«Ракурс» Андрея Анохина. Можно дешевле!

Заработать любой ценой, даже если это выгодно покупателю. Фото: Архив АП

«Фабаричная качива»

На недавней встрече с журналистами губернатор ясно дал понять — ближайшие два года будут ощутимо тяжелыми. С точки зрения скептиков — срок большой, в масштабах истории — мимолетная неприятность. Однако в воздухе назревает вопрос: что дальше? Чем закончатся эти два неспокойных года? Увы, ничем, ведь все только начинается. Пример для подражания совсем рядом, через каких-то 800 метров водной глади Амура. Благодаря нынешним финансово-политическим коллизиям мы вплотную приблизились к разгадке китайского экономического чуда.

Пару недель назад собрался в очередной раз съездить на базу «Динамо», с горок покататься, воздухом зимним подышать. Хватился — обувь теплая расползлась совсем. Недолго думая рванул на рынок, решил приобрести что-нибудь дешевое, из серии «и ногам тепло, и выбросить потом не жалко». На входе в рынок лоток с валенками. Стоят 1800 рублей. В наших условиях вещь бесспорно хорошая, но не за такую цену.

— Чего хочешь, друга? — подбегает китаец из соседнего ряда. Оглядываю предлагаемый товар. Зимней обуви много, в большинстве своем кожаная, городская, и в моем случае бесполезная. На самом краешке притулилась пара натуральных «прощаек». Черные, с характерным замочком впереди. Гляди-ка, даже этот архаичный атрибут моей комсомольской молодости делать научились. А почему бы и нет? Теплые, легкие, мягкие, годами проверенные. После первой носки прямо по ноге садятся. Сколько пар истоптал, пока школу окончил.

— Сколько просишь?

— Меряй, друга!

Надеваю, чувствую, что маловаты. Со словами «Сичаса другие принесу» китаец растворяется в рыночных закоулках. Спустя пять минут примеряю новую пару. Сидят точно по ноге, однако опять незадача — на этот раз «прощайки» оказываются женскими. Китаец вновь бежит куда-то к своим баулам. В итоге приносит то, что действительно нужно. Когда разговор заходит о цене, тот откровенно загибает: «Тисися дьвесьти». Чувствую, как закипаю от негодования: «Сколько?!» Между делом верчу народную обувку в руках. На резиновой подошве заглавными русскими буквами выведена торговая марка «МУРОМ».

— Это что? — задаю вопрос, не требующий ответа.

— Фабаричная качива, — на полном серьезе утверждает заречный торговец.

С другой стороны, они ведь еще на заре открытости и добрососедства собственные «адидасы» и «найки» штамповать научились. С воплями «Можена подешевеле» китаец несется за мной полквартала. Даже не оборачиваюсь. На рынке без труда нахожу торговцев охотничьей амуницией. Унты, валенки, «прощайки» на любой вкус и цвет. Торгует русский мужик, искомый товар уступает за 450 рублей. Пока примериваю, не могу удержаться от соблазна изучить подошву. «МУРОМ» — один в один с китайским. Расплачиваюсь, на позитивной волне делюсь впечатлениями.

— Там китаец на выходе такие же по 1200 сдает.

— Это который в серой шапке? Я-то думаю — чего он ко мне все утро бегает. Три пары уже купил…

Русские не торгуются

На обратном пути китайский друг встречает меня со словами: «Две пары по пицот». Эх, товарищ, хорошая цена, но поздно. Обиды как не бывало. Не украл, не обманул. Всего лишь купил и предложил. Как жареным запахло, пошел на попятный. Не солить же теперь эту обувь. С другой стороны, вряд ли она у него залежится. Впарит следующему простаку. Не повезло со мной, так повезет с другим, хоть двести рублей, но наварит. В этом весь принцип китайского экономического чуда, над которым ломают головы лучшие экономические светила.

Дело в гибкости. Здесь нет места монолитной принципиальности. Только готовность к диалогу и поиску решений. Всегда, в любой ситуации, без оглядки на личности и возможные обиды. Этот китаец — всего лишь зеркальное отражение нашего челнока на заре 90-х годов прошлого века. «Купи-продай», кажется, так называли основоположников нашего челночного движения. Только сейчас мы поменялись ролями.

Тогда, больше двух десятилетий назад, неизбалованному российскому покупателю очень хотелось приодеться. Денег было мало, поэтому шли в китайские ряды. Покупать то же самое у собственных соотечественников выходило дороже, ведь русские не торгуются! Этот принцип укоренялся в сознании, подкрепляя веру в восточный менталитет заречных соседей. Дескать, они любят торговаться, это у них в крови. Впрочем, дело не в менталитете, а всего лишь в желании заработать любой ценой, даже если это будет выгодно покупателю.

Когда я в 1991 году впервые ступил на благовещенскую землю, на том берегу Амура был даже не кризис, а беспросветная и, как тогда казалось, бездонная яма. Из нее Китай выбирался на наших глазах. При этом Поднебесная империя сильно напоминала Россию сегодняшнюю. После расстрела студентов на площади Тяньаньмэнь в 1989 году КНР попала под гнет американских санкций и переживала тяжелейший экономический кризис.

В этом еще одна историческая параллель, как нельзя точно отражающая сегодняшние события. С поправкой лишь на главных персонажей. Пока Россия бросалась в объятия всех и вся, разрушая собственную экономику, китайцы, словно муравьи, отстраивали свой новый муравейник. Делали это, опираясь исключительно на здравый смысл, возрождались под девизом «Можена подешевле!»

Разглядывая дешевеющие бананы, вспоминаю одну встречу десятилетней давности. Командировка занесла в далекое и оторванное от жизни село Буссе Свободненского района. В 2005 году населенный пункт пережил страшную трагедию, в один момент практически все жители лишились домашних кормилиц, коровы погибли от эпидемии ящура. Один из местных мужиков пригласил в гости, показал, как тяжело живется. В большом сарае обратил внимание на большой металлический куб.

— У меня там мед. Полторы тонны, — как бы мимоходом поделился хозяин. Второй год уже стоит, продать не могу. Цена не устраивает.

— Так продай дешевле.

— Чего это ради? — искренне и даже с вызовом обиделся хозяин. — Пусть он лучше у меня тут сгниет, чем я его за бесценок отдам.

Увы, мед не бананы. Он не гниет, он только засахаривается. Помогло ли это торговцу медом? Сильно сомневаюсь.

Возрастная категория материалов: 18+