Выходит, не всегда права поговорка: «Где родился, там и пригодился». Что же это за причины, если, приехав в Приамурье только на три года, он живет здесь уже четверть века и, похоже, останется здесь на всю жизнь.

Аккордеонист и многоборец Сергей хорошо помнит, как в 1982 году по распределению попал в Амурскую область и его встретила директор музыкальной школы поселка Сиваки Магдагачинского района Людмила Ярославна (к сожалению, запамятовал фамилию). Поезд прибыл на станцию в три часа ночи. Сергей опустил на землю тяжеленный чемодан с нотами и футляр с аккордеоном — с пуд весом. Из тамбура ему подали рюкзак с тулупом. Он оглянулся — вещей уже не было.

Подхватила их Людмила Ярославна и понесла сама. Сергей опешил. Такого в Москве он не видел никогда. Кожину показалось, что он попал на другую планету. Впервые тогда москвич задумался, что, привыкнув к хорошему здесь, ему трудно будет опять приспосабливаться к плохому там, куда он должен вернуться через три года.

Его приняли как самого хорошего специалиста. Поселили в двухкомнатной секции, устроили преподавателем по классу баяна и аккордеона. И вскоре Кожин организовал хор и ансамбль народных инструментов, а через год с блеском выступили на областном фестивале. В Сиваках Сергей играл на танцах. В общем, получал не меньше чем директор леспромхоза.

Музыка в его жизнь пришла случайно. Гостила как-то тетка из Тулы с диковинным инструментом, блестящим, перламутровым — аккордеоном называется. Ушли взрослые на кухню отметить встречу за бутылкой вина, а восьмилетний шалун пробрался к заветному инструменту. Запомнил, как тетя музицировала, и решил сам попробовать... Вначале робко, тихо, а потом, забыв об осторожности, все громче и уверенней. Внезапно дверь в детскую открылась, и на пороге выросли взрослые. Мальчик оцепенел от страха. А тульская тетя вдруг сказала: «Какой молодец ваш сынишка! У него явные способности к музыке».

Два с половиной года Сережка занимался неподалеку от дома в музыкальной студии под названием «Мелодия», которая внезапно закрылась. Но стихия улицы не успела увлечь недоучившегося музыканта, — он занялся спортом. Напористого мальчика заметили в легкоатлетическом манеже имени братьев Знаменских, где Сережа записался в спортшколу...

После обучения на аккордеоне, многочасовых занятий Кожину страстно хотелось двигаться, прыгать, скакать. А тут — и флаг в руки! Вскоре Сергею присвоили первый спортивный разряд по многоборью. И это в 12 лет! Однако музыка пересилила. Сказалась и твердая отцовская рука. «Негоже, сынок, останавливаться на полпути», — сказал однажды отец.

Именитые однокурсники

На четвертый год обучения Кожина как будто подменили. Стал приезжать в школу на час раньше, находил пустой класс и пытался освоить любой находящийся там инструмент: пианино, балалайку или скрипичный контрабас. Первым тянул руку на занятиях сольфеджио: «Разрешите, я спою!» Узнал, что в хореографический кружок требуется концертмейстер: «Я согласен работать на полставки». И в 14 лет получил первую зарплату — 40 рублей. Тогда это были очень хорошие деньги...

Окончил восьмой класс общеобразовательной школы, остался один год учебы в «музыкалке». Сергей подал документы в архитектурный техникум, потому что неплохо рисовал и лепил. Учился мастерству у знакомого скульптора. В архитектурном Кожин сразу же создал вокально-инструментальный ансамбль «Вертикаль», где играл на клавишном инструменте. Искал по газетным публикациям и поэтическим сборникам хорошие тексты и писал к ним мелодии. Потом эти песни разучивали в ансамбле и исполняли на концертах и танцевальных вечерах в техникуме.

Хоть «вертикальщики» были непрофессионалами, но старались изо всех сил. Подали заявку на телевизионный конкурс эстрадной песни «Шире круг». Оттуда приехали специалисты, послушали группу и вскоре прислали машину: «Собирайте аппаратуру —  и к нам на студию!» Вдруг гитарист, семейный человек, старше остальных членов коллектива на 10 лет, заявил: «Сегодня никак не могу! У меня дежурство на заводе». Машина развернулась, уехала, ребята скисли. Появилась первая трещина, которая впоследствии расколола ансамбль окончательно.

Сергей понял: чтобы добиться высоких результатов, надо заниматься музыкой профессионально. И на свои деньги стал брать репетиторов для поступления в музыкальное училище. Когда заявил, что бросает техникум, в семье был страшный скандал. Теперь заведение, в котором с 1977 по 1982 год учился Кожин, называется так: Институт музыки имени Альфреда Шнитке.

Сергей вспоминает те времена, когда все учащиеся музыкального училища имени Октябрьской революции имели одинаковые возможности — только родители у них были разными. Рядом с ним учился Володя Пресняков, ничем особенным не выделяясь. А потом прыгнул резко вверх: папа его был ведущим солистом в обласканном властями ансамбле «Самоцветы». Кожин с улыбкой вспоминает, как с вокалистом из ныне популярной рок-группы «Божья коровка» он играл в футбол во дворике училища. Играли на деньги: гол забил — противник тебе платит рубль, и наоборот. Наверное, этот известный артист забыл, как часто Кожин обдирал его как липку. Да Сергей и не пойдет к нему за кулисы после концерта. Зачем? Каждый выбрал свою дорогу, и не всегда зависела она от уровня таланта.

Не любитель афишировать

Опять же, никому не говоря, с третьего курса музучилища Кожин стал посещать класс композиции: на народном отделении не готовили композиторов. А Сергей всерьез заинтересовался сочинительством. И снова пошел вразрез с ровесниками. В середине 70-х годов прошлого века молодежь фанатично увлекалась английским и американским роком. А Кожина больше заинтересовали русские народные мелодии. Он продолжал играть в ансамбле «Вертикаль», которому делал аранжировки старинных русских песен в современной обработке с элементами рока. Одновременно стал играть свои произведения. Написал цикл фортепианных прелюдий, и на городском конкурсе среди учебных заведений по мастерству дирижирования Кожин завоевал третье место.

— Молодежь тогда «болела» московской рок-группой «Машина времени». Ты ходил на ее концерты?

— Ходил, но понял: мне интересна эстрада. Зато в Одессе, чтобы послушать итальянский театр оперы и балета Ла Скала, остался на целых две недели и посмотрел пять спектаклей. А уж в Москве не пропускал оперных премьер, концертов русской народной песни.

Интересный факт того регламентированного времени с жестким «низ-зя». Его однажды раз и навсегда лишили стипендии, узнав, что студент работает на двух местах — ведет ансамбль в архитектурном техникуме и готовит в школе художественную самодеятельность. И надо же  — получает заработную плату больше, чем преподаватели училища! Когда подошло время распределения, Кожин не стал цепляться за возможность остаться в Москве. Ему показали три места на карте Советского Союза: Бурятия, Амурская область и Приморский край. Выбирай! Он со свойственным ему юмором решительно ткнул пальцем посередине.

В Благовещенске в областном управлении культуры Николай Лошманов стал «сватать» москвича в леспромхоз Сиваков Магдагачинского района. «Не надо меня уговаривать, — прервал амурского композитора Кожин, — мне все равно куда ехать». Когда прошло три года, остался там же, в Сиваках, женился. У него взрослый сын, которого тоже звать Сергеем и который пошел по стопам отца — стал музыкантом. Потом Кожин перебрался в Благовещенск.

Однажды он попал в Калугу на Всесоюзную лабораторию эстрадной песни. Сергей спел две песни собственного сочинения, получил приз зрительских симпатий, его высоко оценил композитор Эдуард Ханок. Поступило приглашение на Сочинский фестиваль. Но не было денег, чтобы туда попасть.

— В Москве мне делать нечего, — говорит Кожин. — Бороться с бездарями за место под солнцем? Мне это ни к чему, а здесь написал сюиту из семи частей, и ее исполняет оркестр народных инструментов Благовещенского музыкального училища. На 24 театральных афишах указано мое имя — создателя музыки. Я сочинял для театров драмы и кукол. Сегодня работаю звукооператором в областном Доме народного творчества. Эта работа близка мне, я люблю работать со звукозаписывающей техникой. Пишу музыку для души и на заказ. Доволен ли я жизнью? И да, и нет. Если всем человек доволен, то в нем, скорее всего, уже умерла творческая личность. Считаю ли я себя композитором? Пожалуй, да, но так стал думать только в последние два года. Уеду ли отсюда? Пока нет никакого желания. Пробовал лет десять назад осесть в Москве, но понял: не мое. Я уже дальневосточный человек.

Один из «корешков», что держит композитора и аранжировщика Сергея Кожина на амурской земле, — подростковый джазовый ансамбль. Идею эту он вынашивал давно. А сейчас вопрос о его создании решен на высоком уровне. Осталось только доукомплектовать группу несколькими инструментами. Разве от такой мечты можно уехать в Москву?

Возрастная категория материалов: 18+