За чашкой чая с моджахедом

Каждый за себя

— Комбат Валера! — в голосе седого авторитетного старика откровенное радушие. 

— Ну, здравствуй, Суфи Паянда! — руководитель Амурского отделения ветеранов «Боевого братства» Валерий Вощевоз тоже расплывается в широкой улыбке. Они жмут друг другу руки и поднимаются по крутым ступенькам скромного глинобитного домика на окраине провинциального Пули-Хумри. Вокруг куча вездесущих мальчишек, старейшины, молодежь. 

В доме снимаем обувь, рассаживаемся на подушках — обстановка более чем спартанская. Кругом голые стены и потолки, излишеством можно назвать разве что большой арабский ковер в центре. Принимаем кружки с зеленым чаем, пытаемся общаться на разных языках. Представить подобную картину четверть века назад просто немыслимо. Комбат Валера и Суфи Паянда и раньше искали обоюдной встречи, но вовсе не для совместного чаепития. 

— Во время войны этого человека я не видел. Но хорошо знал, что с нами воюет Комбат Валера. В горах друг друга «мочили», и случалось всякое, — рассказывает Суфи Паянда. — Однажды был тяжелый бой в Чандоране, во время которого погибло 17 моих моджахедов, еще трое получили ранения. Можно сказать, половину отряда потерял. Пришлось отступать в горы, но с ранеными передвигаться очень тяжело. Тогда мы обратились к Богу. Это можно назвать настоящим чудом, потому что появились три ишака, связанные между собой. На них мы вывезли раненых и спаслись от наступления Комбата Валеры. 

В середине 80-х они открыли друг на друга настоящую охоту. Советский майор и душманский полевой командир слыли непримиримыми врагами, каждый день отстаивая свое право на перевал Саланг. Один выполнял приказ, второй оставался верен священной войне — джихаду. 

— Нам они тоже покоя не давали, ни дня без обстрелов, — иронично улыбается Вощевоз. — Приходилось собирать разведвзвод и вместе с Усманом идти в засаду. 

Усман тоже седой, бородатый, в белых одеяниях старейшины, сидит рядом и пьет чай в доме недавнего врага. Он «кровник» — еще одно жестокое явление советско-афганской войны. 

— Я был с моджахедами, пока они не убили моего отца. Правда, я не сразу повернул против них оружие, перешел к русским, только узнав, что меня тоже хотят убить, — делится «кровник». — Служил в ХАДе (афганская госбезопасность. — Прим. АП). У меня до сих пор живо чувство мести, но если следовать ему, то в Афганистане никогда не будет мира. Опять же очень сильно влияние извне. Недавно была свадьба, один моджахед расчувствовался и между делом стал ругать англичан и американцев. А я ему прямо говорю: «Ты же хозяев своих ругаешь. Из-за них кровь льется». Афганцы только сейчас начинают понимать, что лучшее государство было при докторе Наджибулле (просоветский руководитель Афганистана в 80-х годах прошлого века. — Прим. АП). При нем порядок поддерживался. И Комбат Валера нас постоянно учил никогда не стрелять первыми — все по закону должно быть. Сейчас ни законов, ни порядка — каждый сам за себя.

Позабыв обиды

Сама встреча советского майора и полевого командира состоялась лишь благодаря Усману. Несколько лет назад он, забыв все обиды, вышел на Суфи Паянду и свел его с Валерием Вощевозом. Сейчас все трое на одном ковре в дружеской беседе. Суфи Паянда с горечью вспоминает, как спустя три года после вывода советских войск участвовал в свержении Наджибуллы и с радостью в сердце и оружием в руках штурмовал павший Кабул.

— Сегодня советского солдата вспоминаем хорошим словом, — продолжает Суфи Паянда. — Он никогда не заходил на женскую половину дома, не топтал 

обувью священные места, ваши офицеры со старейшинами советовались. Даже во время войны чувствовалось уважение к нашим законам и обычаям. Американцы… — он тяжело вздыхает и машет рукой. Все понятно без слов. 

Мы бурно прощаемся, дарим хозяину гостеприимного дома несколько шоколадок «Аленка». 

— Как твой сын, Валера? — Суфи Паянда явно расчувствовался. 

— Выше меня уже, — смеется Вощевоз. 

— Приезжайте вместе!

Суфи Паянда — человек, который воевал за будущее, но оставшийся в прошлом. Ни жены у него, ни детей. И даже бывшие враги в его доме — сейчас желанные гости. Афганская действительность заставляет людей быстро забывать обиды и разногласия, жить по соседству и помогать тому, кто хотел в тебя выстрелить. 

В разведку с кровником

Микроавтобус экспедиции Амурского отделения ветеранов «Боевого братства» начинает бодрое восхождение на Саланг. Вершины в снегу, а у подножия пыль и жара. Валерий Вощевоз все время подначивает Усмана и обещает отправить его на утреннюю зарядку с разведвзводом. Усман, видимо, хорошо помнит особенности физподготовки в Советской армии и демонстративно шумно пыхтит, изображая многокилометровый кросс. В общем, дорога нескучная.

— У нас ведь не сразу все наладилось. Я долго не доверял «кровникам», перешедшим на нашу сторону, — признается Валерий Вощевоз. — Бывало, они приносили данные о расположении духов, мы планировали засаду, но я заставлял того же Усмана идти впереди: кто знает, куда он нас выведет. И засада могла ждать, и мины. Но со временем это стали самые надежные боевые друзья, с которыми в прямом смысле слова мы ходили в разведку.

На въезде в Хинжан наш микроавтобус тормозят вооруженные люди и несколько человек в штатском — хадовцы. Проверка документов, вопросы: кто такие, с какой целью? Узнав, что русские, тут же приглашают пообедать. 

— Бесёр ташакур, но нас Гульрахман ждет, — благодарим и изображаем спешку.

— Гульрахман?! Пропустить! — тут же командует старший поста. — Передайте ему большой привет. 

Гульрахман тоже «кровник», потерявший отца и дядю по вине моджахедов. В годы советско-афганского противостояния командовал взводом ХАДа. По двору его дома бегают смуглые босоногие ребятишки, Гульрахман — многодетный отец. 

— У меня пять дочерей и три сына, — с гордостью заявляет афганский ветеран. — Эта война вряд ли закончится, поэтому детей стараемся заводить как можно больше. Подобное признание сродни шоку, но такова местная идеология. 

Прямо на месте торжественное вручение памятных медалей. Награды от своих российских сослуживцев Усман и Гульрахман принимают сдержанно, но волнения не скрыть. Когда-то Советская армия ушла, но они остались. Любой знак внимания — как признание: о них не забыли.

Дом Гульрахмана расположен в живописном месте Хинжана, на берегу бурной речки у подножия гор, однако напоминания о войне на каждом шагу. По периметру усадьбы несколько перевернутых, раскрашенных в светлые тона башен от советских бронетранспортеров. Теперь в них растут цветы. Вот такие — война и мир в одном газоне. 

Дети про запас 

Вячеслав Некрасов — специалист по Афганистану. В 80-х годах прошлого века — советский советник в этой стране. Приезжает сюда уже более 30 лет.

— Это можно назвать парадоксом, но год от года население Афганистана только растет. Если брать за точку отсчета 1979 год — ввод советских войск, то здесь уже 34-й год идет война. На момент ее начала в стране проживало 17 миллионов человек, сегодня уже 22 миллиона. Афганцы понимают, что часть детей могут погибнуть, поэтому можно сказать, что их мальчишки и девчонки рождаются «про запас». На фоне тотальной бедноты семьи очень большие, и этот факт порождает другие проблемы. Чтобы прокормить домочадцев, афганцы за деньги становятся шахидами. Раньше такого явления вообще не было, ведь по Корану жизнь мусульманина дана Аллахом и принадлежит Аллаху, но сейчас сами талибы признают — дефицита в самоубийцах нет. Причем обнаружить их совершенно невозможно: они ничем не отличаются от других афганцев — ни поведением, ни идеологией. Все последние жертвы именно от действий таких людей. Хочу отметить: подобное явление появилось только с приходом иностранных войск НАТО и падением уровня жизни населения.

Материал подготовлен при поддержке группы компаний «Петропавловск».

Возрастная категория материалов: 18+