Иван Ефимович БоярчукИван Ефимович Боярчук

Надо было каждый день переворачивать десятки кубометров земли, чтобы намыть драгоценные граммы золота. Мы сдавали его и тем мало-мальски кормились. Работал в лесу, пилил дрова, во-зил их в поселок на лошадях.

12 августа 1942 года меня призвали в армию. Полных 18 лет еще не было, потому меня направили в Приморский край, в морские части береговой обороны. Напряжение на Дальнем Востоке было большое.

В августе 45-го нас посадили на самоходные суда и через остров Русский направили в Северную Корею. Японцы сопротивлялись с отчаянием обреченных. От нашего батальона осталась половина. Мне повезло, я выжил. За боевые операции на Корейском полуострове получил нашу, солдатскую медаль «За отвагу», позднее — медаль «За победу над Японией», орден Отечественной войны II степени.

В мирное время меня наградили медалью «За трудовую доблесть». За что? Наверное, за хорошую работу. Мы сами поднимали и наши поселки, и наш прииск. Он как родное дитя, которому отданы лучшие годы жизни.

Нашему прииску 142 года, а руководили им немногие. Начиная с 1932 года по сегодняшний день — всего 9 директоров. Хочу отметить Валентина Федоровича Сидорова. Почти 20 лет он руководил прииском. Сейчас предприятие на подъеме, возглавляет его сын — Федор Валентинович. Назвали в честь деда — Федора Ильича Сидорова, который тоже работал на прииске, был простым рабочим. В годы войны отважно воевал, в числе первых жителей Соловьевска ушел на фронт, имел медаль «За отвагу». Сейчас на прииске хорошие заработки. Я знаю — люди не жалуются. Не так, как в наше время.

У нас с супругой Анной Фатеевной два сына — Геннадий и Александр, а также дочь Таня. Они взрослые люди, работают на прииске. Все на одном месте. Прииск хорошо помогает. И деньгами на жизнь, и по хозяйству. У нас дом свой, живем на земле, в прошлом году прииск его капитально отремонтировал. Другого жилья нам не надо. Хорошую поддержку оказывают всем пенсионерам. Ежемесячно мы получаем доплату от предприятия к нашим пенсиям.

Александр Игнатьевич Плешков

Прошел от Тулы до Берлина. Призывался из поселка Кировский в июне 41-го. Сначала попал в Райчихинск, в школу младших авиаспециалистов. Затем в Приморский край, полк дальней бомбардировочной авиации. Тогда на вооружении стояли пикирующие бомбардировщики Пе-2. Моторы часто выходили из строя, мы их ремонтировали.

В 42-м отобрали лучших механиков и отправили на фронт, на московское направление. Москва выглядела фронтовым городом. Аэростаты в небе, бомбоубежища, напряженные лица людей. Мы, дальневосточники, ехали на фронт с геройским настроением. Но излишняя бравада прошла, когда мы увидели раненых бойцов. У многих не было рук, ног… А мы­ — необстрелянная молодежь, нам завтра идти в бой…

Мы закапывались поглубже в землю, так легче было уцелеть. Какое-то сплошное состояние стресса. Особенно запомнились бои на Курской дуге. Все стреляет, бомбит, крошит направо и налево. Многие из наших пилотов не возвращались с боевых заданий. Других подбивали. Они переходили линию фронта, возвращаясь в свои части поседевшими.

Потом был 2-й Белорусский фронт, тяжелые бои в Польше, за Варшаву. Река Висла была красной от крови. Участвовал в выполнении особых заданий командования. Однажды на линии фронта подбили наш самолет. Не простой: на нем впервые был установлен прибор — радиолокатор с опознавательными функциями «свой — чужой». Самолет надо было срочно забирать из-под носа фашистов. О деталях говорить не буду, самолет на санях в расположение наших частей доставили. За выполнение задания командования нас с моим напарником наградили, я получил медаль «За боевые заслуги».

За бои в Восточной Пруссии имею медаль «За взятие Кенигсберга». Позже был награжден медалями «За взятие Берлина», «За победу над Германией». Наш аэродром на окраинах Берлина стоял. Там, севернее фашистского логова, я и встретил победу.

Сейчас мне 88 лет. Один, без помощи людей и прииска, я бы, конечно, не смог выжить. Стоит только обратиться к руководству прииска, к заместителю генерального директора по работе с персоналом Виктору Ивановичу Бурдинскому, — и никаких вопросов нет. Большое спасибо бывшему главврачу Соловьевской больницы Николаю Петровичу Шамраю.

Вениамин Федорович Захаров

Моих родителей накануне коллективизации переселили в поселок Первомайский, что находится в пяти километрах от Соловьевска. Трудное, голодное было детство. Брат мыл золото, как делали многие, чтобы выжить, а я тогда был ребенком.

Когда грянула война, мне было семнадцать лет. Направили служить на границу с Маньчжурией. Наш гарнизон стоял в районе пограничного Гродекова. Первый бой принял после объявления войны Японии. Гибли молодые ребята, гибли, когда до полного разгрома врага оставались считанные дни. После взятия ряда городов Китая нам был отдан приказ о штурме Харбина.

Оборона города на реке Сунгари была организована японцами достаточно хорошо. Чтобы захватить противника врасплох, наш батальон выбрал трудный путь к перевалу, идти нужно было через многочисленные болота. Тонули люди и лошади, слышались крики людей и храп животных… К утру мы добрались до небольшой речушки. Был дан привал, солдаты бросились к реке, чтобы утолить жажду, обмыться. Усталые, они тут же засыпали. На рассвете наш батальон был поднят по сигналу. И тут мы увидели, что дно реки, из которой мы пили воду, покрыто трупами лошадей и людей. Оказывается, тут к моменту нашего появления уже был бой и погибших не успели убрать. Японцы никак не ожидали, что в этом месте вновь окажутся русские. Бой был жестоким.

29 августа 1945 года в Харбине состоялся парад в честь победоносных действий нашей армии. Принимал парад генерал Белобородов. Я был награжден орденом Отечественной войны, медалью «За победу над Японией». В Соловьевск вернулся только в 1950 году. Мы строили двухэтажные дома на улицах Черемушки и Юбилейной. Потом работал на драгах №113, №111. Был машинистом. В 70 лет ушел, как говорят, на заслуженный отдых. У нас с супругой Валентиной Ивановной хорошие дети. Сын работает на прииске, дочь — в школе. В Соловьевске образовалась целая династия Захаровых.

И прииск стал для меня родным — ветеранов здесь не забывают. Про денежную поддержку к хорошей пенсии не говорю — это как норма. Получаю бесплатно дрова, газеты «Амурская правда», «Авангард» и другие.

Анна Михайловна Кокоткина

В 1942 году нашего отца забрали на фронт, а в 1943-м на него пришла похоронка. Горе поселилось в нашем доме. Мне было 11 лет. Как семье жить, что будет без кормильца дальше? С первого по четвертый класс я училась в поселке Нил, затем продолжила учебу в поселке Стрелка. Дети в годы войны взрослели рано.

Мы, девчонки, возили из леса чурки, пилили их на короткие чурочки, мелко кололи. Такая наша продукция шла по особому назначению. Дело в том, что в годы войны по Амуро-Якутской автомагистрали немало передвигалось с грузами так называемых газогенераторных машин. Они работали на дровах, именно на наших «чурочках». Тогда по трассе стояло немало поселков, машинам едва хватало «топлива», чтобы доехать от одного поселка до другого. Дети также пасли коз, участвовали в заготовке сена, ягод. Немало собранных соловьевцами дикоросов, брусники отправлялось на фронт, в действующую армию. «Все для фронта, все для победы!» — с этим лозунгом люди в тылу ложились спать и с этим же призывом вставали, отправлялись на работу. Опоздания исключались, выполнение норм считалось делом строго обязательным, непременным почти при любых обстоятельствах.

Пятый класс оканчивала уже в Соловьевске. А потом началась, можно сказать, взрослая жизнь. Вся моя трудовая биография связана с прииском «Соловьевский». Прииск — это моя жизнь. И не только моя. Прииск дал путевку в жизнь очень многим. Тысячи рабочих, специалистов прошли его замечательную школу. Сколько у нас династий, своих традиций! Соловьевск, мне кажется, это что-то особенное. Второго такого нет в области.

Нас надо поддерживать, потому что Соловьевск много дал Родине, в том числе в годы войны. Это не просто громкие слова. Прииск всегда гремел своими показателями, он и сейчас, я знаю, на хорошем счету. Я 44 года проработала на предприятии, которое считаю для себя родным. Из них 35 лет — в мехцехе. Работала электрообмотчицей. Мы, женщины, восстанавливали электродвигатели, которые от напряженной работы часто «горели».

С теплотой вспоминаю многих, с кем довелось работать. Дорожного мастера Якимова, директоров прииска Вайзерова, старшего Сидорова и других.

Для меня одно слово «прииск» — это как что-то личное, близкое. Такое, с чем связываются надежды. В моем положении, когда я уже давно не работаю, эти надежды придают сил. Я знаю: меня никогда не оставят с моими проблемами одну. Потому что такое просто невозможно представить. Эти мои твердые убеждения меня и поддерживают…

Возрастная категория материалов: 18+