Так, в 1905 году на стройке занято 764 заключенных. В 1909 году был открыт сквозной почтовый тракт. В августе 1927 года в «Амурской правде» публиковались отрывки из книги «Колесуха» Андрея Соболя, одного из участников строительства этой дороги. «Как-то меня по болезни назначили на домашнюю работу - она считалась более легкой, а в круг ее входило в течение дня раз пять сходить в лес (за версту от лагеря), нарубить, наколоть и притащить дрова на потребу солдатской кухни - это до обеда; после обеда - наполнить сорокаведерную бочку ключевой водой, а вода далеко, идя, прыгаешь с кочки на кочку: дается два ведра, а коромысла нет, проволочная ручка режет ладонь. Наполнил ведра, идешь, но не попал на кочку, поскользнулся, влип в болото, ведра опрокинулись - иди обратно. К концу осени дней пять дождь хлестал беспрерывно, и приток этот взбесился: встал на дыбы, сорвал мост - как раз на полпути к месту работы и на две версты раскинулся, забурлил. Сорван мост, а на работу шагать надо - и ежедневно мы этот приток переходили вброд, раздеваясь догола, и, не обсохнув, брались за лопаты, за тачки. Продолжалось это дней двенадцать - в последние осенние дни, когда к вечеру трава инеем покрывалась. «Колесуха» воистину стала сумасшедшим домом. Сбрасываются штаны и рубахи, лопаты болтаются на оголенных плечах. Робко пробуешь ногой воду - холодно, кровь стынет, но команда не умолкает: - Марш! Марш! Вода уже до колен... Вот она уже до груди... Выше, все выше - перехватывает дыхание, сжимает грудь ледяными тисками, слепит глаза... Нет сил устоять, нет сил шагу сделать... А надо идти, все идти да идти. Вдруг рядом, близко стон: сосед поскользнулся, под водой попал на рельсу, порезал ногу - падает, падает, сейчас его не станет. Нет, встал. Идет, шатается, но идет. Близко старик угловатый всхлипывает: - Иисусе Христе... Иисусе Христе... Передо мной дрожит его посиневшая худая спина. Вижу каждое ребро, вижу, как никнет его голова. - Иисусе Христе... Только одно. - Иисусе Христе, - не то жалобы, не то мольба, не то иступленное проклятие. Растягивается цепь голых плеч, голых спин... И все они дрожат, и все они синеют. Все жалки, все маленькие. Все. Все. - Иисусе Христе... И рядом свирепый, яростный вскрик: - Да пошел ты к чертовой матери с твоим Христом! Цепи голых вздрагивающих спин нет конца. Она точно бесконечна, как бесконечен этот проклятый переход. И вдруг хлесткий, нечеловеческий крик: - Дорогу! Это кричит студент Р. - Я адмирал. Дорогу. Мой броненосец плывет. И он швыряет в воду кругом свернутый халат, тут же ложится на него, машет руками и ногами, свистит, гудит, плещется, завывает и заливается тоненьким безумным смешком. Несли его к палаткам на руках - он лежал тихо и покорно, только хихикал. Несли и молчали, а вечером у креста пели: «Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». В палатках конвойных горел свет, издали глухо ворчал лес. Шумел дождь. Ночью сквозь продранное полотнище палатки глянула одна звезда, другая. Был в них привет неумирающего движения, но все живое вокруг дико и мертво».

Возрастная категория материалов: 18+