На дне открытых дверей самолеты можно было изучить со всех сторон.На дне открытых дверей самолеты можно было изучить со всех сторон.

Несмотря на относительную удаленность от Благовещенска, зрителей из областного центра в Тамбовку приехало изрядно: на въезде заметили в зеркало заднего вида целую колонну разнокалиберных автомобилей. «Погода просто шепчет, и ветер идеальный», — говорит наш попутчик Сергей Саляев. Стать пилотом он мечтал с детства, но лишь недавно мечта стала осуществляться.

— И в летное училище поступал, все этапы прошел, но на последнем на какой-то мелочи срезали, — говорит Сергей Владимирович. — Вот с марта в клубе занимаюсь, скоро самостоятельно летать начну, а так десять часов уже за плечами. Ну не объяснить никакими словами ощущения полета! Хотя слово «кайф», наверное, с трудом подойдет. Хорошо, что есть еще люди, которые не дают этому клубу загнуться. Дорого это жутко, все на энтузиазме только и держится.

Никаких леерных ограждений на аэродроме не было — самый настоящий день открытых дверей. Некоторые зрители не только фотографировались на фоне «Ан-2», «Як-52» и «Фермер-2», но и без спроса пытались залезть в кабину. Когда самолет готовили к полету, всех предусмотрительно отгоняли на безопасное расстояние.

В ожидании парашютистов зрители попадали на траву: шея затекала не раз. После первого круга и выброса пристрельного парашюта в небе показались разноцветные купола спортсменов. Прыгали с 1600 метров. Адепты купольной акробатики раскрывались почти сразу же. Остальные — на километре. Приблизительно на 200 метрах два спортсмена сцепились ногами и отпустили друг друга, когда до земли оставалось совсем немного. Публика, навизжавшись, фотографировалась со своими героями. Те скрыться от славы не пытались.

— Это у меня уже 918-й прыжок, — говорит 28-летний Александр Руденко, — купольной акробатикой занимаюсь уже лет пять. То, что вы сейчас видели, — старый, еще советский трюк, но держаться ногами, когда обоих тянет в разные стороны, всегда трудно. Впервые прыгнул еще в августе 1997-го, и с тех пор почти каждые выходные я на аэродроме. Если приехать не получается, то уже и не знаю, чем себя в городе занять.

На смену парашютистам-профессионалам пришли профессиональные летчики. Оранжевые «Як-52» выписывали фигуры высшего пилотажа под восторженные охи зрителей. Небо благоволило шоу — ни облачка на горизонте. Видимость миллион на миллион, как говорят профи.

После официальной части начались «покатушки». Пассажирский билет на «Ан-2» можно было приобрести за 300 рублей, сделать в качестве пассажира круг на «Як-52» стоило тысячу рублей, испытать на собственной шкуре фигуры высшего пилотажа и даже немного порулить разрешали за две тысячи. В первый раз прыгали с парашютом лишь те, кто заблаговременно прошел подготовку. Сумасшедшие на первый взгляд цены объяснялись просто: литр топлива стоит 90 рублей. Расходуется этот литр за минуту. В общем, никто на покатушках не заработал, так, отбили немного расходы.

Корреспондента «АП», склонного испытывать все на себе, добрые пилоты пустили в кабину Як-52. Второе место здесь предназначено для пилота-новичка. Все рычаги и приборы у инструктора и стажера работают в одной системе: любой может перехватить управление. «Вот эта нижняя кнопка — связь с пилотом, — говорят мне, пристегивая к креслу с парашютом. — Хоть немного дурно стало — сообщаешь, и мы тут же садимся».

Все происходит как в тумане: все понимаю, но молчу. Молчу, что упираюсь головой в потолок, молчу, что наушники мне не впору. Все это мелочи: я сейчас буду летать! Двигатель работает, разрешение на взлет получено, и мы разгоняемся. Момент отрыва от земли чувствуется четко: еще пару секунд назад самолет подбрасывало на полевых ухабах, а тут наступила легкость. Як под острым углом идет вверх, поля и люди стремительно превращаются в муравьев на почти идеально ровных кусках ткани. Тамбовское водохранилище — лужа. На счетчике высоты 1200 метров.

— Как ощущения? — спрашивает пилот-инструктор Сергей Катков, и, получая мое ОК, начинает бросать машину из стороны в сторону, крутить, класть в штопор и испытывать меня перегрузками. Вопрос о самочувствии — очередная фигура. И так минут пять. Названий трюков мне уже не упомнить: не до того было. Но, как рассказали позже коллеги, что наблюдали с земли, самолет выписывал знатные финты: «Да, поколбасили тебя там изрядно!»

Восторг неописуемый. Особенно когда самолет резко уходит вниз: кресла под собой не чувствуешь, только ремни в нем и держат, ощущение, что двигатель заглушен. Перегрузки тоже нечто особенное. Сидишь себе спокойно, а тебя как будто прессом многотонным в дно вжимает. «Американские горки» отдыхают.

По земле иду будто впервые. Горжусь собой: с легкостью перенес трюки, от которых многих неподготовленных сразу тошнит. Совершенно незнакомые люди спрашивают: «Ну как? Живой?» «Отрыв башки!» — глупая фраза, но это первое, что приходит на ум. В ответ кивают и улыбаются.

Только теперь начинаешь понимать, почему всех пилотов, неважно, любителей или профессионалов, так отчаянно тянет в небо. Почему в выходные они мчатся на аэродром на максимально возможной скорости, обгоняя всех. Почему они, все как один, на вопрос: «В чем прелесть?» — лишь загадочно улыбаются, глядя в небо, и ничего внятного не могут сказать. Почему? Да бог его знает.