Квантунская армия всерьез готовилась к нападению.Квантунская армия всерьез готовилась к нападению.

Продолжение. Начало в номере за 26 июня.

Эффективные «подставы»

В этой операции есть одна крайне интересная сторона. В 1938 году изменил Родине и ушел в Маньчжурию начальник УНКВД по ДВК Люшков, знавший в деталях обстоятельства операции «Маки—Мираж». Безусловно, он сообщил японским спецслужбам о мифическом происхождении «Большого корреспондента». По-видимому, это был настолько значительный удар по престижу спецслужбы противника, что данная информация никакой огласки не получила. Об этом не узнали даже высокопоставленные чины японской разведки.

Так, в 1951 году пленный начальник 2-го (разведывательного) отдела штаба Квантунской армии полковник Асада Сабуро сообщил другому японцу-заключенному, что в 30-е годы японская разведка имела агента в Хабаровске в штабе ОКДВА у Блюхера в звании полковника. Подразумевался именно «Большой корреспондент».

Были у амурских чекистов и другие эффективные «подставы» японской разведке. Так, в 1935 году в ходе операции «Молодые» в Сахалян был выведен разведчик Остров. Он вошел в поле зрения ЯВМ, выдержал предусмотренные в таких случаях жесткие проверки. Японцы его завербовали и шесть раз переправляли с различными заданиями на нашу территорию. Из Харбина прямо в руки чекистов на нашей стороне он привел фашистов-террористов Данилова и Голубева. По его данным, на границе были задержаны террористы Муранов и Теплых, в Благовещенске арестован японский агент Ющенко, в Свободном — Еремеев, выявлены и взяты под наблюдение другие агенты ЯВМ.

Операция «Молодые», как остросюжетный фильм, изобиловала погонями, перестрелками на границе, в одной из которых ранили Острова. Но это был только один из эпизодов войны спецслужб. Большинство же их гораздо менее внешне эффектны и более драматичны. Такой, например, была «командировка за кордон» разведчика Василия Плужниченко.

Он ушел в 1942 году в Сахалян с заданием внедриться в персонал гаража эмигранта Иванова, где работали японские агенты перед заброской на территорию Приамурья. Плужниченко успешно прошел все проверочные допросы, однако в Сахаляне остаться не смог. Его отправили под Харбин, в лагерь «Хогоин», где содержались несколько сотен перебежчиков. Из них подбиралась агентура для заброски в СССР. Так он оказался отрезанным на 3 года от связи с нашей разведкой и сам себе поставил другую задачу: изучить и знать в лицо всех собранных в лагере предателей и изменников.

Эти сведения помогли сразу же после прихода в Харбин советских войск задержать часть из них. Многие годы в Благовещенск из других управлений НКГБ шли просьбы опознать с помощью Василия Плужниченко того или иного агента японской разведки.

Партизанское Приамурье

В процессе подготовки запланированной войны японские спецслужбы уделяли большое внимание и диверсионной деятельности. Для этого были созданы специальные разведывательно-диверсионные отряды. Так, отряд «Асано» численностью в 150 человек предполагалось с началом войны перебросить в район Амурской железной дороги на участке Амазар—Ушумун для подрыва железнодорожных сооружений, чтобы препятствовать передислокации на Дальний Восток войск и вооружений.

Кроме него, Сахалянская ЯВМ имела еще три диверсионных отряда численностью до 100 человек в городах Хума, Суньхэ и Дюдогоу. В 1935 году в районе станции Амазар (в тот период — территория Амурской области) ЯВМ даже провела «разведку боем». Туда из Маньчжурии была заброшена банда Ершова—Маслакова «1-й отряд спасения родины» из 32 человек. (Об этом уже рассказывалось выше.)

В ответ амурские чекисты создавали истребительные батальоны для борьбы с диверсионно-разведывательными отрядами японской разведки, разведывательно-диверсионные группы для заброски в тыл вражеской армии, партизанские формирования для деятельности на территории Приамурья в случае временной оккупации его японскими войсками. В истребительные батальоны вошли сотни амурчан, десятки участников разведывательно-диверсионных групп изучили радиодело и прошли военную подготовку. На территории области закладывались тайники с оружием, боеприпасами и продовольствием.

Во всех городах Приамурья на случай оккупации были созданы и снабжены всем необходимым разведывательные резидентуры, во главе которых поставили опытных чекистов, формально не имевших отношения к НКВД. Например, в Благовещенск для руководства таким подпольем был переведен из Читы опытный оперработник, которого устроили рабочим на городскую электростанцию и снабдили медицинскими документами о хроническом ишиасе, чтобы не было вопросов о его призыве в армию.

Еще один факт — сделать закладку радиостанции для резидентуры в областном центре было несложно, а если потом откажут батареи? Пришлось уже при закладке скрытно подводить к ней кабель от городской электросети с инсценированием строительных работ силами красноармейцев.

Агентурный пересол

После наступления перелома в войне СССР с фашистской Германией вероятность нападения Японии на советский Дальний Восток стала ослабевать. Акцент в разведывательной деятельности японских спецслужб стал смещаться на обеспечение оборонительных задач. Их усердие в этом порой доходило до «пересола» и само становилось причиной провала агентуры.

Задержанный в августе 1943 года в районе Благовещенска японский агент Мыльников имел при себе два советских паспорта на разные фамилии, справку эвакогоспиталя, книжку пенсионера, приказ Тыгдинского районного земельного отдела о назначении Мыльникова инструктором райзо, два удостоверения того же райзо о следовании его в командировки с правом ревизии в колхозах, пропуска, выданные райотделом НКВД и начальником заставы на право передвижения в пограничной полосе, план местности, радиопередатчик и 3 тысячи рублей советских денег.

Владимир Галуза, подполковник запаса

ФСБ РФ.

Возрастная категория материалов: 18+