Сергей Утенбергенов: «Старики с деревьев не падают».

В его голосе нет ни капли обиды — ведь это не дети виноваты, а само общество, в котором еще с советских времен сложился негативный стереотип старости. Именно его Утенбергенов долго и упорно ломает. Одиннадцать лет назад офицер запаса вместе с соратниками создал ассоциацию для тех, кому за 60, за 70 и даже за 80. Они учат китайский и познают Skype, слушают лекции по психологии и кружатся в вальсе на улицах Харбина. И доказывают всем нам, что пенсионер — это звучит гордо. Есть ли жизнь после пенсии, Сергей Утенбергенов рассказал в интервью «Амурской правде».

— Сергей Айтуганович, сколько вам лет? 

— Шестьдесят семь. 

— А на сколько вы себя ощущаете?

— Сказать на 18 — не поверите. (Смеется.) Трудно ответить ... (Думает.) Наверное, ближе к 50. А в душе все-таки 25—30.

— Вы давно на пенсии?

— Первый раз я ушел на пенсию в 45 лет — я офицер запаса, служил преподавателем в Дальневосточном высшем общевойсковом  командном училище. Так как у меня, помимо военного, было еще и гражданское образование, я устроился на работу в мэрию, потом в областную администрацию. А затем перешел в Амурский госуниверситет. И уже оттуда в 60 лет вышел на пенсию.

— Боялись пенсии?

— Нет, не боялся. Потому что у меня уже было дело, которое мне интересно. Я всегда говорю: надо уходить с работы, не дожидаясь, когда тебя выгонят. Вот, например, провожает меня коллектив: речи, шампанское, будильник в подарок, «ой, какой вы хороший и замечательный, как с вами работалось!»...   

— А вы как в «Стариках-разбойниках: «Раз я такой хороший, то, может, я останусь?»

— Нет! А я говорю: «Спасибо большое, я побежал — меня уже дело ждет».  Работать, конечно, надо, если предлагают. Но не надо держаться так, будто там, на пенсии, конец света.  Надо готовиться к пенсии и знать, что я буду там делать. У пенсионеров большое преимущество — много свободного времени. Его так не хватает молодым и людям среднего возраста. Но для пенсионера это свободное время превращается в страшную обузу.

— Вам удалось этого избежать. Вы как-то готовились к этому моменту?  

— Я постоянно чем-то занимался. В конце 90-х в армии начались большие сокращения. Представь, люди всю жизнь были в армии, прослужили по 15, 20 лет, у них было только военное образование. Как им найти работу? Надо было им помогать устроиться в мирной жизни. И мы, три офицера запаса, создали Амурский областной общественный фонд ветеранов силовых структур. Я стал управляющим. И тут узнаем, что набирается группа руководителей общественных организаций на стажировку в США. Я не ожидал, что меня выберут. Мы поехали на три недели, я знакомился с опытом работы американских ветеранских НКО.

В те годы там уже была развита культура некоммерческих организаций, действовала отработанная система грантовой поддержки. У нас в стране все это только начиналось. Я увидел, что в США идет активная переподготовка офицеров запаса — по разным специальностям. Я вернулся, и мы придумали аналогичный проект, его поддержал ректор АмГУ Андрей Долиевич  Плутенко. Мы набрали первую группу офицеров запаса на полугодовое обучение по специальности «менеджер». Правда, обучение было платное, но вуз пошел нам навстречу и сделал скидку. Я тоже пошел учиться, и сейчас мне, как руководителю общественной организации, эти знания очень помогают. Я пять лет руководил фондом, потом передал управление другим, а сам ушел преподавать в вуз.   

Бабушка идет учиться

— Как пришла идея создать ассоциацию пожилых людей?

— Когда я еще работал в фонде,  мы  создали координационный совет ветеранских общественных организаций. Мэрия поддержала и выделила помещение. Все организации могли пользоваться этим помещением и телефоном.  Проблемы у каждой организации были свои, но были и общие — мы их вместе обсуждали и решали. Когда я перешел в АмГУ, связи сохранились. И я предложил делать «Университетские встречи» — все согласились. Приходили руководители и члены ветеранских организаций, я знакомил их с жизнью университета. С театром «Глобус», научным музеем, учебной базой. А в 2006-м родилась идея создать общественную организацию пожилых людей, которая имела бы статус юридического лица. Так и сделали — зарегистрировали, в учредители вошли ветераны, а потом членами ассоциации стали и ветеранские организации. Я ушел на пенсию в 2010-м, параллельно работал и руководил ассоциацией.

И скоро встал вопрос — а почему мы не учимся?! Жизнь быстро меняется, появляются новые технологии, новые возможности. Первый проект, который мы запустили, — «Образование в третьем возрасте». Как раз в этом году мэрия впервые объявила конкурс на гранты — мы написали заявку и выиграли. Да, всего 25 тысяч рублей, но для нас это было важно! И опять нас поддержал АмГУ, в 2006 году мы набрали первую группу. До сих пор помню, сколько журналистов приехало на первое занятие.

— Экзотика?  

— Конечно! Пенсионеры за компьютерами! Это сейчас у нас свой компьютерный класс, а тогда мы мечтали хотя бы об одном компьютере. Но после первых уроков некоторые начали: «Да зачем я пошла учиться? Так трудно!» А я говорил: «Девочки, берите с собой на занятия подушку. Посидели два часа, устали — легли отдохнули. Потом опять». Иначе те, кто против учебы, будут злорадствовать: «Мы же говорили, что стариков не надо учить, они не хотят и не могут». А когда прошло дня три-четыре, девочки начали спрашивать: «А когда заканчиваем? А почему так мало?» Затем пошла другая группа, третья. В те годы у нас не было своего помещения — мы собирались в АмГУ. А потом нам и еще нескольким общественным организациям предложили помещение в муниципальном здании в центре города. Конечно, мы согласились.

В 2008 году мы выиграли новый грант, благодаря которому открыли университет пожилого человека. Сейчас он имеет несколько факультетов: информатики, истории Отечества, иностранных языков, основы православной культуры, психологии. Мы ведем патриотические проекты: «Цветы на воде», «Свеча памяти», «Книга памяти», «Второй эшелон Победы», «Оружие Победы». У нас в помещении работает интернет-кафе, у нас Wi-Fi бесплатный. Мы иногда в нашем киноклубе фильмы смотрим онлайн.

 «Общественная организация — как молодая семья»

— Как вам удалось создать одну из самых известных и активных общественных организаций в Амурской области? 

— Чтобы тебе пошли навстречу, ты должен создать социальный продукт. Важный и нужный. Общественная организация, как молодая семья: двое сошлись, пустая комната, ничего нет. Но если вкладывать душу, время и мозги, то все получается. И лет через пять уже не знаешь, куда все ставить. Наша ассоциация — это организация единомышленников. Каждый прекрасно понимает, что никто за тебя ничего не сделает. Придумал — надо реализовывать, свалить на другого — так не получится. Я знаю категорию людей, у которых в голове море проектов. Говорю: так делай! А он отвечает: мне никто не платит! Если бы я сидел и ждал, когда мне заплатят за мою деятельность, то ничего бы не было. Я работаю без зарплаты, потому что мне это дело нравится. Мы придумываем проекты и получаем гранты, субсидии. Нам их дают не потому, что видят меня лично, а видят результат нашего труда. Поверь, социально значимые проекты поддержит любая власть: и государственная, и муниципальная. Мы участвуем в конкурсах каждый год. В позапрошлом году выиграли федеральный грант в 1,5 миллиона рублей. И еще надо писать — рук не хватает. 

— А бизнес помогает?

— Конечно. Любой предприниматель говорит, что им важно не просто деньги дать, а знать, куда они потрачены. Когда мы только переехали, у нас в кабинете стояли столы — все разные, старые, достались от прежних арендаторов. А хотелось, чтобы все было красиво. Помещение готовили под компьютерный класс. Но денег не было. К нам в гости заехал хороший знакомый, мой бывший студент. И от души подарил 5 тысяч рублей — на поддержку ассоциации. И попросил никак не афишировать и не благодарить. Я взял эти пять тысяч и поехал в мебельную фирму. Руководитель меня узнал: сказал, что видел сюжет по телевизору, что хорошее дело делаем. Я показал чертежи на 8 столов. Посчитали — 15 тысяч 800 рублей. Я говорю: «Дороговато». Спрашивает: «А сколько у вас есть?» Я: «Пять тысяч». Он говорит: «Хватит». Я пошел в кассу, заплатил, и через два дня привезли столы. Они не мне домой сделали, не в гараж, не в сады, а для хорошего дела. До сих пор стоят. 

Пенсия — не приговор

— Человек вышел на пенсию. Что дальше? Он, его опыт нужны государству?

— Конечно. Государство — это мы. Это в Конституции написано. Если рассматривать с формальной точки зрения, то государство свои функции выполняет: платит пенсии, пособия, предоставляет льготы. Исходя из возможностей. Конечно, всегда хотелось бы больше. Но чтобы было больше, надо наполнить бюджетный котел. А у нас сегодня как получается: одна семья — один ребенок. Двое родителей уходят на пенсию — он один должен на них работать. А чем больше будут семьи, тем больше пенсионный фонд. Но многое зависит и от статуса пожилого человека. В Южной Корее, например, если в семье несколько детей, то у них идет борьба за то, чтобы взять родителей к себе. Потому что это очень престижно. Это правило жизни, которое выработало местное общество. У нас большая страна, расстояния, дети часто уезжают, а старики остаются сами по себе.

— Сегодня у самих пенсионеров меняется восприятие пенсии? Люди перестают ее бояться?

— Недавно пришла женщина. Я ее видел, она мимо нас обычно ходила, а тут вечером взяла и зашла — видимо, после работы. Зашла и говорит: «Мне меньше чем через год на пенсию уходить. А у меня такая активная, интересная работа. Я как представлю, что  останусь дома, я просто в ужасе. Я даже спать перестала». 

— И что вы в таких случаях говорите?

— Приходите к нам. Приходите. Подумайте, чем бы вы могли заняться. И, пока время есть, начинайте готовиться, решите, что вам интересно. Чтобы у человека в старости было интересное дело, надо прийти домой, сесть перед зеркалом и спросить себя: на пенсии у меня будет много свободного времени, я буду свободен — от чего-то или для чего-то? Если отвечаешь — для чего-то, то ты пойдешь танцевать, писать картины, учить языки, поедешь туда, где никогда не был. И для этого ты должен готовиться заранее — духовно и материально. Нужен целый план действий. Купить краски, холсты, положить вклад для путешествия. Если человек готов посвятить себя семье и внукам, это его выбор, я не осуждаю. Но надо начинать изучать психологию, читать книги, чтобы внукам с тобой было интересно. 

Одна из главных проблем в том, что в нашем обществе присутствует негативный стереотип старости. И задача стоит большая и трудная — этот стереотип ломать. Перед Днем пожилого человека мы провели опрос молодежи. Раздали ученикам пятого, девятого классов  и студентам третьего курса АмГУ листочки, на которых были написаны положительные и отрицательные качества пожилого человека. И попросили: отметьте качества, с которыми у вас ассоциируется пенсионер.  Когда обработали, то получилась интересная вещь: в положительное вошло только 1 качество — мудрость. И пять негативных: болезненность, бедность, ворчливость, неумение учиться и познавать новое, неумение понять молодежь. То есть 1 к 5.

— А какие еще положительные качества пожилых были?

— Веселый, открытый, способный и многое другое. Но выбрали только мудрость. Хотя, если ребенка спросить, что это такое, вряд ли он объяснит. Когда мы встречаемся с молодежью, я предлагаю обсудить результаты опроса. Болезненность — да, старики больше болеют. Но если мы сейчас с вами зайдем в поликлинику и поднимем истории болезней пенсионеров, то врачи скажут — половина заболеваний пришли из молодости. Пил, курил, не соблюдал здоровый образ жизни и так далее. Хочешь быть здоровым в старости — занимайся собой сейчас. Я не курю — а ты куришь. Я танцую вальс — ты не танцуешь. Я делаю зарядку — а ты нет. Я катаюсь на велосипеде — а ты этого не делаешь.

Бедность — согласен. На пенсию сегодня прожить трудно. Но если вы об этом знаете, что же вы сегодня не крутитесь?! Вы же можете больше зарабатывать, искать возможности, не получать серую зарплату, откладывать деньги в банк. Ворчливость. Вы знаете, я столько на своем веку двадцатилетних стариков повидал, которым ничего не интересно. Ворчат, гундят. Характер поддается коррекции, а если вы его не корректируете — получаете таких стариков. Неумение понять молодежь. Но и молодежь не может или не хочет понять стариков. Вот мы и обменялись уколами. (Смеется.) Это, скорее всего, зависит не от возраста, а от человека: умеет ли он понять другого человека или нет.

Неумение обучаться. Если бы сейчас родители сказали ребенку: знаешь, сынок, ты можешь ходить, а можешь не ходить в школу — сколько в школах останется детей? Также и старики: у нас есть люди, которым даже думать об обучении противопоказано, а есть те, кто дня не может прожить, чтобы не познать что-то новое. Поэтому про обучаемость вы правы — но это одна сторона. Придите к нам и посмотрите: старики читают, учат язык, смотрят фильмы.

И потом знания-то разные есть. Приходят ко мне бабушки на компьютерные курсы. Спрашиваю: «А у вас внук или внучка есть?» Оказывается, есть и школьники, и студенты. Те просили научить пользоваться компьютерам, а они: «Баб, да тут все просто!» Показали и убежали. Я в таких случаях, знаешь, что предлагаю? Вот прибежали внуки к вам на обед: «Бабушка, а где пирожки?» А вы: «Ой, внучок, еще не испекла. Да там все просто: вот тесто, вот соль, вот печка — пеки сам». Или: «Бабушка, у меня джинсы порвались». А вы: «Вот швейная машинка, вот нитки, все просто — зашивай». И кто из них больше умеет? Молодежь все потребляет, а считает, что раз бабушки на кнопки на компьютере не нажимают — значит они ничего не умеют. И какие из них старики станут — они даже пельмени слепить не смогут или борщ сварить, чтобы угостить своих внуков. Чем больше сегодня активной молодежи, тем через 40 лет будет больше активных стариков. Старики с деревьев не падают.

— Сергей Айтуганович, я вот вас слушаю и не могу понять: вот зачем вам все это надо?

— Хороший вопрос... Я даже объяснить не могу... Как говорят: у каждого свои тараканы, да? (Смеется.) Есть у меня здесь какая-то искорка внутри, зорька. Не то чтобы пришел, сделал и прославился. А сделал — и чувствуешь, что твой продукт кому-то стал нужным. Это важно. Жена моя, Людмила Ивановна, это давно поняла. Дни загружены. Иногда и по выходным дням  работаем, выступаем, участвуем в акциях.  Бывает, не обедаю дома — она мне обед сюда несет. И видела, что я ничего с этого не имею. И сказала как-то:  «Знаешь, а лиши тебя этого — ты просто умрешь, засохнешь, и все». Мне ее поддержка здорово помогает. Мне интересно жить. Интересно, потому что и черемуха в цвете, и трава зеленая, и снег белый, и друзья рядом. Жизнь, конечно, не вечная. И не всегда гладкая, ровная.  Но это жизнь. Русский философ Иван Ильин оставил нам такие слова: «Никогда не ругай время, в котором живешь, ибо ты рожден для того, чтобы это время сделать лучше». Как мудро сказано.

 «Танцуй, хоть не молодой!»

По инициативе Сергея Утенбергенова в ассоциации действует проект «Танцы для здоровья», который из городского стал областным. Сегодня вальс, кадриль, польку-бабочку и многое другое танцуют большее 500 человек в 16 городах и районах Приамурья. «В июне мы были на фестивале уличных танцев в Харбине — участвовало полторы тысячи пенсионеров со всего Северо-Восточного Китая! Наши девчонки так станцевали, что привезли два кубка», — с гордостью говорит Сергей Утенбергенов. — Я уже и не знаю, что им больше нужно: танцы или общение? В этом возрасте очень трудно найти друзей. А общее дело очень сближает. Наши девчата дружат, общаются, отмечают дни рождения и праздники».