В армию Всеволода Сысоева призвали в первые же дни войны, но несмотря на страстное желание сразу попасть на фронт, его направили в 306-й батальон фронтовой связи, стоявший под Уссурийском. Там в звании лейтенанта он служил интендантом. В 1944 году батальон был расформирован, и Сысоева перевели сначала в 35-й полк резерва офицерского состава в качестве помощника комиссара-командира взвода, а позже — в 97-й медико-санитарный батальон на должность помощника командира батальона. Батальон был придан 3-й Крымской дивизии, которая вступила в боевые действия с японской Квантунской армией в районе города Сун-у.

Всеволод Петрович был помощником командира 97-го медицинского батальона 3-й стрелковой дивизии. 24 ноября этого года именитому ветерану исполнится уже 99 лет. Он полон энергии и сил. Вместе со своим другом, доктором медицинских наук А. Константиновым (тоже участником Маньчжурской операции), писатель Сысоев посвятил 65-летию Победы в Великой Отечественной войне новую книгу «Воины-дальневосточники в боях за Родину».

«Настоящими участниками Великой Отечественной войны считают себя те, кто воевал на Западном фронте, — пишет в своих воспоминаниях известный дальневосточник. — Да, сражения с самураями длились не более месяца, но по ожесточенности и напору, по героизму и потерям они не уступали сражениям с фашистами. Чего стоили одни японские смертники-камикадзе!

Это было время тяжелых кровопролитных боев, полное героизма и тяжелых потерь. Помню, как 97-й медсанбат, в котором я служил помкомбатом, за одну ночь потерял четверть личного состава — погибла целая рота. Временами казалось: вот еще день-два таких напряженных военных действий — и от нашего батальона не останется ни одного человека. Передвижение войск было очень стремительным, порой двигались прямо по пересеченной местности, по полям, буквально устланным трупами неприятеля. Стояла жара, а напиться было негде — к какому ручью ни подойдешь, лежат убитые. И тем не менее дальневосточные войска с честью выполнили свой долг в стратегической операции.

Продвигаясь за боевыми порядками, нам пришлось ехать на машинах буквально по трупам противника. Машины так расплющивали тела убитых, что мне они напоминали плакаты с изображениями людей.

Радостная весть о завершении войны с Японией пришла к нам, когда наш батальон находился в маньчжурском городе Беяньджень. Мы разместились в здании бывшего японского военного госпиталя. Раненых много. Хоть и закончилась война, а для этих людей еще не закончились мучения от ран и долгий путь к выздоровлению. И захотелось мне порадовать их чем-нибудь необычным. Сел в машину и поехал по городу в поисках сам не знаю чего. Еду, вдруг вижу — на одном из зданий развевается греческий флаг. Вспомнилось детство, ялтинский грек-кондитер дядя Яня, который баловал нас, мальчишек, пирожными. Остановил машину, зашел в здание без какого-то определенного намерения, полагая, что это греческое посольство.

Навстречу мне вышел пожилой грек. Внимательный, добрый взгляд. Он сразу понял мое замешательство: на каком языке заговорить с ним?

— Говорите по-русски,— улыбнулся он. — Я недавно из России. Не нашел с вашим правительством общего языка и уехал в Маньчжурию. Здесь я завел свое дело — владею кондитерской, могу вам ее показать.

Я задохнулся от неожиданности и восторга — вот это-то мне и нужно было!

— А вас случайно не дядей Яней зовут? — спрашиваю с радостью.

— Можете и так называть. А что вас так обрадовало?

— У вас кондитерская, а мне нужно к празднику победы сто тортов. Возьметесь выполнить мой заказ?

— Изготовить-то можно, но ведь это стоит больших денег, есть они у вас? — вопросительно посмотрел на меня дядя Яня.

— Конечно, денег нет. Но мы можем рассчитаться трофеями — на складах много чего найдется. Что вас интересует, может, меховые кожаные ботинки?

— Ботинки — это хорошо. Везите два самосвала ботинок, и мы вам к сроку изготовим сто тортов.

Мы распрощались с дядей Яней. На обратном пути в какой-то момент я засомневался, правильно ли поступил, мало ли чем может обернуться эта сделка. За разрешением сомнения я зашел к контрразведчикам и все им рассказал о своем заказе. Они меня успокоили, сказав, что дядя Яня им хорошо знаком и доверять ему можно полностью.

На следующий день он привез обещанное угощение. Так в честь завершения Второй мировой войны праздничный обед мы сумели, хоть и скромно, украсить: на каждой тумбочке у постели больного или раненого стоял аппетитный, художественно оформленный торт. На торжественном вечере по случаю победы у нас не было шампанского, но зато чаю с праздничным тортом попили с наслаждением».

Возрастная категория материалов: 18+