Они хорошо помнят об этой войне. Увы, фронтовиков с каждым годом становится все меньше и меньше. Теперь к нам в редакцию в основном пишут те, кто сам не был на передовой, а знает о войне со слов старших, тех, кому удалось уцелеть в страшной мясорубке огненных лет. В эти майские дни редакционная почта принесла немало конвертов со стихами и рассказами, посвященными 62-й годовщине Великой Победы. * * * Николай Васильев из Ураловки Шимановского района прислал стихотворение под названием «Прощальное слово на могиле Виктора Анисимовича Дружинина, земляка и представителя одного из поколения «детей войны». Покидают нас дети войны - Поколение лучших из лучших, Те, что сделали все для страны, По их жизни историю учим. Кто в колхозах подпасками был, Кто работал в слесарках зубилом, Кто усиленно золото мыл, Хоть тщедушным и слабеньким был он. Скажут: «Виктор немало прожил...» А была ли та жизнь таковою? Выбивался из мочи, из сил, Неустанно боролся с войною - Ничего не осталось на жизнь. Ведь одна угнетала забота: Как к подруге любимой ни жмись, На уме лишь работа, работа... Жаль, уходите дети войны - Поколение лучших из лучших! Это горькая боль для страны, По их жизни историю учим. * * * Живет в Благовещенске Владимир Лахин. Его отец, Иван Тимофеевич, достойно сражался на фронтах Великой Отечественной и получил звание Героя Советского Союза. Сын написал ряд стихов под впечатлением рассказов отца с 1951 по 1991 годы. Он признается в том, что «Из памяти генной отца на войне пожары виденья живые во мне. Там небо густое, пылающий танк... Мне кажется, что я охрип от атак». А вот фрагмент из его стихотворения «Сорок второй год»: Могилы сорок первого безглазы. Свозились трупы в ямы тайной мглой. В замес с костями «пушечного мяса» На бруствер вылез год сорок второй. Простуженный окопными ветрами, В бинтах от подмосковных контратак. Контуженный. Но если в строй не встанет, Деды и пацаны пойдут под танк. Нет места в рюкзаках для пайки хлеба, В подсумках хруст от трения гранат. На волжские пожары в купол неба, Прижав к груди трофейный автомат, Отнятый в рукопашной Подмосковья У «шваба», что курятники громил, 42-й, не выходя из боя, шел боем На фельдмаршальский мундир, На автора блицкрига «Барбаросса», Теорий бронированных котлов, - С дымящейся у карты папиросой И привкусом французских коньяков. ...Панфилов доказал, что танк не страшен, Покуда уязвим его поддон. И сразу от крестов квадратных башен Погостами взбугрился горизонт. Впервые осознал себя могучим, Перед стальной громилой рядовой, Поверив в то, что он, на крайний случай, Сумеет защитить свой дом собой. ...Гранатным взором разносило картер, Дымились траки кучей «башмаков». И запах был не папирос над картой, А пережженных в уголь шашлыков. ...Панфиловцами стали все солдаты, Имеющие связки из гранат. Шагая к переправам Сталинграда, Они себя считали за снаряд. * * * Следующее стихотворение поступило в редакцию издалека: из Воронежской области. В селе Ямное живет Геннадий Пасько и пишет стихи. От родственников в Приамурье узнал о нашей газете и предложил для публикации свои сочинения. Старый снаряд болотной тиной, мхом поросший, Он спит, который год подряд, В горелый пень, уткнувшись носом, - Неразорвавшийся снаряд. Ему былое и не снится, Ему не вспомнить никогда Людей испуганные лица, Коней взметнувшихся, когда К траншеям вражьи танки мчались, И слышен плач был, чей-то стон... Когда бойцы в огне метались Он рядом был. Приворожен, к земле прикован, Черной птицей готовый тотчас В небо взмыть - несостоявшийся убийца Войны последней, может быть. * * * Автор из Козьмодемьяновки Тамбовского района Василий Матвеев родился весной 1941 года. Его отец воевал на Белорусском фронте и окончил войну в Австрии. Мальчонка испытал все ужасы оккупации на Кубанщине. Об этом его рассказ. За два мешка зерна Особенно тяжело пришлось Марине Васильевне и ее семье весной 1942 года после трехмесячного существования под немцами. Кончились продукты, ни зерна, ни картофеля на посадку не было. Занимали в бараке комнатку площадью менее 14 квадратных метров. Из мебели имели две железных кровати, стол и пару скамеек. Старшей дочери Рае недавно исполнилось 15 лет. Появляться на улице ей было нельзя - могли изнасиловать немцы или отправить в Германию. Поэтому весь день она пряталась в подвале и только ночью выходила наверх, помогала матери в домашних делах. Двенадцатилетней Вале и десятилетнему Коле удавалось откапывать мерзлую картошку на заброшенных огородах. Однажды Коля, бегая по лесу с ребятишками-ровесниками, обнаружил лошадь, подорванную на мине. Животное уже начало разлагаться, однако лодыжки еще были целы. Ночью, вооружившись топором и взяв в помощники сестру Валю, мальчик отправился на добычу. Вдвоем им удалось приволочь большой кусок конины, и многодетная семья на целую неделю была обеспечена питанием. По соседству с бараком жила бездетная семья. Иван Петрович работал врачом, а его супруга Анна Владимировна - заведующей складом. Однажды в дверь Марины Васильевны раздался стук. - Здравствуйте, - приветливо поздоровалась Анна Владимировна, входя в хибарку. - Здравствуйте, - гостеприимно ответила мать. - Проходите, пожалуйста, садитесь. - Вот гляжу, - продолжала говорить гостья, - на ваших детей. Какие же они у вас худенькие, слабенькие. Видать, очень тяжело вам, Марина, с ними. А ведь детей, я вижу, у вас шестеро. - Ох, не говори, Анна Владимировна, - сокрушалась мать. - Ума не приложу, что предпринять. Уж так с ними намучилась, слов нет. - А знаете что? - лукаво предложила соседка, внимательно и заинтересованно поглядывая на годовалого мальчика, которого звали Васильком.- Мы с мужем могли бы вам предложить два мешка кукурузного зерна за этого малыша. Мы вполне обеспеченные. Васеньку будем крепко любить, постоянно заботиться о нем. У нас ему будет хорошо. Отдайте его нам. Подумайте, а за ответом я завтра зайду. Соседка ушла. Марина Васильевна нагрела воды, ковшиком налила ее в тазик. Взяла на руки годовалого Васютку и ласковыми движениями начала его мыть. Потом, облачив крошечное тельце в распашонку, осторожно положила сынишку на кровать. От усталости и голода у нее кружилась голова, а ноги отяжелели, словно они были обуты в свинцовые сапоги. Ее душило чувство жалости к махонькой кровинушке, а тот тянулся к ее груди. Марина Васильевна принялась созывать своих детей на семейный совет. Когда все собрались, она, нежно поглаживая Васютку, сказала: - Приходила сегодня соседка и предложила обменять нашего малютку на два мешка кукурузного зерна. - Мамочка, не отдавайте нашего мальчика в чужие руки, - проговорила со слезами на глазах старшая дочь Рая. - Нам очень будет не хватать нашего симпатичного братика. Мы так сильно его любим, - запричитала Валя. - Не отдавайте его, мама, - проговорил Николай. - Лучше умрем все вместе, если голод не выдержим. Марина Васильевна осторожно передала Василька на руки Раи, а свои руки раздвинула так, как курица-наседка раскрывает свои крылья над еще не оперившимися цыплятками. И поднялся в квартире такой душераздирающий рев счастья, сплоченности, единства, что если бы рядом на улице находились полицаи, они непременно бы зашли узнать, в чем дело. ...Автор этих строк, как, возможно, догадался читатель, является тем самым годовалым мальчиком. Он теперь восхищается беспримерным материнским подвигом. К сожалению, Марине Васильевне не удалось сберечь жизнь всех детей. Средний брат Василия - семилетний Гена через полгода умер от истощения. Но об этом будет написан следующий рассказ.

Возрастная категория материалов: 18+