Александр Резников: «Смертники стояли до последнего».Александр Резников: «Смертники стояли до последнего».

При этом мало кто знает — подписанием одного только документа о капитуляции дело не завершилось. Наши солдаты еще долгие месяцы гибли в борьбе за независимость своего южного соседа.

Боевое крещение

— Кусты раздвинул, впереди окоп, а в нем двое японцев из пулемета палят по нашим, — вспоминает благовещенский ветеран Александр Иванович Резников. — Я только краем глаза успел заметить, что у одного на ноге канат, другой конец которого к дереву привязан. Не раздумывая, метнул туда гранату, следом мой напарник так же поступил. Пулемет сразу затих.

Боевое крещение выпускник школы снайперов, разведчик 607-го полка 231-й стрелковой дивизии 1-го Дальневосточного фронта Александр Резников получил в середине августа 1945 года. Несколькими днями раньше его часть пересекла границу с Китаем в районе приморского поселка Камень-Рыболов. Шедшие впереди танки практически беспрепятственно разгромили японскую заставу и открыли путь в глубину вражеской территории. Японцы не ожидали такой стремительности и в большинстве своем не успели подготовиться к серьезной обороне.

В первые дни войны противник практически без боев отступал километр за километром. Поэтому ожесточенное сопротивление небольшой кучки самураев в районе города Линькоу стало настоящей неожиданностью. Самое удивительное, что передовые части наших успели уйти вперед, зато второму эшелону пришлось залечь.

— Перед тем как этот пулемет успокоить, командир приказал выделить восемь бойцов из нашего развед-взвода, которым предстояло зайти во фланг сопротивляющимся, — вновь делится подробностями ветеран. — Подползли ближе, я шестерых бойцов оставил чуть поодаль, а сам с напарником к самому пулемету пополз. Когда гранатами японцев закидали, в окоп спрыгнули, осмотрели все. Раз привязали себя, значит, не собирались отступать. Только головы высунули наружу, наши кричат: «Берегись!» Оборачиваюсь и вижу, как к окопу бежит целая группа самураев. Орут «Банзай!», в руках винтовки со штыками, глаза бешеные!

Хорошо, что те шестеро ребят не растерялись и дали по ним несколько очередей. Только один успел в кусты прыгнуть и уйти. Тогда я понял, насколько коварны и несгибаемы самураи. Многие даже не знали такого понятия, как сдача в плен.

Бастион

В ходе официальной 24-дневной войны с Японией разведвзводу Александра Резникова приходилось неодно-кратно вступать в бой. Навидались всякого — к примеру, последствия стремительных самурайских налетов, когда в одночасье оказывались вырезанными целые артиллерийские батареи. Когда взяли Муданьцзян, жены и дети японских командиров сожгли себя заживо. Варварство, граничащее с безумием. Такой враг быстро научил жить в постоянном напряжении, что оказалось нелишним в последующие 9 месяцев.

Разведчики недолго радовались капитуляции Квантунской армии. В конце августа стало известно — 607-й полк остается на неопределенное время. Китай страдал от политических и плановых разногласий. После ухода Советской армии предстояло охранять от гоминьдановцев железнодорожные, промышленные узлы и другие стратегические объекты. Сами китайцы, вне зависимости от своих политических предпочтений, к нашим в большинстве своем относились терпимо, а порой и приветливо. Зато недобитые подразделения японцев продолжали вести настоящую партизанскую войну. Порой казалось — от смерти спасало лишь чудо.

В конце сентября полковых разведчиков снарядили охранять 300-метровый тоннель в районе станций Сарахедзы и Яблоня. С обеих возвели бетонные бастионы со стальными дверями и ставнями. На плоской крыше располагался люк с крышкой, верх стен был зубчатым и имел проему с бойницами. Внутри крепости все, что нужно для автономной жизни: офицерская комната, спальня для солдат, камбуз, очаг и так далее. Никто не предполагал, что бастион однажды чуть не станет всеобщей братской могилой.

«Ево япона люди…»

— В ту памятную ночь часовым заступил хабаровчанин Евгений Терских, — рассказывает Александр Иванович. — У него был один грешок — очень поспать любил. Спасло наступившее похолодание. Ночью всех разбудил звук выстрела. Выскакиваю на крышу, где Евгений дежурил, и набрасываюсь на него? «Ты что, одурел?! Зачем стрелял? Всех разбудил!» Он кусты показывает — дескать, шорох почудился.

Утром наш повар возле тропы обнаружил убитого японца. Рядом — небольшой чурбак на веревке и трехметровый шест из двух молодых берез. Им ничего не стоило с помощью этого шеста поднять и зацепить чурбак за бойницу наверху бастиона, подняться по веревке, зарезать часового и закидать спящих людей гранатами через люк. В другой раз китаец угостил знакомых солдат куриными яйцами. Один отведал и сразу умер. Вычислили мы отравителя на станции в районе города Ачэн. Окружившие нас китайцы не стали защищать соотечественника: «Наша его не знай. Ево япона люди…». Там же мы его и прикончили.

После этого случая старшина Резников получил серьезный нагоняй от контрразведчиков. Особистов не беспокоил сам факт расстрела без суда и следствия: японский наемник, будучи живым, мог дать полезные сведения о своих хозяевах и помочь рассекретить целую цепочку японского подполья в Китае.

Лишь 30 апреля 1946 года 607-й полк вернулся домой. О событиях, в которых он участвовал, долгое время было не принято говорить, ведь и Советский Союз, и Китай, и даже капитулировавшая Япония давно официально жили мирной жизнью. Официальная пропаганда мало уделяла внимания вылазкам недобитых самураев. Лишь ветераны-дальневосточники по сей день вспоминают войну после победы со слезами на глазах.

Возрастная категория материалов: 18+