Корейцы вне конкуренции Они также работали на приисках и создали в некоторых золотопромышленных районах солидные огородные хозяйства, поспособствовав тем самым понижению цен на продукты. При наличии выбора золотопромышленники предпочитали договариваться о производстве золотничных работ с корейскими артелями. Ведь корейцев отличали «миролюбие, потребление всяких русских товаров, безупречная честность, большая работоспособность, отсутствие преступности (неслыхано, чтобы кореец совершил преступление), уживчивость с русскими, большая приспособляемость к горным работам. Кореец - большой любитель хорошо поесть и большой щеголь. Покупал он вещи русские, видя в них лучшее: русские сапоги, мануфактуру, готовое платье, шляпы, табак, кольца, часы, пояса, гребни, мыло. Стирать белье он отдавал русским. Корейцы представляли по своему кроткому нраву, трудолюбию, склонности и способности подражать европейцам элемент, гораздо более желательный для промыслов, чем китайцы или маньчжуры, относящиеся ко всякой европейщине несколько свысока». Однако война 1904 - 1905 гг. между Россией и Японией коренным образом повлияла на соотношение китайцев и корейцев. Япония захватила Корейский полуостров, и российские власти стали опасаться иммигрантов из Кореи, считая, видимо не без основания, что с золотничниками на российскую территорию попадают и японские шпионы. Эта боязнь отразилась в новой редакции Горного устава, запрещавшего найм на прииски любых, кроме китайцев, иностранцев. Золотопромышленники получили даже предписание генерал-губернатора П. Ф. Унтербергера, по которому им надлежало отказаться от услуг корейских золотничников. Не пущать! Понимая, однако, что немедленная ломка отношений между приисковладельцами и корейцами не лучшим образом скажется на добыче золота, Унтербергер стал внедрять постепенный переход к «золотодобыче без корейцев». Сначала, под предлогом того, что необходимо защищать интересы русского населения, было введено квотирование, при котором приисковладельцам разрешался найм определенного процента «желтых», а разрешение испрашивалось у самого генерал-губернатора. Выполнявшие указание золотопромышленники растерянно пытались объяснить, что нововведение вряд ли может быть выполнимо. В Российском государственном архиве Дальнего Востока сохранилось значительное количество ходатайств, прошений владельцев приисков, в которых они излагали свои, как им казалось, очевидные мотивы использования на приисках «желтого» труда. Например, такое. «...Считаю необходимым доложить, что русские рабочие, явившиеся на заработки из внутренних губерний, не выносят горнопромышленного труда, а к золотничным работам совсем непригодны. Лично под моим наблюдением делали опыты, образовав из прибывших рабочих артели по 10 человек, давали им лучшие делянки, готовые золотопромышленные бутары и оказывали льготы, в результате артели распадались на третий день, не оправдав даже своих расходов, задолжив компаниям, уходили с приисков самовольно, а потому в силу необходимости мелким золотопромышленникам, которые не имеют средств поставить машинных хозяйских работ, необходимы рабочие иностранцы - китайцы и корейцы. Июля 16 дня 1907 г.» Однако генерал-губернатор был тверд в своих решениях и, введя с 1909 г. полный запрет на наем корейцев, установил строгий контроль за неукоснительным соблюдением этого запрета. Все попытки обойти его, получить разрешение обходным путем пресекались. Белый царь, защити! В еще более в трудном, даже бедственном положении оказались корейские золотничники, пришедшие, как обычно, на прииски. Их, с большим трудом добравшихся до мест работы, никто не хотел принимать. 9 февраля 1909 года на имя министра внутренних дел из Благовещенска была отправлена следующая телеграмма: «Двадцатого января сего года нам, корейским подданным, проживающим в золотоносном районе по системе реки Селемджи, было объявлено местным горным исправником, чтобы мы к 20-тому сему февраля покинули пределы золотых промыслов. Нас, корейцев, работающих на золотых промыслах, около тысячи человек, и мы работаем лишь такую работу, которую подданные белого царя работать отказываются, а потому от них хлеб не отнимаем и живем в добром согласии, ибо довольствуемся малым. Загнанные беспощадной нуждой в пределы приютившего нас могучего Русского Государства, и мы не имеем иного защитника, как только великое сердце Великого Государя. К этому сердцу мы стучимся и молим Ваше Высокопревосходительство, чтобы наш робкий стук достиг чуткого слуха Державного Царя, и когда Великий Вождь земли Русской услышит этот стук, он узнает, что несчастным корейцам в столь короткое время без явной гибели выбраться из глухой и холодной тайги за восемьдесят верст от города нельзя, что больше половины их погибнет в пути от голода и холода, ибо у них зимой почти нет никакого заработка на промыслах, таковой бывает лишь летом, когда оттает тундра. Горячее мировое солнце шлет свои лучи одинаково как на избранных, так и на пасынков природы. Великое солнце земли Русской, ея Державный Вождь, мы верим, не откажет обогреть и нас, обиженных судьбою пасынков. Ведь нам нужно так мало: мы просим лишь разрешения отсрочить наш выезд до сентября месяца, когда мы успеем заработать на дорогу, чтобы не умереть в пути от голода и холода и иметь возможность увидеть своих близких, оставленных на нашей бедной и больной родине». Окончание следует