Цветы от убийцы дороже ребенка?

Пережитый кошмар будет преследовать Олесю Жицкую и ее сына всю жизнь.

Любви и жалости к этому человеку, которому она верит и готова ждать годы, пока он в очередной раз вернется из мест заключения? А может, ею движет страх перед этим рецидивистом, который после очередной отсидки рано или поздно выйдет на свободу и найдет ее?

Его все презирали

Вот уже вторую неделю Олеся Жицкая не может попасть в свою собственную квартиру, которая досталась ей в наследство и где она живет уже много лет. После того страшного дня, когда разъяренная толпа пыталась взять приступом ее жилище, чтобы расправиться с мужем Алексеем, надругавшимся над малолетней девочкой, Олеся с сынишкой вынуждены скрываться у родственников.

Квартира будет продана, а Олесю с Максимкой переселят в другой район, а может, даже и в другой город. Об этом побеспокоятся власти Благовещенска и правоохранительные органы, чтобы защитить семью педофила от народной мести. Ведь жена и девятилетний пасынок ни в чем не виноваты. Но пережитый кошмар теперь будет преследовать их всю жизнь.

— Алексей освободился из мест заключения, стал жить у меня, познакомился с соседями. Поначалу все было нормально, а потом начались проблемы. Мужики его почему-то терпеть не могли. Все вокруг мне стали говорить, мол, выгони его, он тут не нужен, — Олеся раздраженно качала головой, вспоминая неприятные разговоры с соседями. — Один раз его какие-то парни избили, потом второй раз…

— За что?

— Даже не знаем толком, за что. Тут вокруг столько разной пьяни да наркоманов живет, им только повод дай!

Алиби для жены

Олеся сбивчиво стала припоминать события накануне дня, когда она и ее ребенок вместе с Жицким чуть не стали жертвами народного мщения.

— Муж несколько раз пытался устроиться на работу. Но ему не везло. Только устроится, как его обязательно кто-нибудь подставляет, опять забирают в милицию или в СИЗО. Вот и 19 июля он сходил в ГАИ, затем устроился на работу, — припомнила женщина хронологию зловещего вторника, когда две соседские девочки чудом спаслись от лап извращенца.

По ее словам, Жицкий в тот день несколько раз звонил ей с работы.

— Фирма недавно открылась, парни мебель делают. Алексей весь день таскал тяжелые станки, — Олеся старалась убедить нас в невиновности мужа и приводила все новые доводы. — Пришел и руки мне протягивает: на ладонях мозоли. На ногах тоже мозоли. Когда бы он успел их заработать, если бы с девочками гулял?

Когда к ним домой нагрянули оперативники и забрали мужа для разбирательства, Олеся даже не сомневалась, что это какая-то ошибка. Она и сегодня так считает:

— Все говорят, что Жицкий изверг, пьет, меня бьет, над моим сыном издевается. Все это наговоры!

— Но ведь соседи рассказывают, что у вас частые скандалы, ребенок сильно плакал, — возразила я.

— Ну и что?! В каждой семье такое бывает. Меня он пальцем не тронул.

— А ребенка?!

— Да и его не трогал, — Олеся потупила взгляд. Она явно покрывала жестокость мужа.

Любовь зла…

Я напомнила молодой маме только один случай. Когда во время очередного скандала ребенок так истошно кричал, что кто-то из жильцов позвонил бабушке мальчика со стороны отца. Людмила Ермакова с боем тогда забрала внука. На голове у него была гематома, на виске кровоподтек. После этого Максик, как любя называют свою кровинку Ермаковы, жил у них в Астрахановке полтора месяца. Когда мама с отчимом приехали забирать сына, тот убежал и спрятался. Его нашли в нише, где мальчик забился в темный угол, лишь бы его не увезли. Почему ребенок не хотел возвращаться домой? Наверное, не от хорошей жизни.

— Да он спрятался потому, что Людмила, наверное, ему что-то плохое про нас наговорила, — вступилась за внучку ее престарелая бабушка Галина Алексеевна, у которой сегодня прячется Олеся с сыном. — Соседей не слушайте. Мальчишка кричал потому, что Алексей его воспитывал — чтобы тот на улицу не просился. И правильно делал!

Баба Галя не скрывает, что никогда не любила первого мужа внучки и ее бывшую свекровь.

— А за что их любить? У ребенка был день рождения. Так бабушка знаете, что ему принесла? Книгу в подарок!

Женщины мне наперебой рассказывали, как Олесе изменял ее первый муж и каким хорошим отцом для мальчика стал Жицкий.

— Алексей Максимку баловал. То шоколадку купит, то мармеладку. Один раз прихожу, а он ему во-о-от такую пачку сока купил, — судя по словам бабы Гали, соку было литра полтора.

— Да, да, — кивала Олеся. — У Максимки было всего четыре диска, а теперь около тридцати. Жицкий мне цветы покупал. Он меня любит. И когда Максим пошел в первый класс, купил ему в школу розы.

Вот только почему-то никто не вспомнил, что в тот самый первосентябрьский день у мальчика оказалась рассечена бровь. На вопрос родственников отца, кто это так его сильно ударил, он испуганно озирался то на Жицкого, то на маму, а потом назвал имя одноклассника. Когда с этим мальчиком взрослые стали проводить беседу о плохом поведении, тот округлил глаза и выпалил: «Так это же не я Максима ударил, а его новый папа!»

Люди такие жестокие

— Я столько лет прожила в этом микрорайоне и не подозревала, что люди у нас такие жестокие. Зачем про Алексея говорят, что он педофил. Это бред какой-то! Если его посадят, я буду ждать.

Как ни старалась, я все же не смогла понять и хотя бы на минуту принять сторону этой женщины, которая готова обвинить во лжи всех — соседей, свекровь, полицию, следственный комитет, родителей и самих девочек, попавших в сети педофила-изверга, — только не его самого. Насколько же горька и уныла должна быть жизнь человека, чтобы цветы из рук убийцы-насильника казались любовью, а пакет сока и диск в подарок маленькому сынишке — пределом семейного счастья.

— Леша очень добрый человек. И не мог сделать что-то плохое детям, — убеждала меня Олеся. — Да если бы Жицкий хотел кого-то изнасиловать, то он в первую очередь моего ребенка поимел — и давным-давно!

Последний аргумент молодой матери меня просто убил…

P. S. Как стало известно АП, после отсидки за убийство Жицкий сожительствовал с женщиной из поселка Чигири. Когда его снова посадили, уже за угон, Алина возила ему в зону передачи. Он скрыл от нее свой новый роман с Олесей, сообщил лишь, когда узнал, что его выпустят по УДО. Узнав горькую правду, женщина перестала навещать изменника. И тут начался шантаж. Жицкий звонил ей из зоны, угрожал и требовал, чтобы она продолжала носить ему передачи. Однажды пригрозил: «Вот выйду на свободу, оприходую твою Дашку!» Испугавшись за несовершеннолетнюю дочь, Алина трижды обращалась с заявлениями к руководству ИК-8, а потом в УФСИН по Амурской области. 
И даже после всего этого Жицкий освободился досрочно.