Фото: Архив АП

«Рыбак попался на крючок»

Николай Сачков, бывший врач-терапевт Зейской районной поликлиники:  

— Своего первого пациента я принял 1 июля 1960 года в Хинганской участковой больнице. Старчиков Анатолий, паренек 21 года, демобилизовался, прибыл домой и почувствовал себя плохо. Мать попросила вскопать грядку, а он — в постель. Измерили температуру — под сорок. Когда я вошел в палату к Анатолию, увидел страшную картину: он сидел на стуле по пояс голый и ртом ловил воздух. Грудь его ходила ходуном, лицо пастозное, губы синие, пульс 140, печень увеличена. Было ясно — имеем дело с сердечно-легочной недостаточностью III степени. Но что это? Пневмония? Острый миокардит? Останавливаюсь на левосторонней сливной пневмонии, рентгеновский снимок подтверждает затемнение легочной ткани слева. Назначаю массивную терапию. Три недели мы боролись за жизнь парня, и Анатолий выжил. Правильная постановка диагноза и лечение, хороший уход медперсонала и родителей сделали свое дело.

Попадался на моем жизненном пути и незадачливый рыбак. Привели мальчишку, который засадил себе в руку рыболовный крючок. Лет одиннадцати, чумазый, в порванной куртке и таких же штанах, сидит на кушетке и хнычет. На тыле правой кисти — крючок невероятных размеров, ушедший вглубь мышц. Спрашиваю Сашку: «Ну ты хоть что‑нибудь поймал?» — «Поймал одну касатку». — «А крючок как же умудрился всадить в руку?» — «Разматывал закидушку, дернул сильно, вот он и засел». После некоторой борьбы ввожу новокаин, Сашка орет. Выдергиваю крючок, ввожу противостолбнячную сыворотку, накладываю повязку на кисть — и операция окончена. Свой крючок мальчишка оставил мне на память — сказал, что больше рыбачить никогда не будет.

«Врачебную практику оттачивал в армии»

Федор Борисов, главный врач 1‑й горбольницы Благовещенска с 1988 по 2007 год:

— После окончания мединститута я два года служил в армии. Поэтому первый мой пациент был армейский — солдат. Имени и фамилии его я не запомнил. В санчасти лежало порядка двадцати ребят — с гнойничковыми обширными заболеваниями. Мы вскрывали и удаляли фурункулы, обрабатывали раны, накладывали септические повязки с растворами и мазями. Там я не оперировал, а оказывал консультативно-лечебную помощь, для хирургического вмешательства солдат отвозили в госпиталь. Как‑то привезли с учений солдата с огнестрельным ранением лица, шеи и грудной клетки — пришлось делать верхнюю тампонаду, чтобы он не захлебнулся собственной кровью. Тампонада — это когда через нос проводятся толстые нити, к ним привязываются марлевые шарики, которые впитывают кровь, чтобы та не бежала в дыхательные пути человека.

После армии я работал в хирургическом отделении 2‑й горбольницы Благовещенска, которой сейчас нет. Потом специализировался в ожоговом российском центре и лечил больных с хроническими поражениями. С 1988 по 2007 год был главврачом объединившихся первой и второй городских больниц. 

«На Кунашире я был готов принять роды»

Николай Тезиков, министр здравоохранения Амурской области, врач-хирург: 

— По своей специальности я военный врач, окончил военно-медицинскую академию. В 1977 году после окончания вуза работал врачом полка в Свободном. На первом своем приеме очень волновался. Пришел солдат Советской армии: я ему диагностировал острый бронхит, госпитализировал. Сильно тогда переживал, доложил вышестоящему начальнику, чтобы он прокурировал правильность поставленного диагноза. Он его подтвердил — и я был счастлив.

Во время службы на острове Кунашир я чуть не принял роды. Так как оттуда до курильской больницы 70 километров, ко мне привезли роженицу. Интуитивно меня смутило несколько показателей. Когда я не услышал сердцебиения плода, то вызвал вертолет. Женщину эвакуировали, в больнице ее прооперировали, спасли, а ребеночек погиб. В жизни бывает все, но наша задача — как с профилактической точки зрения, так и с лечебной — победить болезнь. Это единоборство продолжается на протяжении всей медицинской деятельности. Иногда и после того, как ты официально заканчиваешь ее. Медик — это на всю жизнь.

«Моей первой пациентке сейчас под 90 лет»

Ольга Лысенко, онколог-маммолог, депутат Заксобрания области:

— Моей первой пациенткой была пожилая женщина с серьезным онкологическим заболеванием. К счастью, ей удалось помочь, и она живет уже более тридцати лет. Сейчас этой женщине уже под 90. В моей практике было много запоминающихся случаев, потому что каждый пациент — это особый мир, определенная судьба. В начале 90‑х годов мы впервые в Благовещенске сделали реконструкцию молочной железы молодой женщине, у которой была опухоль больших размеров. После радикальной операции мы реконструировали ей грудь с помощью искусственных протезов. Пациентка наша живет, и это радует. В 1996 году мы впервые провели радикальную резекцию: при удалении опухоли удалось сохранить грудь женщине. Позже она даже родила ребенка.

Поведение доктора при работе с женщинами-пациентками, конечно, отличается. Ведь женщина, как правило, — это мать или бабушка, на плечах которой семья и ответственность за близких. Поэтому специалист вникает не только в характер заболевания и метод лечения, но и в то, как вернуть женщину самой себе, семье и к работе.

«Такая‑то отказывается лечиться»

Андрей Рудь,  главврач Белогорской больницы: 

— Работать я начинал на скорой помощи в 1994 году — когда пришел врачом-реаниматологом в больницу. Как таковых, своих первых пациентов я не помню. А вот когда перешел в инфекционное отделение, первое мое дежурство хорошо запомнил. Поступил очень тяжелый пациент — молодой парень с синдромом Лайелла (крайне тяжелая форма поражения кожи, которая может угрожать жизни пациента. — Прим. АП). Вместе с опытными докторами мы поставили ему этот диагноз и направили в областную больницу для дальнейшего лечения. Теперь, когда встречаю пациентов с таким диагнозом, вспоминаю тот случай и те свои наработки.

А вообще за всю жизнь было много и серьезных, и курьезных случаев. Лет 15 назад к нам поступила женщина асоциального вида. Я ее осмотрел и сказал, что надо ложиться в стационар. Она категорически отказывается. Говорю: «Ну тогда пишите отказ». Она: «А как писать?» «Пишите: я, такая‑то, отказываюсь от стационарного лечения». Она и написала: «я, такая‑то» — без фамилии, имени и отчества. Эта бумажка у меня до сих пор хранится.

Навсегда запомнилась и «черная суббота» в Белогорске, когда два года назад у нас сначала произошла авария на аттракционе, в результате пострадали люди. А через несколько часов произошло страшное ДТП. В выходной день мы собрали всех врачей, чтобы помочь этим людям. Но это все наши трудовые будни. Вообще, наша больница прогрессивная, внедряем много инноваций. Впервые в области мы запустили мобильный ФАП, переоборудовав для этого машину скорой помощи. По субботам мы проводим день работающего мужчины, чтобы горожане могли пройти диспансеризацию. Благодаря этому выявляем серьезные патологии: аденому предстательной железы, сахарный диабет, межпозвонковые грыжи, причем у тех мужчин, кто считал себя абсолютно здоровым.