали. С седыми бородами, важные, лет по семьдесят каждому, а главным у них был дед Коля. Аксакалы живо, по-юношески спорили, но тему беседы подросток узнать не мог. Едва он приближался, дружно переходили либо на польский, либо на английский, а то и на испанский язык. Жалели, вероятно, правильного мальчика, пионера, а впоследствии комсомольца, не давали ему идейно разлагаться. По-видимому, беседы их шли не о грандиозных успехах развитого социализма с перспективой на грядущий коммунизм. Вся четверка долгие годы обитала за границей. Дед Коля, например, перед войной обосновался в Южной Америке, в Аргентине. Жил в Буэнос-Айресе, работал скотоводом. В 1936 году временно вернулся в родное Закарпатье. Никак не ожидал, что через три года попадет в Советский Союз. Но Риббентроп и Молотов, не спросив Николая и миллионы его земляков, сами решили их судьбу, заключив пакт. Иногда дедушка брал с собой в лес транзисторный радиоприемник, по которому слушал «враждебные голоса» западных радиостанций. Дальше, по всей стране, их активно глушило КГБ. Дед Коля ловил Великобританию, приникал к радиоприемнику, а потом пересказывал внуку содержание только что услышанного. Может быть, именно тогда неосознанно подросток перенял манеру качественного пересказа с чужих уст. Дед по линии матери Алексей страстно хотел служить в армии. На войне был, а вот остаться на действительной не удалось. Увлекался политикой, газеты читал внимательно и радио слушал. Кстати, видел выступление Ленина на Финском вокзале. Правда, только позже узнал, что это был Владимир Ильич. Оба дедовских качества передались внуку. Валерий стал военным и к тому же замполитом. Он начал с эпистолярного жанра Поколения семидесятых, восьмидесятых не похожи на нынешние. Они не были рационалистами. Не считали, что главное в жизни - деньги. Их увлекал дух романтики, они жадно всматривались в жизнь и описывали ее на бумаге. Молодежь слушала Визбора и Высоцкого, зачитывалась Зощенко и Шукшиным. И тоже тянулась к перу. - Когда после распределения неожиданно оказался на Дальнем Востоке, - рассказывает Васькевич, - потянуло к эпистолярному жанру. Знакомых у меня было много, писать одинаково всем не хотелось. Стал развивать воображение, увеличивать словарный запас через чтение книг. Старался описывать армейские будни с юмором. Иногда получались целые фрагменты рассказов. Я зачитывал их сослуживцам, те просили прочесть еще. В этот момент в Белогорск, где тогда служил Васькевич, приехал корреспондент армейской газеты «Суворовский натиск» Леонид Куушев. Валерий набрался храбрости, подошел к нему. Новый знакомый оказался заслуженным журналистом, членом Союза писателей СССР. Валерий оробел, но тот успокоил: «Не боги горшки лепят. Я тоже начинал с простых заметок». Васькевич был несказанно рад, когда вскоре газета опубликовала его первую корреспонденцию. Он аккуратно вырезал ее, вложил в конверт и отослал в Крым своему бывшему классному руководителю Галине Федоровне Чекун. (Одноклассники звали ее за глаза Мама Галя.) Галина Федоровна прислала ответ, полный оптимизма: «Это только начало. Верю, что сможешь сделать больше». Валерий более внимательно, чем раньше, стал приглядываться к своим коллегам, расспрашивать их об увлечениях, мечтах, мыслях. В результате обнаружилась целая галактика неоткрытых ранее миров. Начинающему писателю уже не надо было выдумывать ситуации: когда в части узнали о Валерином хобби, от желающих рассказать ему про свое житье-бытье отбою не было. У Васькевича появлялись сюжеты, но реализовать их не было возможности. Все-таки «Суворовский натиск» не публиковал литературу в чистом виде. Позже Валерий неоднократно использовал для своих сочинений реальные истории из воинских будней. Некий майор Васильков обожал крепко выпить во время дежурства. Полковник Скляр пытался поймать подчиненного за этим занятием, но тщетно. Тогда полковник, изменив тактику, звонил майору и спрашивал о служебных делах. Васильков на все вопросы отвечал уверенно, и тогда совсем не в тему Скляр просил его быстро и четко сказать «рефрижератор». У бедняги майора мгновенно происходил сбой, он заикался и путал буквы. Так происходило неоднократно. Когда в конце концов Васильков наловчился в любом состоянии четко произносить искомое слово, полковник «срезал» майора иначе: на сей раз потребовал произнести «коммивояжер». История повторилась. Майор не сумел правильно выговорить новое трудное слово. Так родился рассказ «Магия слова». Замполит Васькевич помогал рядовому составу правильно ориентироваться в политической жизни. Правда, после начала ельцинских реформ сам перестал понимать действия кремлевских властей. - В той армии, которая была до 1987 года, - говорит Васькевич, - я бы с удовольствием служил по сегодняшний день. Но потом стали унижать Вооруженные силы, уничтожать их, травить. Я не смог стерпеть развала, не уставал поражаться соглашательству высшего генералитета - и хлопнул дверью. После размеренного армейского быта и гарантированной оплаты труда Васькевичу сложно пришлось на первых порах гражданской жизни. В Крыму тоже было не слаще. Клещи украинской безработицы не слабее, чем российской, схватили за горло своих безропотных граждан. Да и не захотел возвращаться в родные пенаты Валерий. Привык к амурской земле, вдобавок у супруги родители в Иркутской области, а дочка вообще не хотела слышать о переезде из любимого Благовещенска. Болит сердце у впечатлительного Валерия Аркадьевича. Двенадцать лет служил он в стройбате, сколько всего построено, сколько было планов впереди! Сейчас армия не в силах созидать: продержаться бы ей, выдержать удары «демократов». - Вдруг оказалось, что армия не нужна, - тяжело вздыхает Васькевич. - Не думаю, что у России исчезли враги. Теперь у нас есть свой Жванецкий Сейчас Васькевич отвечает за безопасность охраны в одной крупной компании. Но странное дело - и здесь его разыскала писательская стезя. Он снова начал записывать истории, случаи из жизни. И тут на его счастье повстречалась бывшая сотрудница «Амурской правды» Вера Кохно, которая посоветовала Валерию обратиться к редактору раздела «Сатира и юмор», а Леопольд Феликсович Сарапас давал Васькевичу бесценные советы. Валерий почувствовал «крылышки за спиной» и с одобрения мэтра стал постоянным автором раздела. Большинство рассказов в книге Васькевича первый раз увидели свет именно в «Амурке». Книга, которую выпустил Васькевич месяц назад, на 99 процентов состоит из этих новелл, баек и юморесок. Читаются они на одном дыхании. Сейчас, когда СМИ добивают нас сообщениями о криминале, так хочется очиститься от этой скверны, поднять голову, глубоко вдохнуть и широко улыбнуться. Эстраду заполонили так называемые «смехачи». Чем мы хуже живем, тем активнее стараются они нас рассмешить. Отвлечь, стало быть, от мыслей: что с нами происходит и кто виноват? У Васькевича другие рассказы. Не пошлые. Без унижения простого человека. Без выпячивания «новорусского». Хорошие, добрые, жизненные. В большинстве случаев, описанных в его сочинениях, он лично принимал участие или был их свидетелем. Рассмешить сегодняшнего россиянина - дело архитрудное. Гораздо проще его разжалобить, выдавить слезу. Васькевич возвращает нас к тому состоянию, которое мы почти потеряли. Мы опять становимся людьми, негодуем и радуемся. Мы сочувствуем персонажам, они симпатичны нам. Если совершают проступки, то по ошибке, а не от подлости своей. Хорошо бы Валерию самому читать свои рассказы с эстрады, как это делают, например, Задорнов или Жванецкий. У него есть дар рассказчика - это отмечают все, с кем он общается. P. S. Автор решил не изменять своей традиции и принес новый рассказ, конечно же, в «Амурскую правду». На празднике всякое бывает Есть у нас давняя традиция - в честь 9 Мая устраивать различные соревнования, показательные выступления. И вот однажды в Белогорске в далекие советские времена группа из пяти парашютистов «прицельно» прыгнула с самолета прямо на стадион, что в городском парке. Делали это уже не в первый раз, потому никто особо не волновался, настроение у всех было праздничное. Через некоторое время под восторженные крики и рукоплескания собравшихся на праздник граждан они приземлились. .. Но лишь четверо. А пятый-то где? Где, блин, Витек?! Через пару часов привезли его на машине гарнизонной комендатуры. Вид у Витька был весьма расстроенный и... растерзанный. А поведал он следующее. - Прыгал я, как вы знаете, последним. Выпрыгнул, парашют раскрылся, все нормально - лечу. Вдруг резкий порыв ветра - и я стал уходить в сторону. Как ни работал стропами - бесполезно. Меня все дальше и дальше уносит. Вскоре я вообще из вида вас потерял, в облака попал. Проскочил эту «вату», смотрю вниз - куда же приземляюсь? А подо мной какая-то военная часть и - о ужас! - море колючей проволоки. Давай я рулить, чтобы в этих колючках не запутаться. Приземлился у одного из строений. Собираю парашют и вдруг слышу - сзади кто-то бежит. Продолжая собирать парашют, оборачиваюсь и вижу: ко мне с автоматом на изготовку несется солдат - парень смуглый, кавказской внешности. Выражение лица его и весь внешний вид напоминали разгневанного, атакующего носорога. Я как можно дружелюбнее ему: - Здорово, служивый! Где я нахожусь? А он, весь распаленный, подбежал ко мне, клацнул затвором и как рявкнет: - Дэ, дэ! В Советском Союзе, собака!!! Что дальше было, можете себе представить. Меня - мордой в грязь. Под прицелом я пролежал долго, пока разводящий не пришел. А потом «диверсанта» в комендатуру доставили... Хорошо еще, что этот солдат в меня не пальнул. А то бы в разных направлениях отправились в отпуска, он дней на десять - за успехи в службе, а я - навсегда. Всеобщим сочувствием десантнику-неудачнику был наш дружеский хохот.

Возрастная категория материалов: 18+