Пока жив, надо двигаться и трудиться, считает Петр Георгиевич.Пока жив, надо двигаться и трудиться, считает Петр Георгиевич.

Домик на обычной деревенской улице, во дворе — поленница, ручная помпа и старый мотоцикл «Урал» выпуска 50-х годов. Завести и прокатиться самому — болят ноги, а вот проверить контакты, подладить, чтобы кто-нибудь из сыновей или внуков, приехавших в гости, смог отправиться на рыбалку, надо обязательно. И дров наколоть, и воды наносить он еще в силах, а значит — не будет лежать на диване, ведь в трудах и бесконечном движении прошла вся его жизнь. 

100 километров дважды в неделю для паренька из села Слава Мазановского района когда-то было обычной пешей нормой. В Великую Отечественную юный Петя на фронт не попал только чудом: забраковали врачи. Из-за острой анемии резко снизилось зрение, и парня в приказном порядке оставили работать в колхозе трактористом. Дневные смены, переходящие в ночные, короткий отдых — и снова за рычаги, а вместо зарплаты — трудодни. На голом энтузиазме и на износ тогда работали все колхозники, но у Петра была еще одна дополнительная нагрузка. На ноги. 

Раз в неделю по приказу районного военкомата он должен был появляться в райцентре, чтобы отметиться у военачальников. Транспорта не было. Парень ходил пешком.

— От Славы до Новокиевского Увала, где военком сидел, сотня километров будет, — вспоминает Петр Георгиевич. — Вот и выйду рано утром, затемно еще, к концу дня дойду, отрапортую: «Рядовой запаса Кузьмин по вашему приказу прибыл!» А мне в ответ: «Хорошо, Кузьмин. Можете быть свободны». Вот и все. Переночую и раненько поутру на следующий день — домой. 

Спустя несколько месяцев к военкому обратился председатель колхоза: мол, парень нам самим на тракторе нужен, а вы его на целых два дня с работы забираете. Тогда после долгих разбирательств еженедельные походы в райцентр отменили.

Еще два года после войны Петр работал в колхозе. Обзавелся семьей. Систему трудодней, за которые колхозникам давали продукты вместо «живых» денег, терпеть становилось все сложнее. А тут неподалеку начали разрабатывать Гаринское рудное месторождение. На новом производстве понадобились люди, и Петр решил изменить свою жизнь.

— Написал заявление о выходе из колхоза, — рассказывает пенсионер. — По тем временам дерзко это было. Оставил колхоз — иди в тюрьму, такой был сталинский указ. Вот и меня осудили на 4 месяца. Сидел, а на Гари ждали. Вышел из тюрьмы — и снова на трактор. Только уже за зарплату.

На Гаринском месторождении Петр Георгиевич отработал 6 лет. Все это время в семье в Славе бывал наездами. А потом, когда Гарь «свернулась», вернулся в родную деревню и поступил на работу в лесничество. 

Через 10 лет Петр Кузьмин снова стал трудиться на благо сельского хозяйства, только на этот раз уже не в колхозе, а в совхозе, который образовался в Славе, — мотористом на дизельной подстанции. Еще 20 трудовых весен пролетели как один день. 

Когда пришло время уходить на пенсию, не привыкший сидеть без дела Петр Георгиевич всерьез занялся пчеловодством. Одинокий маленький улей, который до сих пор стоит в его огороде, напоминает о тех медовых временах, когда совхоз «Славский» гремел на всю область, а его семья была вместе. Ведь уже давно нет в живых его любимой жены Ксении, сыновья разъехались по области, а Слава вымерла, как десятки таких же деревень. 

Все чаще дед Петя жалуется на ноги — они болят не только на погоду. Дети возили в город в больницу, а врач сказал: «Наверное, ходил много дед. Ресурс свой ноги отработали». Рассказать ему, что в войну тысячи километров прошел пешком? Наверное, и не поверит. Городские теперь не ходят столько. А он привык. Лежать надо? Не дождетесь!

В прошлом году Петр Георгиевич стойко перенес операцию на ногах — теперь он снова в строю. Погостит зиму у сына в коммунальной квартире — и снова в родной двор, где можно заниматься милым сердцу деревенским бытовым трудом. И ходить. Хотя бы по двору. По сравнению с тем, что пришлось пройти в военное лихолетье, это такая мелочь!

Возрастная категория материалов: 18+