Кто должен жить в этом доме — обеспеченный пенсионер или семья с маленькими детьми, в непростой ситуации разбирались корреспонденты АП.

Несобственная собственность

Одноэтажный кирпичный дом Вячеслава Асулбаева и Елены Поверенновой утопает в цветах и зелени. В хлеву мычат коровы, в стайке пасутся козы, в закутке — пищат цыплята. Три девчонки мал мала меньше играют с козленком. В доме общей площадью 50 квадратов — чистота и практически евроремонт. За огромным огородом начинается тайга. Поработал на картошке, иди в лес, собирай грибы да ягоды. Вот только радоваться жизни многодетному семейству осталось недолго. Бесхозное здание, которое они купили у односельчанина девять лет назад и привели в божеский вид, им не принадлежит. Грозный хозяин-сосед теперь выселяет детей и их родителей на улицу. И мазановский районный суд поддерживает его позицию.

— Этот дом купили мои родители в 2003 году у Михаила Кутаева за 50 тысяч рублей, — рассказывает Вячеслав Асулбаев. — Отец и Кутаев — друзья детства, вместе выросли в Бичуре, вместе целину осваивали. Потом родители уехали в Якутию, но связь с товарищем не теряли. А когда вышли на пенсию, будучи ветеранами труда, решили перебраться к другу поближе. Таскино их вполне устроило. Та же охота, рыбалка, и на земле можно сад-огород развести. 

Застольная сделка

Пожилые Асулбаевы распродали имущество и переехали в Приамурье. Остановились у Кутаева. Радушный хозяин не возражал. Как рассказывает Вячеслав Асулбаев, на тот момент в селе подходящих домов для продажи не было. Кутаев предложил им заброшенное здание бывшего комбината бытового обслуживания, которое досталось ему после развала Селемджинского совхоза, где он работал механиком. Сказал, мол, сыну берег, да он умер. Другой сын живет в Благовещенске и сюда вряд ли переедет.

Как водится в деревнях, сделку оформили по-дружески, за рюмкой водки. «Держи, товарищ, 50 тысяч рублей. Здание кирпичное, большое, огород есть. Нам подходит. А то, что полуразрушенное — не беда, руки, ноги и голова есть, восстановим». Застольная купля-продажа строилась на доверии. Подтверждающие документы покупатели оформлять не стали. В этот же год Асулбаевы прописались и стали делать ремонт, вставлять окна, латать крышу, распахивать землю, строить сараюшки для скота, баню, зимнюю кухню. Оформили технический паспорт, вот только с приватизацией не поспешили. Не до юридических тонкостей было. Затем их сын Слава познакомился с одинокой женщиной, матерью троих детей Еленой Поверенновой. Стали жить семьей. 

 Проблемы начались после трагической смерти пожилых Асулбаевых. На охоте Анатолий отморозил ноги. Обездвиженный, он долго мучился. В один прекрасный день мужчина не справился со своей бедой и застрелил жену Екатерину, а потом пустил себе пулю в лоб. Пожилая женщина не успела до своей гибели переоформить дом на сына. Ее дело продолжила невестка Елена. В апреле прошлого года она решила оформить ничейную землю в собственность и позвала специалистов сделать замеры. И в этот момент объявился грозный сосед. Квартирный вопрос дошел до суда и драки. Масла в огонь подлили служители Фемиды — они не признали Вячеслава Асулбаева собственником. 

В ход пошли топор и вилы

— После суда Кутаев, вооружившись топором и прихватив с собой сына, заявился к нам во двор, — вспоминает Елена Повереннова. — Я в тот момент была на работе, Слава на вахте, дочки сидели одни. «Это все мое, убирайтесь отсюда», — кричал Кутаев и стал рубить доски топором. Дети в испуге заплакали. На шум прибежали соседи. Я приехала на велосипеде. 

Маленькая щуплая Елена, чтобы защитить своих детей, схватила вилы. Старшая из дочерей, двенадцатилетняя Наташа, тот страшный день до сих пор вспоминает со слезами: «Дядя Миша специально порезал палец о гвоздь в заборе. В этом месте даже кровь на досках была. Он стал кричать, что это его мама вилами проткнула. А ведь от вил получаются совсем другие раны. Он злобно матерился и всячески унижал маму и папу. После этого случая мы дома одни оставаться даже на минуту боимся».

Три дома можно было купить

— В 2003 году 50 тысяч за дом — это очень большие деньги, — продолжает Вячеслав Анатольевич. — Тогда можно было пять домов купить. Вот сейчас продается жилье с огородом и надворными постройками за 25 тысяч рублей. Сегодня наш «нежилой» дом оценивают в 200 тысяч. Мы столько сил отдали, чтобы его до ума довести, после покупки еще столько сил и денег вложили. У детей есть отдельные комнаты. Нам люди говорят, отдайте Кутаеву деньги. Мы бы рады, да таких средств нет. Если выселят, куда нам идти? У меня здесь никого. У Лены родители живут в списанном на дрова доме. Мы их хотели к себе забрать. Придется в лес идти, да землянку рыть.

— Люди здесь живут по старинке, — замечает ведущий специалист администрации Путятинского сельсовета Степан Саужин. — Большинство сделок с недвижимостью совершается на доверии. Приехали друзья, родственники, хозяева пишут заявление, мы людей прописываем. Нам каждый человек дорог. Последнее время, когда совершается купля-продажа, берем с обеих сторон расписки. Юридически это ничего не дает, так, для успокоения души. Очень хорошо знаю Лену Повереннову. Она выросла здесь. Женщина хорошая, работящая, не пьющая. На двух работах трудится, хозяйство держит. Дети ухоженные, жалко их. Все село знает, что Кутаев продал дом Асулбаевым, но ведь слова к делу не пришьешь. У него на руках документы — решение правления ТОО «Селемджинское» о выделении ему пая в виде здания бывшего КБО. Однако это здание не находится на балансе районной администрации и нашему сельскому совету не передавалось. Не находилось оно на балансе бывшего ТОО «Селемджинское». Кутаев с момента покупки дом не приватизировал. Юридически также собственником не является. Ради детей мы пытались примирить обе враждующие стороны, предлагали поделить дом поровну. Но люди пошли на принцип. 

Если суд решит выселить многодетную семью на улицу, в Таскине-Путятине им предоставить нечего. По словам Степана Александровича, свободных домов на территории нет. Как только одинокий человек умирает, его дом быстро разбирают на дрова, переделывают под гараж или вывозят на сторону. За десять лет его работы, таким образом, с лица села исчезло 46 домов — целая улица.

Без меня меня женили

Несмотря на молву, Михаил Кутаев считает себя единственным собственником этого здания. «Да и не друзья мне Асулбаевы вовсе, — признался он корреспонденту АП, — так, приятели. Ну росли вместе, и что из этого?»

— Они меня неправильно поняли, — уточняет Михаил Петрович. — Я их только на время пустил. Толя за вещами поехал, а Катя деньги принесла за аренду на пять лет. По восемьсот рублей в месяц. Прожили не пять, а девять лет. Пора и честь знать. Это мой дом, я его на паи купил в 1995 году. Тогда совхоз распался, имущество растащили. Бывший КБО хотели раздолбить на кирпичи. Чтобы не допустить этого, я пришел в правление и попросил отдать его мне. За него добавил еще 455 рублей. У меня соответствующая квитанция есть. И нечего меня здесь на посмешище выставлять, у меня теща старая, я ей лучше этот дом отдам.

Первый суд не признал многодетную семью собственниками. После него Кутаев подал в Мазановский районный суд иск на выселение. Кому жить в доме с такой непростой историей, должны сегодня решить служители Фемиды. АП будет следить за развитием событий.

Возрастная категория материалов: 18+