«90% китаеведов уходит в торговлю»

«КИТАЕВЕДЕНИЕ ПОХОЖЕ НА МЕДИЦИНУ»

— Алексей Александрович, насколько хорошо в России готовят китаеведов?

— Нужно отделять изучение китайского языка от комплексной науки «китаеведение». Традиционно у нас в России всегда было 3—4 базовых центра подготовки китаеведов: Санкт-Петербург, Москва и, естественно, Владивосток, где и возник первый восточный институт. А центры изучения китайского языка возникали независимо от китаеведения. И в последние годы их количество резко возросло: сейчас в России китайский преподается в 120 университетах, как в рамках учебных программ, так и вне их. Это довольно много — больше 10% российских вузов.

— Почему такой резкий рост?

— Огромный интерес. Но при этом количество людей, изучающих китайский язык, не очень велико. В каждом городе есть группы, которые хотят этим заниматься. Географически охват очень широкий. Но из 120 центров лишь в 15 язык преподается качественно, например в Благовещенском и Екатеринбургском педуниверситетах. Все остальные — это крайне низкий уровень. Но в целом все равно преподавание языка возросло. А вот если говорить о китаеведении как науке, то можно увидеть снижение качества подготовки китаеведов по всей России. Качественного роста академической составляющей не происходит, и это говорит в целом о стагнации изучения Китая в России.

— Чем опасен такой застой? Фиаско «Роснефти», потерявшей в КНР 3,5 миллиарда долларов, и безуспешные попытки «Газпрома» выйти на китайский газовый рынок связаны с ним?

— Да, конечно! Хотя нельзя все сваливать на китаеведение, потому что есть объективные факторы, например экономическая ситуация в России. Есть ряд проектов, которые понесли серьезные финансовые потери из-за подобных недочетов. Кроме «Роснефти» и «Газпрома», можно назвать неудачный выход на китайский рынок компании «Русский алюминий» и хаотичное развитие приграничной торговли, которое обычно преподносится как «активное общение России и Китая». Китаеведение в этом плане похоже на медицину, которая не может спасти человека от смерти, но способна скорректировать ряд болезней.

Есть и другой пример: люди, несведущие в китайской психологии, думают, что Китай — надежный партнер. Но китаеведение показывает, что эта страна всегда борется исключительно за свои интересы.

— То есть, если союз с кем-либо начнет угнетать китайцев, они его разорвут без тени сомнений?

— Они не разорвут. Китай — очень гибкая и мудрая страна, ругаться они не любят. Например, мы видим сейчас, что отношения с этим государством меняются, становятся более жесткими. Китай начинает переходить от лозунгов дружбы и сотрудничества с Россией к более практичным требованиям. Но если посмотреть на структуру торговли и взаимоотношений вообще, мы увидим, что она в течение последних 10 лет выгодно повернулась к Китаю. Формальный раздел произошел с 2007 года, когда Россия стала поставлять в Китай меньше, чем покупать там. Но все зародилось чуть ранее, в начале 2000-х, когда Китай сам стал управлять российско-китайскими отношениями.

«90% КАДРОВ УХОДИТ В ТОРГОВЛЮ»

— Почему в России так мало исследователей Китая?

— Если мы посмотрим на структуру того, куда идут выпускники всех центров и вузов, то увидим, что от 80 до 90% уходят в сферу торговли. Некоторые вообще уходят из китаеведения. В любом случае в итоге мы не получаем людей, которые обучаются в магистратуре, аспирантуре и не работают в аналитических центрах.

— В чем проблема? Не платят?

— Парадокс, но вопрос с зарплатой — вторичный. Я знаю случаи, когда в Москве платят очень много. У нас, в Высшей школе экономики, когда мы отбираем людей на очень высокую зарплату, то смотрим 15—20 кандидатов. И часто сталкиваемся с необразованностью. Даже за большие деньги не получается найти профессиональных китаеведов. Почему мы не можем найти? Есть пять факторов, объясняющие это.

Первый — устаревшие методики подготовки в вузах. В университетах изучается Китай, которого уже не существует, используются подходы и методики, которые уже в 60-е годы были признаны отработанными.

Второй — устаревшие способы исследований. Сегодня есть целый ряд западных методик, которые позволяют довольно точно просчитывать развитие Китая на ближайшее время. В России они в большинстве своем не используются.

Третий — в нашей стране появилось много исследователей, которые не только не говорят на китайском, но и в самом Китае были один раз. В итоге эти центры стратегических, восточных и прочих исследований создают шумовой эффект, будто есть качественный анализ развития соседей. Но это не так.

Четвертый — в России на уровне региональных и центральных властей нет понимания того, что для работы с Китаем нужны специалисты. Мы прекрасно знаем, что ни один человек не отдаст себя в руки хирурга, который учился по учебнику. С китаеведением происходит именно это.

Пятый — долгое время китаеведение в России развивалось изолированно в силу закрытости Советского Союза. Сегодня одна из форм спасения и развития китаеведческих исследований — как можно больше контактов с крупнейшими западными центрами, исследующими Китай. Многие пытаются брать китаеведов в самом Китае, забывая, что там нет этой науки.

— А что там есть?

— Исследования истории и политики, связанные исключительно с официальной позицией, не имеющей никакого отношения ни к науке, ни к методике, ни к аналитике. Знать ее обязательно, но изучать страну, исходя из китайских позиций, — бессмысленно. И спасение, как я уже говорил, — максимально широкие контакты с крупнейшими аналитическими центрами на Западе.

— Мы этим центрам нужны?

— Нет. Но это не значит, что мы не можем навязать им свою дружбу. У нас есть рычаг, который можно хорошо «продавать», — близость к Китаю. США и Великобритания настолько отделены от него пространством, что многие проблемы для них неактуальны. Главный вопрос, который задают в любом интервью любые западные журналисты: «Что Россия собирается делать с Дальним Востоком». Им интересно понять логику развития нашей страны. Мы можем обмениваться информацией.

— И, по-вашему, это единственный путь, ведущий к возрождению китаеведения?

— Да. Нам не нужно иметь тысячи центров китаеведения по стране — нужно около десятка конкурирующих между собой центров, которые могут предоставлять конкурирующие мнения. Причем они должны углубленно изучать логику развития Китая от древности до современности, а не останавливаться только на экономике и политике. Ряд центров необходимо вынести на границу, чтобы они занимались сбором и анализом первичного материала. Один из них нужно создавать в Благовещенске.