Рыночные ряды поглотили не одно поколение квалифицированных инженеров, врачей, педагогов.Рыночные ряды поглотили не одно поколение квалифицированных инженеров, врачей, педагогов.

Хочешь жить — торгуй

В своем районе Эльвира человек популярный. Нет-нет да остановится возле нее пешеход. Явно уставшая, но привлекательная еще женщина со стройной фигурой каждого встречает дежурной улыбкой. Впрочем, люди на ее приветливость чаще всего не обращают никакого внимания. У них другой интерес и другие цели. Вечерами Эльвира тихо наигрывает на гитаре популярные мотивы восьмидесятых, а расчувствовавшись, скидывает домашние тапки и тихо кружится под мелодию аргентинского танго.

Прошлый выпуск «Дефицитных историй» рассказывал о тотальной нехватке денег в 90-х годах прошлого века (номер от 9 февраля). После этого в редакции раздалось сразу несколько эмоциональных звонков от читателей.

Невыплаты зарплат заставляли врачей, педагогов, работников культуры бросать благородное ремесло и браться за сомнительные заработки. Рушились мечты и планы. На этом фоне история Эльвиры напоминает настоящую исповедь.

Лет двадцать назад она выходила на сцену областной филармонии под бурные аплодисменты публики и думала, что так будет всю жизнь. Но спустя годы каждое утро раскладывает на уличном прилавке мужские носки, носовые платки, женские рейтузы.

— Каждый вечер танцую, — закуривая длинную худую сигарету, со вздохом откровенничает Эльвира. — Пожалуй, это одна из немногих моих полезных привычек. В мои годы мечтать о карьере танцовщицы было не принято. Сверстники да и родители откровенно меня осуждали. Кроссовки, батники, кассеты магнитофонные из-под полы продавались. Мама меня все в товароведы настраивала. Мол, пока ты завоевываешь сцену, торгаши становятся хозяевами жизни.

Амурская интеллигенция жила бурно, но очень скромно. Попасть в известный коллектив и ездить в зарубежные гастрольные туры удавалось не каждому. Да и что греха таить — такие места через блат оформлялись. А у нас какой блат — мама всю жизнь на швейной фабрике работала, халаты ситцевые носила да сапоги войлочные. Мне иногда так обидно за нее становилось. Вот и пошла я вслед за девчонками, хоть и продолжала мечтать о танцах. Тогда один принцип действовал: хочешь достойно жить — иди торгуй.

Ради мутной копейки

Товароведа крупного универмага из Эльвиры не вышло. Правда, полученная профессия очень выручила в постперестроечные годы. С приходом рыночной экономики дефицит товаров резко закончился. Набив руку в государственной торговле, вчерашняя выпускница торгово-экономического техникума ударилась в кооперацию. Собственное место на рынке обеспечивало неплохой заработок и нескрываемую зависть бывших однокашниц по студии бальных танцев.

Девчонки месяцами ждали зарплаты, перебиваясь случайным репетиторством. При встрече делали вид, что не узнают вчерашнюю подругу. Скорее всего стыдились своих демисезонных пальто с меховыми воротниками и давно непопулярных кроличьих шапок. Они выбирали в рыночных рядах мясо не самого первого сорта. Одетая с иголочки Эльвира согревалась в мороз шампанским.

Была такая шикарная мода среди рыночных торговцев — пить благородный напиток из горла. На виду у всех.

— Вечерами заглядывала в окна родной студии, смотрела, как девчонки у станка «тянутся». Но вернуться туда было очень страшно, и я не смогла через себя переступить. У девчонок был дефицит колбасы в холодильнике, а у меня дефицит будущего — талант на деньги разменяла, — продолжает откровенничать Эльвира. — Шампанского допилась до такой степени, что пришлось от алкоголизма лечиться. А еще, бывало, домой придешь — и такая тоска накатывает... Деньги вроде бы есть, на столе деликатесы, но вальса хочется. На сон грядущий выпьешь граммов сто, а потом и все двести, в итоге бизнес прахом пошел. Три года назад в очередной раз «зашилась», вот, носки теперь продаю. Навар не ахти какой, но жить можно.

Эльвира опять часто встречает своих однокашниц. Многих подкосила безысходность 90-х, кто-то по ее примеру бросил работу и даже повторил судьбу алкоголика. Среди первых амурских «челноков», «фонарей» и «кирпичей» достаточно много спившихся интеллигентов. Некогда блестящие квалифицированные инженеры, медики, учителя и журналисты бросались в омут предпринимательства ради мутной копейки и часто оказывались чужими в среде зарождавшегося капитализма.

Но есть среди бывших подруг Эльвиры и вполне состоявшиеся, удовлетворенные жизнью женщины. Их счастье — это семьи, мужья, ученики, даже собственные танцевальные студии, причем не только в Амурской области. Благодаря соседству с Китаем стали возможны зарубежные гастроли, пришел достаток и появилось удовлетворение от работы. С Эльвирой их всех объединяет только одно — они также не любят свое прошлое.

Кошка драная 

Лилия Владимировна Мышелова, с. Екатеринославка

Из аэропорта Домодедово мы с дочкой Татьяной ехали в такси на Можайское шоссе, где жила моя любимая учительница. Водитель нам попался очень разговорчивый. Известив, что дорого не возьмет и что ему приходится такие факты скрывать от конкурентов, как бы между прочим изрек: «А вы, девушки, отчаянные! Среди ночи сели к незнакомому в таких дорогих шубках…». Мы едва не рассмеялись.

Дочь была одета в китайский полушубок из меха кролика, который мы выменяли у китаянки на мое демисезонное пальто. А сама я — в полушубке из меха козы, тоже китайском. С ним целая история.

Избрали меня в 1991 году делегатом первой всероссийской конференции женщин. Ожидалось, что перед нами выступит Борис Ельцин. Конечно, хотелось мне, делегатке от Амурской орденоносной области выглядеть не хуже других. Райком пообещал, да потом забыл позаботиться о моем прикиде. Пошла сама к председателю райпо: в это время в райунивермаге шубки козьи продавали, да по каким-то непонятным правилам: то ли под закуп сельхозпродукции, то ли по блату. Шум, скандал, охотников до дефицита много.

Председатель райпо окинул меня оценивающим взглядом: «Зачем тебе эта шубка, будешь в Москве как кошка драная, а больше я ничего не могу тебе предложить».

Время шло, шубки раскупались, и мне еще сильнее захотелось ее приобрести. Муж под моим упорным давлением вышел на своего начальника. И тот сумел, благодаря своим редким способностям, достать эту «козу». Остальной прикид был свой, уже не новый, немного ношеный. Представьте: Москва, зима, солидная женщина в сером козьем полушубке, черных сапогах и белом деловом костюме...

Когда конференция закончилась, дочь ждала меня у гардероба, а гардеробщицы с большим интересом разглядывали ее кроличью шубку и спрашивали, из какого она меха. «Камышовый кот», — уверенно отвечала Татьяна. Это я ей после поездки в Китай внушила специально, во благо, так сказать. Иначе она бы эту шубу ни за что не надела: у ее школьных подруг мамы работали в райпо.

Когда я укрывала рассадник от весенних заморозков своим поношенным полушубком, вспоминала про «кошку драную». После нескольких лет носки он действительно на нее был похож.

Дорогие читатели!

Вспомните, а чего вам не хватало в те советские годы? С какими силами, нервами и даже здоровьем вы доставали порой обычный, а порой заветный продукт или предмет. Мы уверены: в каждой семье есть своя «дефицитная» история, о которой мы предлагаем вспомнить вам на страницах «Амурской правды»! За самую интересную историю — приз!

Пишите: 675025, Благовещенск, ул. Калинина, 126, тел. 35-10-70, avarion@inbox.ru