Ее знает вся организованная и неорганизованная преступность Приамурья.Ее знает вся организованная и неорганизованная преступность Приамурья.

Она из числа тех, кто выделяется в коллективе своим оптимизмом, высоким профессионализмом, преданностью профессии и поистине неистребимой верой в победу добра над злом. Она из тех, кто слепил себя собственными руками, кто годами на практике постигал профессию следователя, оттачивая свое мастерство, при этом не стесняясь учиться у других. Знакомьтесь: Марина Кузьминых — старший следователь по особо важным делам следственной части следственного управления при УВД по Амурской области.

Чеченское дело

О профессии следователя Марина мечтала со школьной скамьи. Пришла на службу в органы внутренних дел в 1993 году. Начинала стажером, училась, перенимала опыт старших товарищей. Вслед за первым самостоятельным делом — по краже микроавтобуса — было второе, пятое, десятое... Но, пожалуй, наиболее раскрылся ее талант следователя при расследовании так называемого «чеченского дела».

В начале, как сейчас принято называть, «нулевых годов» на территории одного из северных районов Амурской области — Селемджинского — образовалась устойчивая преступная группа, состоявшая в основном из лиц чеченской, ингушской национальностей, были в ней и русские. Пользуясь такими факторами, как отдаленность от центра, отсутствие контроля со стороны милиции, да и, что греха таить, продажностью отдельных сотрудников правоохранительных органов, члены группы творили все что хотели: запугали местное население, подмяли под себя весь лесной бизнес, словом, чувствовали себя полноправными хозяевами территории. Разъезжая на своих «крутых тачках» по району, они демонстративно возили с собой огнестрельное оружие — автоматы, карабины. Могли принародно избить и унизить любого, кто им не понравился, вплоть до представителей власти. Рэкет, грабежи, разбои были основным занятием обнаглевших преступников.

Дальше так продолжаться не могло. Дискредитация власти достигла предела. Со сменой руководства УВД по Амурской области началась целенаправленная работа по пресечению деятельности «февральской банды». Руководителем следственно–оперативной группы УВД была назначена Марина Кузьминых, в то время майор юстиции. Отныне ее жизнь разделилась надвое: Благовещенск и Февральск, до которого, как в песне поется, «только самолетом можно долететь».

Вам можно верить?

— Во время первой командировки мы столкнулись с полностью деморализованным населением района, которое было крайне запугано угрозами бандитов, не верило милиции, не хотело идти на контакт, — вспоминает Марина Николаевна. — Самоуверенность обнаглевших молодчиков и беззубость правоохранительных органов в течение длительного времени давали о себе знать. Вызванные для дачи показаний местные жители, предприниматели, занимавшиеся лесным бизнесом, прямо спрашивали: вам можно верить?

Марина верила, что постепенно ситуация изменится. И когда последовали первые аресты, люди стали постепенно «оттаивать». В последующие командировки потерпевшие и свидетели шли уже сами. Они попросту убедились, что члены следственно-оперативной группы не собираются ни останавливаться на полпути, ни тем более «прикрывать» это дело. Работа кипела: и оперативники, и следователи были опытные.

— Мы понимали друг друга с полуслова. Все были буквально поглощены расследованием, у всех было одно желание — чтобы виновные понесли заслуженное наказание по максимуму, — вспоминает сегодня подполковник юстиции Кузьминых. — Меня всегда спрашивали, не боюсь ли я. Отвечала, что с такими товарищами, как у меня, не страшно.

Наверное, она все же лукавила. Кто знает, что можно было ожидать в таежном краю, где медведь прокурор? Не случайно же ребята на всякий случай, помимо табельных ПМов, всегда прихватывали с собой надежные «калаши».

Аналогов не было

Марина с группой пробыла в командировках по «чеченскому делу» более полугода. А всего к уголовной ответственности привлекались 45 человек. За решеткой в суде оказались 30. Подобные дела об организации преступного сообщества в Амурской области еще не расследовались, и, стало быть, оно было в своем роде уникальным. И в этом заключалась его основная трудность. Все нужно было разрабатывать самим.

— Марина Николаевна, каково работать с главными фигурантами — Арсабиевым и Чагарбиевым?

— Лидеры группировки отличались друг от друга. Если Чагарбиев вел себя достаточно спокойно, то Арсабиев во время первого допроса пытался ударить меня по лицу кипой бумаг, лежавших на столе. «Да ты знаешь, кто я? — угрожающим тоном с ходу начал он. «Пришлось сделать ему замечание», — мило улыбается Марина.

«Ты — тварь!» — орал взбешенный бандит. «Все мы твари божьи, — парировала Кузьминых. — Разве ты — нет?» Так и проходила «притирка» следователя и арестованных. Марина понимала: чтобы подозреваемые пошли на контакт, ей нужно было узнать всю их подноготную. Она собрала и изучила всю имевшуюся на то время информацию, включая их детство и юность: что, откуда и почему. Что они делали в разные годы жизни? Откуда у них такая жестокость? Почему из невинных младенцев порой вырастают опасные преступники?

Умело используя, казалось бы, не имеющие отношения к делу фигурантов факты, следователь Кузьминых постепенно нашла подход ко всем, контакт был установлен. К тому же, видя ее напористость, принципиальность, задержанные стали постепенно понимать, что для них же будет лучше, если начать сотрудничать со следствием, тем более что Марина Николаевна, как теперь обращались к ней задержанные, весьма успешно продвигалась по пути к истине, и валять перед ней дурака становилось себе дороже.

Перестраховывалась вдвойне

Вскоре выяснилось, что на совести молодчиков есть убийство, да не одно, а четыре. С учетом вновь открывшихся обстоятельств стало понятно, что дело о преступном сообществе будет передано в прокуратуру и должно рассматриваться в рамках единого уголовного дела. Конечно, Марине было обидно расставаться со своим детищем, которому она отдала столько времени, сил и нервов, однако жизнь есть жизнь. Одно успокаивало: вся ее группа вместе с ней продолжала расследовать дело, правда уже под другим руководством.

Однако не все шло гладко. Однажды у одного из прокурорских работников «похитили» целый том с документами по делу. Но те, кто организовал эту «случайность», просчитались. Марина Кузьминых и следователь Артем Налобин, также работавший в составе группы, в короткие сроки восстановили все утраченные документы. Иначе и быть не могло, преступники и их защитники предпринимали все усилия, чтобы развалить дело, поэтому нужно было перестраховываться вдвойне.

Кстати, адвокатом Арсабиева выступал ее бывший коллега, работавший раньше в следствии. Как правило, бывшие сотрудники органов внутренних дел, уйдя в адвокатуру, прекрасно осведомлены о методах и способах раскрытия и расследования преступлений, поэтому знают, где нужно «копать», чтобы развалить дело или еще как-то помочь своему подзащитному. Это и понятно, они за это деньги получают. Поэтому Марина считает, что хороший следователь должен всегда быть впереди на два шага любого распрекрасного адвоката.

99 томов

Следствие по делу преступного сообщества продолжалось год и девять месяцев. Всего было подшито 99 томов вместе с обвинительным заключением. Кстати, о нем. Составленное Мариной Кузьминых обвинительное заключение содержало 14 тысяч(!) страниц, или 53 тома.

Казалось бы, по масштабу оконченного дела никакое другое с ним уже не сравнится. По крайней мере так полагала теперь уже подполковник юстиции Марина Кузьминых, награжденная государственной наградой — медалью «За отличие в охране общественного порядка». Не нужно гадать на кофейной гуще, кому было поручено расследование следующего, еще более грандиозного дела об организации преступного сообщества на территории области. Но это уже совсем другая история…

Возрастная категория материалов: 18+