• Александр Федоров, врач-психотерапевт и коллекционер, ведущий рубрики «Дуновение века».

На эстраде раскрылись его многочисленные таланты: он играл на музыкальных инструментах, писал тексты интермедий, сценарии праздничных программ, отлично пел песни собственного сочинения. С первых дней войны участвовал во фронтовых бригадах артистов, выступал в госпиталях, а после войны много гастролировал, часто выступал на телевидении.

Я познакомился с Романом Ивановичем пять лет назад. Он сразу покорил своей огромной эрудицией, культурой общения и трогательной старомодностью. Все встречи с ним стали ярким событием в моей жизни. Он оказался духовно близким мне человеком, с которым я могу общаться на одной волне, одними «токами» души. Неисправимый романтик, автор книги «Новеллы о любви», живет в своей большой квартире в центре Москвы один.

Одна комната с антикварной мебелью, роялем, афишами и картинами говорит о том, что здесь живет артист, другая же комната забита книгами по физике, деталями, инструментами, металлическими конструкциями.

Роман Иванович очень тепло вспоминает Дальний Восток. В 1937—39 годах он служил в армии в Уссурийске, четыре раза гастролировал в Благовещенске (в 1959, 1963, 1972 и 1978 годах). Мечтает побывать в наших краях еще раз, но, учитывая его возраст, это почти нереально.

Предлагаю читателям реальные истории из жизни Романа Романова, заслуженного артиста РСФСР, корифея отечественной эстрады, последнего из плеяды великих мастеров конферанса. Эти истории записаны мной со слов Романа Ивановича.

Любовь и голод

— Я родился в Царицыне, в 20 километрах от Москвы. Тогда там были парки и дворцы изумительной архитектуры, по которым в детстве я лазал. Мне нравились царицынские пруды, и, повзрослев, я ловил там рыбу. Мой папа Иван Михайлович Букин (Роман Романов — это мой сценический псевдоним) был конторский служащий железной дороги. Снимал на лето большую дачу, имея четверых детей, и к тому же еще нанимал для нас няньку. Вот такой бюджет тогда имел конторский служащий. Мне было 2 года, когда началась революция и голодные годы. Вспоминая те годы, я всегда ставлю рядом два слова: революция и голод. Спасаясь от голода, мы оказались в Курске. Город яблок. Яблоки всюду, а есть хочется. Яблоки, оказывается, не еда. Нужен хлеб, а его нет. Вот что такое революция в России.

Я решил покончить с жизнью. Пришел вечером в сад «Эрмитаж» с веревкой. Выбрал подходящее дерево, забрался на большой сук, накинул петлю на шею. И стал размышлять. 

В 9 лет я оказался в Москве. Впервые увидел в ресторане скрипача. Я был влюблен в скрипача и в его инструмент, мне он казался божественным, недосягаемым. Я решил: буду только скрипачом. Папа привел меня в музыкальную школу. Я стал играть на скрипке. У меня очень быстро появилась вибрация. В школе на меня смотрели как на звезду первой величины. Но летом, играя в футбол, я сломал кисть. Рука залечилась, но как только я играл на скрипке, начинала болеть, после долгой игры слабела.

Я уже играл во многих оркестрах, Московский театр оперетты был последним в моем послужном списке. Потом решил стать актером, поступил в театральное училище. После второго курса комиссия посмотрела меня: как будто красивый юноша, но маленького роста — играть героев не сможет. Для характерных ролей тоже не подходит, фактура не та. И меня отчислили.

Я решил покончить с жизнью. Пришел вечером в сад «Эрмитаж» с веревкой. Выбрал подходящее дерево, забрался на большой сук, накинул петлю на шею. И стал размышлять. В профессии музыканта разочарование, мечта быть артистом не осуществилась. Бежать за границу уже пробовал. Куда направить мысли, энергию?

Долго сидел с веревкой на шее, было уже за полночь. Вдруг в темноте я увидел две фигуры — обнявшись, они подходили к моему дереву. Я сидел на суку, не шевелясь, и меня в темноте не было видно. Влюбленная парочка остановилась у самого дерева. Шепот, несвязные взволнованные слова, порывистое дыхание. Я слышал, я видел самый интимный акт любви. Ноги отекли от долгой неудобной позы, а повернуться нельзя. Внизу наступила долгая пауза. И вдруг девичий смех разбудил тишину парка. Парень, тяжело дыша, тоже уходил. Я был потрясен увиденным.

В 19 лет я еще не знал и не испытывал этого. Я нащупал веревку на теле и бросил ее вниз. Слез с дерева, и вдруг мне все мои беды показались не такими уж большими. Я как будто выдохнул все горести своей жизни. Выйдя из темноты ночного сада, я шел по освещенному Каретному Ряду, читая афиши театров и концертов. Я верил, что когда- нибудь и моя афиша будет висеть на этих рекламных стендах.

Трагический спектакль

— Это случилось в 2001 году в ближнем Подмосковье. Была поздняя осень. Темно. Я шел по направлению к железнодорожной станции. Шел дождь. На шоссе я заметил машину у единственного фонаря.

Два парня о чем‑то вели беседу. Я спросил у них, верно ли иду на станцию. Один из них сказал: «Верно, батя, так прямо и иди». Вдруг я услышал за спиной шум машины, и парень обратился ко мне: «Слушай, батя, садись, мы все равно едем в ту же сторону». Я сел на заднее сиденье, и мы поехали.

«Ты что, батя, из Москвы приезжал сюда?» — продолжал парень. «Да, здесь живет машинистка, которая печатает мою книгу, но вот беда — ногу сломала. Я ее навестил».

«А ты что, писатель?» «Да, я и артист, и писатель, и к тому же изобретатель», — ответил я им.

«Ты слышишь, Саня, — обратился парень к своему другу, — батя‑то наш клевый чувак!» Мы ехали по какой‑то темной дороге. «Что‑то долго мы едем», — сказал я им. Возникла пауза. «Вы скажите откровенно, куда вы едете?» — спросил я серьезно. «Мы, батя, едем куда нам нужно» — «Ну, ребята, напрасно вы это затеяли. Я живу совсем один, от меня вам никакой прибыли не будет. В квартире у меня только книги, да вот и свою новую могу вам даже подарить».

Парень взял книгу, полистал ее. Открыл и стал читать вслух на первой странице. А там крупными буквами было написано, что автор выражает благодарность за помощь в издании книги народному артисту СССР и депутату Государственной думы Иосифу Кобзону. Прочитав вслух эти строчки, парень захлопнул книгу и закричал: «Ну, Саня, этого я не ожидал! Я‑то думал, что мы поймали какого‑то окунька, а выловили настоящего судака! Кобзон!.. Вот тут уж доллары точно будут!» И смеясь, заметил: «Клевая книга, у меня с образованием хоть и лажа, но я должен ее одолеть, чтобы понять, зачем Кобзон вложил свои башли в эту книгу».

Я хочу понять и увидеть, где этот механизм, откуда спускаются невидимые нити этого вселенского кукольного театра, где мы, люди, подчиняясь этим нитям, играем вечный веселый и трагический спектакль.

Парень суетился, много говорил, строил уже какие‑то планы. Я не слушал его. В эти минуты я думал не о своей судьбе, а о судьбе своей новой книги. Она не закончена. Наконец мы выехали на ровную дорогу, и я опять сказал: «Напрасно вы все это затеяли, у вас могут быть большие неприятности».

В это время мы подъехали к шлагбауму. Мигающий светофор предупреждал о приближающейся электричке. «Саня, плюнь на этот сигнал, давай объезжай, я всегда так делаю. Мы успеем, электричка еще далеко!» Водитель объехал стрелку шлагбаума и стал выезжать на рельсы.

Из-за поворота неожиданно появилась электричка. Парень растерялся, и вместо заднего хода передачи включил передний. Но, очевидно, очень быстро снял ногу со сцепления, и двигатель заглох. Он начал поворачивать ключ зажигания. Двигатель завелся, но парень в каком‑то шоке нажимал педали, путая, где газ, где тормоз, где сцепление.

Наконец включил заднюю передачу. Машина рывками пятилась с полотна дороги. Но в последний момент двигатель снова заглох. Электричка ударила по передней части машины. Машина, как волчок, закружилась. Я услышал истерический голос парня за рулем: «У нас в машине колдун!»

Задняя дверца открылась, и меня выбросило в кювет. Машина ударилась о балку шлагбаума, поднялась на передние колеса и, опрокинувшись, рухнула в противоположный кювет. Вспыхнул разлившийся бензин. Затем взорвался бак, машину обволокло пламенем.

Лежа в кювете, я находился в полном сознании. У меня в эти секунды было состояние, как будто я участвовал в страшном детективном фильме. А дальше я шел по дороге ночью к незнакомой станции. Мокрая одежда холодила тело. Я дрожал, но не от холода. Я не мог и до сих пор не могу полностью освободиться от увиденного. Дождь кончился. На меня смотрели звезды. На меня смотрела вечность…

Я хочу понять и увидеть, где этот механизм, откуда спускаются невидимые нити этого вселенского кукольного театра, где мы, люди, подчиняясь этим нитям, играем вечный веселый и трагический спектакль.

Треугольник Романова 

Будучи на пике своей эстрадной популярности, Роман Романов неожиданно увлекся смелыми «сумасшедшими идеями» — заинтересовался физикой и механикой, прочел много научных книг, сделал несколько изобретений: «Треугольник Романова» «Стаканоход», и главное — необычное устройство для перемещения больших и малых масс в космической невесомости.

Эти три изобретения получили патенты, чем очень гордится Роман Иванович. Он и сегодня продолжает изобретать и говорит, что ему нужно прожить еще несколько лет, чтобы закончить работу над новым открытием — неопознанным явлением в механике. Творчество он тоже не бросает — пишет песни. В 2010 году на всероссийском телеконкурсе за песню «Весна Победы» он получил вторую премию — 450 тысяч рублей. Эту песню он исполнил, аккомпанируя себе на рояле.

Возрастная категория материалов: 18+