Примитивный быт Их колонии имели свои традиции труда и быта: «в дурную погоду китайцы не работают, иногда кончают работу раньше, без известной причины. Китайцы хороши для грязной работы. Дождя не выносят. Китаец работает на золотничных работах 13,5 часа, то есть с 5 утра до 7 часов вечера, с получасовым отдыхом. В общем, в нормальный месяц китаец работает до 400 часов, а русский 300» (А. Митинский, «Горнопромышленность Приамурья», 1912 год). В пищу китайцы употребляли продукты, преимущественно привозимые из Китая: муку, чумизу, зеленый горох, дикоросы. Лишь некоторые из них, «хорошо питающиеся», брали в приисковых лавках соль, китайскую капусту, бобовое масло, лапшу, кету, рис, редьку. Эта автономность снижала доходы «амбаропромышленников», делавших ставку на торговлю завозимыми в тайгу товарами, за которые они получали дешевое золото. Жили китайцы в построенных вблизи места работ фанзах из жердей, в бараках и зимовьях, иногда устраивали себе просто корьевые балаганы и шалаши, крытые ветвями и пригодные для жилья только летом. Золотая контрабанда Но при кажущейся выгодности применения труда китайских золотничников не случайно, видимо, многими высказывались сомнения о его целесообразности. Ведь громадное количество золота китайцы выносили с собой за Амур. Так, например, по сообщению журнала «Вестник золотопромышленности и горного дела вообще», тайный сбыт забайкальского и амурского золота в Китай в 1893 и 1894 годах составлял до 500 пудов в год при цене 5 руб. 20 коп. за золотник. Каждый рабочий уносил с прииска в среднем около 100 золотников на сумму около 500 рублей (официальная зарплата составляла примерно 100 рублей в год). В 1900 году, когда по ходатайству Благовещенского отделения Государственного банка российское правительство разрешило дальневосточным отделениям русских банков свободно покупать золото от частных лиц без предоставления ими каких-либо документов и привозных свидетельств, вынос золота в Китай значительно уменьшился. Но сразу после русско-японской войны, когда в Маньчжурию были завезены значительные суммы русских денег, утечка золота за Амур вновь увеличилась и составила, по данным уполномоченного Министерства торговли и промышленности А. Н. Митинского, от 75 до 125 пудов ежегодно только из российского Приамурья. Утаенное старателями и хозяевами приисков золото активно скупалось на приисках китайскими спиртоносами, которые на обратном пути через границу несли уже не «банчки» со спиртом. При этом отследить на приисках китайских спиртоносов оказалось почти невозможно: они терялись в массе китайцев-рабочих, предъявляли для досмотра документы умерших или ушедших на другие прииски земляков, тем более что непривычным к их внешности русским все китайцы казались близнецами. И даже если у проверяющих возникали подозрения, доказать что-либо было невозможно: «Моя твоя не понимай»... Пересылку и перенос золота осуществляли также и сами рабочие китайцы, возвращавшиеся с заработков домой. Где золото, там и криминал Увеличению количества вынесенного в Китай «контрабандного» золота способствовал тот факт, что накануне и во время Первой мировой войны Германия, учитывающая криминальную обстановку на русско-китайской границе и возможность перекупки золота, предприняла активные меры для приобретения его в Маньчжурии и на Дальнем Востоке России, давая более высокую цену, чем русские банки. И китайские скупщики бродили от прииска к прииску, предлагая за золото деньги или продукты и отмеривая тут же золото на маленьких самодельных весах. Немецкие агенты вдоль всей дальневосточной границы России с Китаем устроили ряд скупочных контор, обменивавших русское золото на немецкие марки. До 30 пудов дальневосточного золота в год покупали также японские банки. Таким образом русское золото попадало прямо в руки враждебных России государств. Еще одним отрицательным последствием привлечения на прииски китайцев стало осложнение криминальной обстановки. Грабеж золота хунхузами, убийства стали обычным явлением, особенно по осени, когда китайские рабочие после заработков возвращались на родину. Кроме того, на приамурских приисках распространились «оседлые хунхузы», содержащие игорные дома (там процветало шулерство), притоны, курильни опиума и другие злачные заведения. Несмотря на это, дальневосточные промышленники отдавали предпочтение найму «желтых», оплачивая их труд значительно ниже, чем труд русских, и избавляясь от необходимости вкладывать в дела капитал и знания. Как похвалу трудолюбию китайцев можно привести слова одного амурского предпринимателя Д. В. Дулетова о том, что «никакая машина не может выбрать крупицы золота, рассеянные в трещинах каменной почвы прииска, откуда их выскребывают китайцы». Окончание следует.