Узнав об этом, крупные иркутские, московские, петербургские промышленники, стремясь опередить друг друга, отправляют своих людей в дальневосточную тайгу, чтобы захватить богатые участки. Государство не смогло профинансировать разработку месторождений и в 1865 году отдало все в частные руки. Волна золотоискателей устремляется по разведанным богатым ключам. В поисках счастья Хищнически отработав район, они уходили дальше в глубь дальневосточной тайги, в верховья Зеи, Селемджи. За ними шел другой поток людей. Пробивались тропы, строились дороги, харчевни, склады, лабазы в глухой тайге. Каждый надеялся найти свое счастье, но это удавалось немногим. На таежных приисках их ждала каторжная работа: лом, лопата, кайло, в лучшем случае - таратайка с лошадью. Сырые, темные, неошкуренные бараки выталкивали работягу в пять утра на выполнение нормы «урок» и до восьми вечера. Не каждому по силам было выполнить норму, загрузив сотню таратаек, чтобы перевезти породу на бутары. Наш Селемджинский район открыл «золотую эру» в 1871 году, когда П. П. Аносов, работавший в здешних местах по заданию своего старшего брата, нашел золото на реках Нижний и Верхний Мын. Вскоре открылось более 30 приисков, добычу золота с 1873 года вела Среднеамурская компания, и лишь спустя 20 лет было обнаружено золото на реке Харге. В марте 1887 года образовалась компания «Ельцов и Левашов». Главными акционерами были купцы-промышленники Николай Васильевич Ельцов, владелец восьми приисков, и Василий Андреевич Левашов, владелец шести приисков. В первый год компания получила десять пудов золота. Основными реками, где шла добыча, были Керра-Макит, Харга, Унерикан, ручей Афанасьевский. Кабальные условия Работы на приисках велись ямным способом зимой, а летом - открытым разрезом. И тут, кроме старателей, работали паровые машины Кулибина и другие приспособления. За невыполнение нормы назначался штраф - «за леность». Если рабочий пререкался с подрядчиком - опять штраф. При выполненном «уроке» старатель получал полтора рубля. Меньше платили плотникам, шорникам, коноводам, поварам. И от 40 копеек до 1 рубля в день получали дроворубы, сторожа, прачки. На приисках золотоносные пески перевозились в таратайках на лошадях, в тачках, в носилках к бочкам и большим бутарям, где их промывали водой. За работой следили нарядчики, которые отвечали за сделанную за день норму, четко фиксируя, кто плохо работал. Провинившийся рабочий доставлялся в «казенный дом» и был порот. Тяжелая работа изматывала, и кому везло меньше, собирались группами и уходили в тайгу, создавая вольные артели. Их отлавливали карательные отряды казаков. На прииске всегда были управляющий, урядник, нарядчики и куча хозяйских прихвостней. Но кто хорошо работал, тот и получал больше, и его не нужно было погонять. На ручье Афанасьевский разрабатывался прииск «Ивановский», где для промывки песков китайцы изготовили деревянный желоб длиной 2 км. По нему на бутару подавали воду с ключа Покровский. А на прииске «Геннадьевский» в 1900 году был впервые применен гидравлический способ смыва торфов монитором, давший хорошие результаты. На приисках Ельцова и Левашова с 1895 по 1901 год намыли 6 тонн 535 кг золота. Купцы обогащались, а рабочий люд ел полусгнившие продукты. В долгах как в шелках Цены на мясо и муку были завышены. На заработанные за день полтора рубля в амбарах компании можно было купить муку-крупчанку - 8 руб. 64 коп., а сеяная мука стоила 7 руб. 20 коп. за пуд, кирпич чая - 80 коп. Табак маньчжурский продавали по 53 коп. за фут, сапоги болотные стоили 18 рублей, бахилы - 5, ичиги - 7. Грабежные цены устанавливали сами купцы, ведь продукты больше негде было купить. Рабочему к концу сезона почти ничего не оставалось из заработанных денег. Старатели оказывались в долгу, и многие вынуждены были оставаться на зиму, опять зарабатывали копейки и попадали в кабалу на долгие годы. В газетах того времени отражалась тяжелая жизнь приискового рабочего, которая ничем не отличалась от положения крепостных. Заключались кабальные условия: «Ранее означенного срока мы не имеем права требовать себе расчета. Управление же компании может рассчитать нас во всякое время. Отказываться от работы (невыгодные работы) мы не имеем права, а обязаны исполнять их без оговорок». Компания налагала штраф до пяти рублей за прогул, а рабочий день длился с пяти утpa до восьми вечера. Люди часто болели брюшным тифом, малярией, простудой, ангиной. Как бы ни было плохо питание, все равно нашим старателям было легче, чем в Калифорнии. В лесах полно грибов, ягод, в реках рыбы, добывали и мясо сохатого. Брусника, голубика спасали от цинги. Русский бунт Не могла русская душа и без бани, значит, было и на это время, но изматывал тяжелый физический труд. Конечно, старателю было обидно, когда его обманывали. Так, на Афанасьевском (прииск «Воскресеновский» компании «Ельцов и Левашов») 3 июля 1898 года 21-я артель вывалила породу с таратаек и ушла из разреза из-за того, что служащий Кузнецов при приемке «урока» обманул рабочих. Остальные артели их поддержали. Через два дня требования старателей по поводу обмана были удовлетворены, однако 20 зачинщиков горный исправник арестовал. И тогда рабочие ушли из разреза: «19-го сего июля месяца утром толпа разрезных рабочих в количестве около 200 человек подошла к моей квартире и стала криками грубо и дерзко требовать выпустить арестованных заключенных за бунт 4-го и 5-го числа». Вызванные казаки, окружив рабочих, арестовали 54 человека и выслали их в Благовещенск. Яд вместо расчета О том, что творили промышленники, мне поведали легенду, когда я работал в 1980 году в старательской артели «Зея», на реке Керра-Макит. В те далекие времена в долине ключа Аннушка промышляло около 600 китайцев, золото шло хорошее и высокой пробы. По окончании сезона хозяева устроили прощальный обед и, подсыпав яд, отравили многих, чтобы не рассчитываться. Кто похитрее, ушел тропами спиртоносов, но и здесь их ждали смертельные выстрелы из карабинов. Самых хитрых китайцев, уплывших на лодках, на горных перекатах заставали врасплох и «потрошили». Мало кто ушел тогда в далекий свой Китай с заработанным золотом. В том же районе на перевале сопки Веселая стояла корчма, а окрестности контролировала банда Веселого, промышлявшая грабежами и поборами. Через корчму проходил нескончаемый поток нелегального золота. Старателей здесь опаивали приготовленным спиртом, и, когда гость засыпал, обчищали его и сбрасывали с сопки в люк дощатого пола. Тут же нашли приют хунхузы, занимавшиеся разбоем собратьев китайцев. Не брезговали бандиты и продажей «таяна», разведенного опия. При таком раскладе золотопромышленникам приходилось нанимать охранные караулы из амурских казаков, и все равно было неспокойно. Большие партии золота отправляли по рекам Харге, Селемдже двумя - тремя огромными лодками с охраной. И все равно известны случаи нападения и хищения до 70 кг золота. Грузы доставлялись трактом с норских складов, гужом через долину р. Малая Кера, а также лошадьми по лежневке с р. Амгунь через гору Эзоп. Гуляй, золотничок! Многое о добыче золота сохранилось в исторических отчетах и очерках, но мало говорится за приисковую жизнь. Тяжкий непосильный труд летом в воде плюс тучи комаров и гнуса, а зимой морозы за 50. Как же выживали старатели, работавшие в сезон по 15 часов в сутки, что ими двигало? Видно, нужда и желание выбраться из нищеты заставляли идти на такое. Это были сильные не только физически, но и духом люди. Более трудолюбивыми были китайские рабочие, и хотя их было запрещено набирать, все равно они тысячами трудились на земляных работах. И когда утром нарядчик давал задание китайским рабочим, они, трудолюбиво работая, к вечеру углублялись в разрез по шапки. Русских же нужно было подгонять, некоторые даже не выходили на работу, пьянствовали. Пьянство, игра в карты, поножовщина, стремление быстро разбогатеть - все это подталкивало людей на вольное старательство. Но не каждый парень был фартовым, много косточек до сих пор покоится под зеленым мхом. Этакий фартовый золотничок, так называли старателей с полным золота кожаным мешочком, выруливал кривыми ногами на Станскую улицу. И айда народ гулять в двухэтажный ресторан на стане Жедринский! Эх, разойдись! Давай портянки из красного бархата, стели ковровые дорожки до ресторана! Гульба, песни, драки до утра, а утром нашего везунчика - пинком под зад с высокого крыльца. И опять глухая тайга, тучи гнуса, холодная вода до нестерпимой ломоты в костях, неуютный маленький шалаш и тяжелый от породы старательский лоток. Да... Всякое бывало. В легендах поминают и Дуньку, которой за ночь любви насыпали полный пупок золота. И о том, как бывший каторжник, в тайге убив и ограбив двух братьев-старателей, купил на кровавые деньги тройку рысаков. Прихватив с собой красотку, умчался в город по разбитой ухабистой дороге. Все помнит народ Харги, потому что это история и плохое ходит рядом с хорошим - от этого не уйти. В разгар харгинской золотой лихорадки гремели прииски «Воскресеновский» и «Жедринский». О владельце последнего - Павле Васильевиче Мордине - рассказывают разное. Мол, в первую зиму он отправил 20 корейцев на ключ Албын, и они за один зимний месяц по выморозке шурфов намыли 1 пуд 17 футов!

Возрастная категория материалов: 18+