Благословенное место

С этой таежной обители началось возрождение монастырей на амурской земле. Когда в 2001 году в Зее еще только собрались открывать женский монастырь, первый в новое время, встал вопрос: где будут жить монахини? Неподалеку от аэропорта пустовал пятиэтажный дом, который бросили военные-ракетчики.

— И вот туда — в неотапливаемые помещения, где не было даже света, поселили женщин. И они не жаловались! — вспоминает прихожанка Ирина Черкашина. — Уже потом монастырь перебрался в это заброшенное подворье бывшего хозяйства Зейской ГЭС, где постепенно все обустроили и в 2007 году начали строить храм в честь Албазинской иконы Божией Матери.

Его возводили с большими трудностями и надеждами. Средства верующие собирали по крупицам всем миром. Первые насельницы держали стадо коров, десяток овец, свиней, домашнюю птицу. Продукты натурального хозяйства продавали желающим. Монастырский доход шел на духовную новостройку.

На подворье есть своя теплица.

— Казалось бы, что может на этом склоне вырасти? — моя попутчица окинула взором заснеженную территорию монастыря. — А тут все благоухает. Осенью у нас в Зее уже все замерзло, а монастырский двор еще цветет сентябринками. Весной везде еще лежит снег, а здесь уже все тает — первые подснежники появились. Потому что сопки защищают от сильных ветров. Поблизости два освященных источника. Благословенное место!

Не с пустыми руками

Мы привезли монахиням витаминные гостинцы от АП. Чтобы фрукты, свежие помидоры и огурцы не замерзли на морозе, первым делом направились в трапезную. Дорогу показали супруги Черкашины, которые на машине довезли нас до монастыря, за что спасибо большое главе города Сергею Александровичу Матвееву. А Ирина Дмитриевна, учитель русского языка и литературы с многолетним стажем, оказалась еще и хорошим гидом в духовной поездке.

Женский монастырь в честь Албазинской иконы Божией Матери был основан в Зее 6 октября 2001 года. Он стал первым женским монастырем нового времени в Амурской области.

В трапезной приятно обдало теплом и запахом свежего хлеба. Статная высокая монахиня, облаченная в черные одежды, под монотонные звуки молитвы с сотового телефона готовила обед.

— Может, с дальней дороги сначала чайку горячего? — предложила матушка Анастасия, принимая пакеты с гостинцами. — Нас здесь три сестры. Матушка Меланья — самая старшая, она единственный свидетель того, как здесь все начиналось. И матушка Серафима тоже сейчас подойдет, она где‑то по делам на территории бегает. Сама я приехала сюда недавно, но 4 года назад была здесь послушницей. Тогда в монастыре жили четыре монахини, три послушницы и еще наемные рабочие — скотник, пастух, доярки. Раньше большое хозяйство было, а сегодня уже нет ни коровушек, ни свиней… Стало труднее найти людей, которые бы бесплатно монастырю помогали. А разве мы сами это потянем?

— Вы бы выдели, какие у них огороды огромные — конца и края не видно! И как они втроем со всем этим справляются?! — удивлялась моя спутница.

Такого вкусного супа, как в монастыре, я никогда еще не ела, хотя он был без мяса. Может, потому, что матушка Анастасия всегда готовит пищу с молитвами?

— Ничего, с Божьей помощью. Прихожане приезжают, паломники бывают, — вступила в разговор с порога матушка Серафима.

Сама она родом из Приморья, а корни — в нашей, зейской земле. Мама родилась в поселке Ясном, дед на прииске «Октябрьский» работал. Когда‑то женщина приехала посмотреть на мамину родину, и так понравилось, что осталась. Была семья, двое детей, частный бизнес. Только в 40 лет женщина неожиданно для многих ушла в монастырь. Больше года она была послушницей и уже восемь лет как монахиня. «Что подвигло к такому решению?» — мой вопрос остался без ответа.

Сестры всегда рады гостям, хотя возможности принимать паломников на  Варваринском подворье  ограниченны.

Трудная дорога к Богу

Когда человек принимает постриг, прошлое отходит на второй план. Новое имя, новая жизнь, наполненная любовью и смирением.

— Главное, вера должна быть непоколебимой, — задумчиво произнесла матушка Серафима, глядя в окно, выходящее на храм. — Мы друг у друга не спрашиваем, кем раньше были, чем жили. И даже паломникам лишних вопросов не задаем.

За обеденным столом перед нами поставили блюдо с глазуньей, хотя был пост. «Это нам нельзя яйца есть, а вы путешествующие, находитесь в дороге, поэтому для вас послабление», —  пояснили монахини. 

— Здравствуйте, люди добрые!

Это в трапезную зашла матушка Меланья. От темных проницательных глаз монахини, ее лица исходил какой‑то особенный благодатный свет. У нее своя, трудная дорога к Богу. По образованию инженер-технарь, работала в Шимановске на заводе. А когда в 90‑е предприятие развалилось, и хлеб пекла, и на бирже труда стояла. Однажды зашла в храм — и так на душе хорошо стало… Крестилась, невзирая на то, что ее отец много лет в качестве политнагрузки читал в городе лекции по атеизму. Можно представить, что пережил убежденный коммунист, когда ему сказали, что дочь ходит в церковь! Со временем родители с верой смирились, но ее решение уйти в монастырь стало для них настоящим потрясением. И убеждали, и отговаривали. Все бесполезно! Дочь ушла в монастырь сначала послушницей, а в 57 лет приняла постриг. За годы монашества матушка Меланья перенесла немало трудностей и лишений. Однако они только укрепили ее веру.

Содержание храма  обходится дорого, а добираться до него далеко, не каждый поедет, особенно зимой. Из-за долгов энергетикам год назад хотели церковь разобрать по бревнышку и поставить в другом месте. Состоятельные прихожане помогли погасить долги и храм сохранили. 

Молитва и труд

Идем к храму, издали любуясь, как золото куполов режет небесную синь. В Благовещенске такое ясное и чистое небо разве увидишь?! У каждой монахини свое послушание, зона ответственности матушки Меланьи — храм, монастырская лавка, общение с прихожанами и паломниками. Для себя отмечаю, какая на всей территории монастыря и в храме идеальная чистота. Все это требует больших усилий.

Виктор приехал в зейскую обитель из Райчихинска в гости к батюшке и остался навсегда. Семья распалась, дочь выросла. Говорит, что там никому не был нужен, а здесь снова обрел себя. Уже три года трудником помогает монахиням по хозяйству, выполняет обязанности звонаря. 

— Что для Бога делается, все через труд. А что легко идет, это от нечистого, так нас учили, — с добродушной и смиренной улыбкой наставляла меня матушка, пока мы стояли и наблюдали за работой пестрого дятла на высокой сосне. — Кому‑то монастырские будни покажутся слишком тяжелыми и однообразными: молитва да труд, труд и молитва… Жизнь в монастыре действительно требует от человека напряжения всех его способностей и возможностей. Но здесь ты живешь в полную силу, у тебя открывается масса талантов, способностей. Это дает возможность лучше узнавать себя, побеждать свои слабости.

— Уход в обитель — дело добровольное, а обратная дорога есть?

— Для этого и дается время послушничества. Одному требуется год, а другому нужно лет пять, чтобы определиться, действительно ли он готов посвятить себя Богу. Кто‑то из послушников возвращается снова в мир, создает семью. Но если человек уже дал обеты, он не может их нарушить.

2013 год — по решению Священного синода Богородично-Албазинскую обитель перенесли в село Среднебелое Ивановского района, а в урочище Теплый Ключ осталось подворье монастыря с храмом великомученицы Варвары.

Я смотрела на эту маленькую, худощавую, улыбчивую старушку с такими ясными карими глазами, слушала ее тихий проникновенный голос, и появилось ощущение, словно какая‑то чистая светлая энергия наполняет меня всю. Она не говорила ежеминутно о Боге, но свидетельствовала о Нем своими делами, своей жизнью.

Обеспокоившись, что я хромаю, матушка Серафима на прощание подарила мне масло, освященное на 23 мощах.  А матушка Меланья принесла из кельи вырезку из газеты. «Вам, как журналисту, пригодится». 

У монастырского погоста

Из основоположниц зейского монастыря матушка Меланья осталась одна. Остальные ее духовные сестры уже покинули этот мир и покоятся рядом на монастырском кладбище. Среди них и первая настоятельница монастыря монахиня Васса. Это была удивительная женщина. Несмотря на преклонные годы, она отлично водила машину, легко управляла трактором. Паломницы-горожанки поражались ее физической и духовной силе. Люди шли к матушке Вассе потоком.

«Прихожане называли ее Шумахер в юбке. Она с ходу решала все вопросы», — вспоминала матушка Серафима, пока мы через сугробы пробирались к монастырскому погосту. Проходим по мостику через ручей и дальше — к голубому забору, за которым возвышаются четыре православных креста.

— Христос воскресе, сестры! — услышала я рядом шепот, и все молча перекрестились.

— А почему вы так говорите, ведь еще не Пасха?

— А усопших так надо приветствовать. У них там всегда вечная Пасха, — светло улыбнулась матушка Меланья.

На могилах духовных сестер монашки никогда не оставляют цветы — ни живые, ни искусственные. Говорят, не положено. По церковным правилам в память об усопших надо молитвы читать и свечи ставить.

Я обратила внимание, что на каждом кресте, кроме церковного имени, в скобках указана мирская фамилия монахинь.

— Я когда приезжаю в Шимановск на родину к себе, люди же не все воцерковленные, кто знает меня, старым именем так и называет. В миру у меня остались дочь, внучка и уже есть правнуки, — поделилась старейшая из монахинь. — Внучка тоже журналистка — на телевидении работает, так что я трудности вашей работы понимаю.

Представление о том, что все монахини живут затворнической жизнью, ошибочно. С благословения настоятельницы могут дать отпуск одну-две недельки, чтобы побыть с родными. Сейчас Богородично-Албазинским монастырем и Варваринским подворьем управляет игуменья Даниила. Живет она в Среднебелой, где руководит стройкой нового монастырского корпуса, но зейский филиал навещает регулярно.

Возрастная категория материалов: 18+