Лихие 90-е

Пьесу по книге Светланы Алексиевич «Время cekond-hand» («Конец красного человека») поставил ученик Льва Додина режиссер Олег Дмитриев. В спектакле задействованы артисты из Петербурга: Анжелика Неволина, Владимир Селезнев, Сергей Козырев.

Это сага о трех поколениях. История  одной семьи состоит из трех пересекающихся монологов. Это люди разных эпох, разных поколений. Они не понимают, но и не осуждают друг друга. У них нет имен, в афише действующие лица представлены: Сын, Мать, Дед. Этим авторы драмы старались еще раз подчеркнуть не только связь времен, но и типичность ситуации в стране под названием СССР. Страны уже нет, но люди остались.

Главный герой (Владимир Селезнев), сорокалетний успешный бизнесмен, чье детство пришлось на 70-е, а юность на 80-е, сын женщины, рождённой в ГУЛАГе, и внук  чекиста.  Руки его деда, расстреливавшего политических, по локоть в крови.  Сын считает свою мать «законченным совком». «Я был пионером и  комсомольцем, — ведет свою исповедь сын. — Пошел в летчики, тогда все мечтали быть летчиками и космонавтами. Мой сын мечтает быть топ-менеджером. Сначала я влюбился в Горбачева, потом в Ельцина. Митинговал, мечтал о свободе. Хотел жить, как на западе, слушать их песни, одеваться, как они».

А чего добился, задает он риторический вопрос залу?! Прошел Афган, но стал не нужен своей стране. Вчерашние герои превратились в убийц, а ученые в грузчиков.  Многие военные тогда пускали себе пулю в лоб. Пошел в торгаши и в этом преуспел. Стал биржевым маклером, обеспеченным человеком. Казалось бы, живи, да радуйся. Но нет в его душе покоя. Он тоже «совок», и эту врожденную инфекцию ничем не вылечишь. Поэтому вместо Хенесси предпочитает водку, а вместо иностранных хитов, за которые боролся, поет советские задушевные песни.

Спасибо товарищу Сталину

Монолог его матери (Анжелика Неволина) о ее детстве, проведенном в КАРЛАГе, невозможно слушать без слез. Железные койки, голод, болезни побои, издевательства, нищая жизнь. Женщину не страшит смерть, она видела ее не раз, она, словно зачарованная,  привыкла к смерти. Но это ее жизнь, ее страна. Дочь врага народа научили любить Сталина, любить майскую  и ноябрьскую  демонстрации. И вовсе не потому, что в эти дни им выдавали новое серое одинаковое для всех пальто и ситцевое платье. Ее матерью стала родина-мать. А самого близкого человека она потеряла дважды, когда ее забрали от матери и когда она к ней через 12 лет вернулась. Это был совершенно другой человек. Дочь своей страны, комсомолка, активистка не понимала эту больную состарившуюся женщину. Они стали чужими. Также она не понимает своего сына, стыдится его, называя спекулянтом, продавцом воздуха. «Не понимаю, зачем человеку две пары туфель. Раньше все жили одинаково, некому было завидовать, а теперь человек превратился в желудок: хочу, хочу, хочу! Не могу жить при капитализме,  С той страной я прожила всю ее историю, а к этой равнодушна»,  —  плачет мать.

Рассказ  третьего персонажа, фронтовика, генерала КГБ, убившего тысячи людей, умирающего от рака, но не раскаявшегося, вызывает не гнев, а жалость.  Он также человек системы. «Где наши пол-Европы?  А там  миллион советских солдат полегло, — заявляет Дед.  —  За что мы головы свои сложили? Мы были великой страной, готовой отразить любой удар. Нас все боялись, а сейчас над нами смеются. Вы еще не раз вспомните Сталина!»

Страх для Деда и есть любовь, чувство, на котором держится  вся система. Это поколение и жило по формуле: жертва — палач — жертва. Возвратившиеся из ГУЛАГов жертвы сидели за одним столом и  со своими палачами, и с предателями, теми, кто на них донес. Все об этом знали, и никого это не смущало. Палачи сами превращались в жертву. И это объединяет героев пьесы. Гомосоветикус — люди, которых вывели в лаборатории марксизма-ленинизма, на одной шестой части суши. Их научили умирать за родину. Они зачарованные смертью. Они к ней привыкли. Поэтому Сын стремится за границу, чтобы уберечь свою семью от этой инфекции. И лишь вдали от родины понимает, что выработать иммунитет можно лишь там, где подцепил вирус.

Патриотизм на пустой желудок

Актеры антрепризы играли проникновенно. Каждый был убедителен по-своему. Красавец-сын (Селезнев) словно вышел из кадра старого советского кино про героев-комсомольцев. Несмотря на жестокие  законы бизнеса, он благороден. Он тоже идеалист, как его мама.  Это наследственное.  Мать (Неволина) хрупкая, трогательная и нежная. Когда она говорит о своей родине-уродине,  то ее лицо светится. Она была счастлива.  Дед (Козырев) с холодными, бесцветными глазами убийцы и палача тоже убедителен.

«Зачарованные смертью»,  погружающие нас в лихие 90-е, актуальны и сегодня. Это рассказ о том, как не потерять великую державу, как не продать ее,  не разменять на либеральные вопли о запрещенных, сегодня «санкционированных» иностранных продуктов. Бывали времена похуже, но люди оставались людьми. Любовь к своей стране не измеряется мясом и сыром. Мы привыкаем к смерти, привыкаем к тому, что происходит на Украине, на территории бывшего СССР. И мы тоже становимся «зачарованными смертью». В финале блестящей антрепризы  растроганные до слез зрители долго рукоплескали артистам, не отпуская их со сцены. Оценят ли эту потрясающую и своевременную работу члены театрального жюри, узнаем уже в воскресение.

Возрастная категория материалов: 18+