«Ракурс» Андрея Анохина. Вся страна — за спиной благовещенцев

Фото: Архив АП

Чудо средь бела дня

Лет десять назад довелось мне возвращаться из отпуска поездом. Ехал с семьей в купейном вагоне. Дорога была, не сказать, чтобы слишком долгая, но дети умаялись, да и нам — взрослым —  надоело бесконечно торчать «в четырех стенах» тесной спальной каморки. Поэтому все свободное время проводили в коридоре, выглядывая в открытые окна. Жара на улице позволяла получать удовольствие от контролируемых сквозняков.

В принципе ничего необычного, однако со временем стали обращать внимание на группу молодых мужчин и женщин. Веселая, шумная, но что характерно, трезвая компания ютилась в дальнем конце нашего вагона. Они то и дело сбивались в кучу у окна, высовывались, махали руками и некультурно показывали пальцем куда-то вдаль. И еще — вся эта массовка передвигалась по вагону либо босиком, либо в носках. Да-да, в пассажирском вагоне. Босиком. То ли правил этикета не знают, то ли иммунитет бронированный.

Так это еще полбеды. У них еще и женщины без грамма макияжа. Представьте такое чудо — средь бела дня да на незнакомых людях. Наша-то женщина среди ночи к проводнику за стаканом пойдет, обязательно губы накрасит. Однако тут форменный натурализм и естественная красота.

Я еще тогда подумал: русские так себя не ведут. Русские либо пьяные, либо культурные. Все вместе никак. Как в воду глядел. Оказалось — немцы. Студенты из самого Берлина. Ехали отмечать ни мало ни много — День Победы. Тот самый, что русского народа над Германией. И вот эти самые молодые немцы ехали праздновать нашу победу над их дедами. С шумом, гамом, босиком и чуть ли не детским восторгом в глазах.  

Город говорящих людей

— День Победы в России для вас, немцев,   почти экзотика, — прямолинейно намекнул самому солидному из немецкой компании. — Но зачем вам Дальний Восток? Что за ближний свет в Благовещенск тащиться? Есть Москва, Волгоград, тот же Смоленск или Курск. Хорошие большие города, с богатейшей военной историей, там земля пропитана настоящей кровью. У нас ни одного боя не произошло.

— Там, на западе России, можно многое увидеть, но ничего не услышать. Благовещенск — это не просто последний этап Второй мировой войны. Вы живете в городе говорящих людей. Я знаю это, потому что бывал в ваших краях. Раньше я путешествовал по вашей стране исключительно в плацкартном вагоне. Хотелось понять ваш менталитет, прочувствовать характер и эмоциональный фон вашей жизни. Со временем ощутил, что этого недостаточно. Немцам очень трудно объяснить феномен вашей победы над Гитлером. Как голодная, истощенная, обескровленная и сидящая по лагерям страна смогла одолеть самую мощную армию Европы? Вы не хуже нас знаете, что перелом битвы под Москвой —  на плечах необстрелянных, зеленых новобранцев из сибирских и дальневосточных дивизий. Они с относительной легкостью отбросили матерых вояк, сумевших до этого покорить половину мира. Это парадокс, у которого нет вменяемого объяснения. Впрочем, касается он не только Москвы, но и Бреста, и Сталинграда, и Курска. Чтобы получить ответы на все вопросы, мало быть сторонним наблюдателем. Надо с вами разговаривать. Благовещенск дает для этого все возможности. Теперь везу своих студентов. Им надо понять, откуда начинается Россия.

Я тогда вежливо  улыбнулся  и нашел другую тему для разговора. Убеждения немца мне показались какими-то слишком философскими и накрученными. Однако со временем начал ловить себя на попытках вглядеться в лица благовещенцев. С тех пор, идя по улице, внимательно изучаю встречных прохожих. И каждый раз убеждаюсь — наши люди общительны и нам всегда есть о чем поговорить. Именно этого сильно не хватает благовещенцам, уехавшим в другие регионы.

— Я пока до булочной дойду, столько знакомых людей встречу, каждому расскажу — о погоде, о детях, о курсе доллара. Сам так же внимательно выслушаю —  и больше никакого телевизора не надо. Самая достоверная информация из первых рук. Опять же посочувствуют в горе, порадуются за достижения. И ведь все так искренне, лицом к лицу, не по скайпу. А здесь даже поговорить толком не с кем, — посетовал как-то один знакомый, сменивший Амурскую область на Иркутск. Вроде недалеко уехал, но уже столь ощутимая разница.

И  правда, Благовещенск уникален по уровню общительности на душу населения. В мире не так много городов, где, выходя из дома, гарантированно ждешь встречи с дальними и близкими, с давними и новыми знакомыми. Во время массовых городских праздников идешь по центральной улице, не пряча руку в карман. Нет смысла этого делать, потому что пожимаешь руку каждого второго, устно приветствуешь каждого третьего. Каждый четвертый обязательно окажется общим знакомым, а каждый пятый —  чьим-нибудь родственником.  

Каждый момент для взаимности

Благовещенск словно застрял в старом добром прошлом. Такое впечатление, что у нас желание услышать собеседника заложено где-то на генетическом уровне. Эта способность больше напоминает потребность, она характерна для людей, оказавшихся на переднем крае большой и необъятной страны. Когда годами живешь в отрыве от родных и близких.

Собственно, именно в таких условиях осваивался изначально Благовещенск. С тех пор здесь как нигде обострено чувство родственных связей. Мы умеем ценить дружбу и доверие. Мы потомки тех самых затворников-первопроходцев, столкнувшихся лицом к лицу с чужим и не всегда дружелюбным миром. Когда положиться не на кого и отступать некуда.

Что, собственно, изменилось с тех пор? Совсем немного. Война теперь не угрожает, но мы продолжаем жить на границе миров и цивилизаций, эпох и менталитетов. Используя каждую минуту для разговора, каждый момент для взаимности, подсознательно понимая — мы здесь, впереди всех. Живя на самом краю, мы не дышим в затылок любимой стране, это она за нашей спиной.