Григорий Гусельников, 1960-е годы.Григорий Гусельников, 1960-е годы.

Был рослым, крепким парнем под два метра ростом, косая сажень в плечах. Окончил два класса приходской школы, по тем временам считался грамотным человеком. Когда в стране началась активная коллективизация, был организован колхоз, его направили учиться на тракториста. Слыл хорошим работником, силушки на разную работу хватало — одному под силу было сдвинуть или поднять трактор.

В 1937 году, по окончании всех сельскохозяйственных работ, провели собрание, на котором прадеда отметили как лучшего тракториста, премировали двумя овечками и поросенком, а через неделю, 9 ноября 1937 года, постучали в дверь и арестовали его, старших братьев и еще нескольких человек из деревни. В обвинение поставили «контрреволюционную агитацию», японский шпионах. Постановлением тройки УНКВД по Новосибирской области от 14 ноября 1937 года был осужден по ст. 58-10 УК РСФСР к 10 годам в исправительно-трудовом лагере.

Из воспоминаний прадеда

Закончилась жизнь. Не понимал — где день, а где ночь. В любое время суток могли выгнать из бараков и гнать строем. Куда, зачем — никто не знал, на выживание. Мороз под 40 градусов — заставляют рыть канавы. В одну сторону роем, а на обратном пути в них же закапывали людей, которые валились, как мухи, от голода и болезней. Там оставил братьев. Благодаря молодости и силе воли выдержал первые годы издевательств. Позже наш труд использовали целенаправленно — строили дороги на север. Немного лучше стали кормить, а когда дошли до Дудинки, на море разрешалось ловить рыбешку. Там, на крайней точке земли, меня поставили хлеборезом. Все крошки, остатки от резки хлеба, шли в рот, и казалось, ничего слаще в мире нет. Вроде и сил прибавилось, работы всегда хватало — рыли шурфы. На наши вопросы «зачем они нужны», не отвечали. Скорее всего, что-то искали. Трудно на севере рыть яму в 4—5 метров глубиной одной киркой да лопатой — попробуй не выполни задание.

Шли годы. В 1947 году меня освободили, но я не имел права голоса, работать мог только по указке местного НКВД. Вернулся домой. Семья жила в нищете, дочь умерла, пока сидел, сын вырос, работал в колхозе, жена там же. А мне запрещено, разрешили трактористом в МТС.

Беды и несчастья не покидали. В 1948 году заболела жена, к тому же была беременна. Решили, что пусть сидит дома. Но не тут-то было. Семья была семьей врага народа. За невыход на работу в колхоз жену осудили и сослали на Дальний Восток. Пришлось ехать за ней. В Свободном на пересылочном пункте определено работать на приисках. Конным ходом отправили в Зейский район, куда добирались чуть ли не месяц. Так оказалась наша семья в поселке Октябрьский. Эта кутерьма отразилась на здоровье супруги. По прибытии родилась дочь, через два месяца скончалась жена, и остался я один с ребенком на руках вдали от родных мест. Кроме солдатского котелка да рубахи-передевахи ничего не было…

Мир не без добрых людей, помогли. Пережил и это горе. В 1956 году вышло постановление о реабилитации.

Из воспоминаний бабушки 

Когда мой отец узнал, что есть возможность реабилитироваться, один грамотный мужчина стал за него хлопотать. Много писал, и вот в один день приходит в дом военный с большими звездами на плечах, приехал из Новосибирска. Пригласил папу на беседу в милицию. Долго разговаривали. Привез он уголовное дело. Оказалось, что на него кляузу написал сосед, который сгорал от зависти. Расследований никто не проводил. Показали листы допроса, где стояла отцовская подпись о согласии с обвинением. Спрашивается —«зачем подписывал». А что папе оставалось делать? Тех, кто противился, прямо там пытали и выносили ногами вперед. Хотел жить, вот и подписал.

После разговора гость уехал, вскоре выслали постановление о реабилитации, в котором указывалось: «Реабилитирован постановлением Президиума Новосибирского областного суда 

№ 1410с от 26 ноября 1960 года за отсутствием состава преступления». Этот документ давал право на включение в стаж работы годы, проведенные в заточении. Лучшие годы жизни, больше 25 лет, прошли в горе.

В 1969 году прадед с прабабушкой (второй женой) переехали в Ромненский район к дочери и прожили здесь до конца своих дней. Оба похоронены на местном кладбище.

Возрастная категория материалов: 18+