Сейчас, чтобы выжить, предприятиям приходится заниматься не столько профильной деятельностью, сколько лесозаготовкой, автозаправкой, пошивом изделий из меха. Реально ли поднять экономику промхозов, будет ли у них вторая жизнь, разбирался корреспондент «АП». Добывали даже суслика - В середине шестидесятых тайга была богата дикой копытной живностью, - вспоминает замруководителя Управления Россельхознадзора по Амурской области Борис Стамиков. - А основным промысловым видом традиционно оставалась косуля. Из пушных видов преимущественно добывали колонка, ондатру, выдру и даже суслика. А вот соболя «брали» относительно немного - около 900 штук. В то время в обязательном порядке сдавались и шкуры лосей, изюбров, отправлявшиеся на кожевенные заводы. Госпромхозы вели не только охотничий промысел, но и сбор дикорастущей продукции - грибов, голубики, садовой смородины. К началу восьмидесятых только березового сока заготавливали более 200 тонн. Госпромхозами - Архаринским, Мазановским, Шимановским и Джелтулакским (Тындинским) - одних только шкурок соболя 20 - 25 лет назад заготавливалось 7 - 9 тысяч штук, а случалось и 12 тысяч. Промхозы работали без финансовой государственной поддержки. Но при твердых закупочных и реализационных ценах, при четкой системе: сдал продукцию - немедленно получил деньги. Мазановский госпромхоз традиционно был на хорошем счету. Еще большие объемы продукции поставлял Джелтулакский госпромхоз, чья сфера интересов распространялась на весь север области. Мазановское предприятие до сих пор остается наиболее жизнеспособным. Им долгое время руководит Татьяна Сергеевна Степанова. На пике деятельности ударной силой госпромхозов были промысловики-эвенки, занимавшиеся добычей соболя, белки, зайца, боровой дичи. Кустарным способом выделывая шкуры животных, их жены шили национальную одежду, камаланы (коврики), унты, перчатки, рукавицы. В 1971 году в зоне интересов и влияния только Мазановского госпромхоза проживало больше 70 стойбенных эвенков (сейчас - не более полутора десятков). Наиболее удачливые из эвенков добывали до полутора сотен соболей, многие - по 60 - 90 шкурок. За сезон зарабатывали на новые «Жигули», а кто и на два и даже три автомобиля. Снабжение так же осуществлялось через госпромхоз - от керосина, продуктов питания, оружия, вездеходов и гвоздей до дефицитных в то время товаров. Времена меняются - Сегодня не так-то просто заехать в тайгу на сбор ягоды или грибов, - заключает старейший охотовед Приамурья, чиновник управления Россельхознадзора. - А мясная продукция стала нерентабельной из-за того, что вывозить за 150 - 200 километров ее слишком накладно. Да и не совсем понятно, как эту продукцию реализовать. - В восьмидесятые вся пушнина - от соболя до ондатры - была востребована, - делится соображениями бывший охотовед, а ныне начальник отдела ресурсов животного мира областного министерства сельского хозяйства Сергей Глущенко. - Более того, на всех более-менее «ондатровых» водоемах были устроены земляные бугры, в коих зверек охотно селился. Это дало нешуточный подъем валовой заготовки - от 3 до 8 тысяч шкурок. В это время успешно осваивали и лимит на добычу соболя в пределах 1500 - 1800 штук; примерно столько же добывалось шкурок норки. Промхозы? Охотпользователи! Но можно ли сегодня уверенно утверждать, что госпромхозам следует дать вторую жизнь, инвестировать в это дело, к примеру, бюджетные средства? - В свою бытность Мазановский госпромхоз заготавливал 150 тонн ягоды, из которой отжимал сок и отправлял на винзаводы. Сегодня время требует упаковать ее в современную тару, придать товарный вид - заморозить, законсервировать. Новые технологии в Приамурье еще не обрели своего места. К тому же пока довезешь собранную ягоду до переработчика, она потеряет товарный вид, - говорит Сергей Глущенко. Березовый сок собрать можно, но разлитый в трехлитровую стеклобанку избалованного покупателя он вряд ли «вдохновит». А приобрести импортную линию для розлива накладно, поскольку сок собирают всего лишь месяц в году. Грибы - соленые, маринованные - востребованы, но очень уж высоки требования по сертификации такого рода продукции. Дикое мясо и пушнина также абсолютно востребованы. Минсельхоз России готов помочь открыть поток инвестиций в охотничий промысел. В Якутии на государственном уровне уже осуществляется такая поддержка: охотнику за шкурку соболя полагается 500 рублей «доплаты». Но ведь цена на соболя чудовищно нестабильна, колеблется в пределах от 40 до 180 долларов США. И доллар неустойчив. А заготовитель обычно платит охотнику за шкурку в объеме примерно 60% от аукционной стоимости. Поэтому, как говорят чиновники, сложно что-либо планировать в хозяйственной деятельности. Сложно и охотнику, и промысловику. Неудивительно, что часть добытого уходила перекупщикам прямо на зимовье, и теневой оборот пушнины приобрел угрожающий характер. К шкурке - лицензию В прошлом году порядок представления шкурок на аукцион изменился: на каждую из них нужно предъявить лицензию. В результате прошлогодний лимит - 13,5 тысячи - оказался недостаточным, чтобы скупить все шкурки. Стало видно, сколько соболя отлавливается на самом деле. Порядок в этом деле только на руку «госпромхозам», а проведенные учетные работы говорят в пользу охотника: отлавливать можно еще больше. На этот сезон Москва выделила лимит в 16 тысяч. Так что «шкурка» остается важнейшей статьей экономики предприятий. Баланс МУМП «Мазановский охотпромхоз» положительный. И это лучшее профильное предприятие. Но за счет чего? За счет лесозаготовки, автозаправки, магазина, пошива изделий из меха, словом, зарабатывают чем могут.

Возрастная категория материалов: 18+