«Нас убивают за то, что у нас микрофон в руках»

«По ребятам стреляли специально»

Но даже после гибели ребят отзыв российских журналистов из Украины не планируется.

— Продолжать работу на Украине — наш долг, — говорит Анна Черкашина. — Мы знаем, что украинские журналисты не работают в самых опасных местах — в Славянске, в Краматорске, там работают только российские и иностранные журналисты. Как сказал наш военный спецкор Евгений Поддубный: «Российские журналисты — единственные, кто показывает альтернативный взгляд на происходящее на Украине».

Поддерживает мнение коллег и директор ГТРК «Амур» Татьяна Белякова:

— Безусловно, гибель российских корреспондентов — это большая трагедия. По международным нормам, неприкосновенность журналистов в горячих точках и на территориях, где ведутся военные действия, должна быть гарантирована. Эти люди выполняют свою работу — доносят до людей достоверную информацию.

Корреспонденты АП обзвонили амурских журналистов и собрали мнения о страшной о трагедии.

«Прошусь на Украину»

Многие амурские журналисты не остались равнодушными к гибели коллег. Среди неравнодушных корреспондент «Российской газеты» Александр Ярошенко.

 — Человеческая смерть — это всегда трагедия, а это трагедия с большим оттенком цинизма, — считает Александр Владимирович. — Ведь нас, журналистов, убивают за то, что у нас микрофон в руках, а не винтовка. Нас убивают не за то, что мы пишем или говорим, а за то, что нас слышат и читают. Может быть, кто-то и возопит, что журналисты сами виноваты, полезли непонятно куда. Я никогда не поверю, что у ребят из федеральных СМИ не было опознавательных знаков, нашивок, которых не могли не заметить те, кто стрелял.

Александр Ярошенко признался, что сам давно просится у руководства «Российской газеты» в командировку на Украину.

— Главный редактор дал добро, но поездка состоится немного позже, — продолжил Александр Ярошенко. — Сейчас на Украине идет острая фаза, и там работают наши ребята-журналисты, которые имеют опыт работы в горячих точках. Но за этой острой фазой будет период холодной войны. Руководство «Российской газеты» посчитало, что когда наступит эта длительная фаза человеческого непонимания, неприятия, отчуждения, боюсь, что и ненависти, тогда мое перо пригодится больше, чем сегодня. Но вопрос по большому счету решен — я обязательно поеду на Украину.

На весах долг и безопасность

Об опасностях, которые могут подстерегать в горячих точках (и не только журналистов), знает экс-редактор «Амурской правды» Андрей Филоненко.

— Я был в Чечне в 1995 году, будучи журналистом «Амурской правды», — вспомнил Андрей Александрович. — В феврале 95-го Грозный напоминал Сталинград 43-го — это был полностью разрушенный город, в котором шла настоящая война. Никакой защиты у нас не было, работали на свой страх и риск. Выстрелы в городе звучали постоянно, по Грозному мы передвигались на грузовой машине, лежа в кузове, и весь кузов был обвешан ящиками с патронами.

«Гибель ребят на Украине — безусловно, трагедия, — уверен Андрей Филоненко. — Но профессия журналиста опасна, приходится работать в разных местах, в том числе и в горячих точках».

— Я понимаю желание ребят быть в гуще событий, сделать хорошие кадры, — высказал свое мнение журналист «Зейского вестника» Григорий Мухомедьянов. — Вопрос в другом: насколько было оправданно нахождение журналистов на месте боевой операции, на поле боя? Пока я не знаю всех деталей произошедшего, но когда идут боевые действия, считать себя неуязвимым нельзя. Ребята выполняли свой долг, но стоит ли класть на весы необходимость подать информацию о происходящем и свою жизнь…

«Журналистов на Украине охранять некому»

«Одна из причин произошедшей трагедии — на Украине некому охранять наших журналистов», — уверен бывший сотрудник амурской полиции, который плотно работал с журналистами во время войны в Чечне, Алексей Минаев.

— Попасть под обстрел для военного журналиста — обычное дело, а риск — часть профессии, — считает специалист. — Когда я был в Чечне в 1999—2000 годах, то видел, как журналисты на передовую рвались, пытались принять участие в самых опасных операциях. На журналистов, по крайней мере в чеченскую кампанию, всегда велась настоящая охота. Их старались брать в плен, потому что всегда можно было получить выкуп. Поэтому в Чечне в первую очередь мы защищали журналистов. Но не всегда и наша защита помогала, были реальные случаи, когда и контузии получали, и вагончики, где жили и работали корреспонденты, под минометный обстрел попадали.

Алексей до сих пор вспоминает, как оберегал известную журналистку из «Комсомольской правды» Дарью Асламову. «Провел с ней четыре дня — Дарья работала над историей, когда русский парень женился на девушке-чеченке, а их за это убили. Выезжали на место их гибели. Опасно, конечно, было, в то время стреляли везде, можно было и на фугас налететь. То, что на Украине погибли российские журналисты, — это трагедия, но такая работа».