Мы, дети, ничего этого не понимали. Но Бог миловал: не обиделся на отца за иконы. На рассвете отец вернулся домой. Оказывается, арестовали трех мужиков, а отец был всего лишь понятым. Нередко бывало так: если нужного человека не было дома, то забирали кого-нибудь из понятых. Но мы каждый день ждали беды. Дело в том, что отец в 1930 году отказался вступать в колхоз. Вместе с младшим братом Андреем собрали вещи, усадили жен и детей в самодельные кибитки и махнули аж до Экимчана. Каждый год меняли место жительства, спускаясь вниз по Селемдже. Наша семья через пять лет вернулась в родные края, в старый кабак, который после скитаний и жизни в вонючих бараках, битком набитых взрослыми и детьми, клопами и тараканами, казался нам райским уголком. Под крышей дома своего Я до сих пор хорошо помню каждую тропинку в окрестном лесу, каждую голубичную полянку, грибные околки и березники, в которых мы с сестрой каждую зиму готовили дрова и на корове привозили домой. В те годы лесные пожары были в редкость, люди с любовью относились к природе, и она щедро кормила и согревала их. Шли годы. Мы повзрослели и разбежались в разные стороны, завели свои семьи и жили каждый своим мирком, изредка навещая родителей. Но как было легко и радостно, когда мы все собирались «под крышей дома своего». Отец счастливый ходил навеселе, а мама хлопотала у стола, угощая нас холодцом, чудесными голубцами с гречкой и шкварками и нашими хохлацкими «фирменными» варениками с картошкой и творогом. Мы были на седьмом небе, и казалось, что наше счастье будет длиться вечно. Никто уже не встретит Но вдруг, как гром среди ясного неба, в наш родительский дом пришла беда: на 55-м году жизни неожиданно умер отец. Мне в ту пору было уже 26 лет, но я переживал его смерть, словно малый ребенок. Мы стали чаще бывать в родном доме, стараясь как-то подбодрить маму, облегчить ее горе. Вскоре она продала дом, ушла жить к дочери, и мы лишились возможности бывать в своем доме, в котором поселились новые жильцы. Несколько лет спустя уехали и они, продав дом на слом. Не стало нашего отчего дома, где я родился, подростком мыкал горе, голод и холод, пережил военные годы, женился и вместе с женой растили детей. Теперь даже улица в селе стала какой-то ущербной, как рот без переднего зуба. Остался пустырь, заросший высоким густым бурьяном да черемухой, неизвестно когда и кем посаженной. Каждый раз, проезжая мимо, так хочется остановиться! Перепрыгнув через неглубокую канаву, по тропинке подойти к калитке, зайти во двор, в дом, обнять всех и сказать: «Родные мои, вот я и дома. Мама, Аня, где же наши любимые вареники?» Так хочется, но зачем? Все равно тебя уже никто не встретит, и ты не увидишь, как от радости расцветут их любимые лица.

Возрастная категория материалов: 18+