Атомный солдат: амурчанин участвовал в испытаниях на Семипалатинском полигоне

Василий Никандрович себя считает счастливчиком. Фото: Анрей Анохин

Ядерные «грибы» 

Житель Благовещенска Василий Никандрович Белов хорошо знаком многим поколениям амурских призывников. Отставной подполковник медицинской службы десятки лет спасал здоровье и жизни солдат и офицеров в благовещенском госпитале. Потом работал в призывной комиссии. При этом сам всю жизнь страдал от последствий событий, в водовороте которых оказался на пике молодости. Он — непосредственный участник ядерных испытаний на печально известном Семипалатинском полигоне.

Главное впечатление о срочной службе — воспоминания о ядерных «грибах». Наблюдал за ними с нескрываемым интересом сквозь прищуренные веки. Знал, что нельзя, ведь вспышка очень яркая — остаться без зрения ничего не стоит. Опять же медицинская специальность обязывала соблюдать меры предосторожности. Однако любопытство брало верх. Тем более что именно здесь решалась судьба всего земного шара.

— Мой наставник Владимир Михайлович Малышев заходит и говорит: «В Женеве американцы опять несговорчивыми стали, поэтому сегодня вместо одного взрыва будет два. Готовьтесь!» Шел 1961 год. СССР, США и Великобритания вели сложные переговоры об испытаниях ядерного оружия. А нам что? Солдат свое дело знает, — делится ветеран подразделений особого риска.

Его детство прошло в Горьковской области. Главное, о чем мечтал, — вырваться из родной деревни Красное Павлово на 17 дворов. Ради этого окончил десятилетку, ради этого пошел в медучилище. Сам пришел в военкомат и буквально напросился в новобранцы.

— Отправили служить в Вышний Волочек. Не город — сказка. Одни женщины. В кинотеатр придешь, а на весь зал один-единственный мужчина. За аморальное поведение туда ссылали женщин из Москвы и Ленинграда. Там же искали работу девчата из Великих Лук, Новгорода, даже из Прибалтики. В Вышнем Волочке работали ткацкая фабрика и стекольный завод. Солдаты были нарасхват. Все изменилось во время учений. Меня прямо с полигона отозвали в часть, — рассказывает Василий Никандрович.

В Вышнем Волочке его ждали чуть ли не с оркестром. Из репродуктора на весь вокзал: «Рядовой Василий Белов, срочно явиться в комендатуру!» «С чего такая честь? Но взяли под руки, привезли в часть, а там дежурный так и вьется — в столовую сводил, в бане помывку организовал. Тоже какой‑то слишком обходительный, — делится ветеран. — Когда в Москву, в штаб отправляли, чуть ли не расцеловали на прощание».

Собачье пекло

В штабе их собралось четверо — все солдаты-срочники, у каждого диплом фельдшера. На все вопросы им упрямо отвечали: «Правительственное задание». Гордость, конечно, распирала, но тревога тоже давала о себе знать. С чем предстоит столкнуться, поняли только в Семипалатинске. При научно-исследовательском институте уже начинала работу специальная группа офицеров-медиков. У каждого своя врачебная специальность, но одно исследовательское направление — гематология. Группа намеревалась изучить влияние лучевой болезни на кровь. К ним приставили новых ассистентов.

Там Белов и познакомился со своим наставником, старшим преподавателем кафедры терапии Военно-медицинской академии Владимиром Малышевым. Это был искушенный специалист, за плечами которого богатейший опыт и фронты Великой Отечественной.

— Настоящий профессионал и душевный человек. Если выдавался свободный день, говорил мне: «Василий Никандрович, хорош заниматься делами личными, займитесь‑ка лучше делом государственным. Накопайте мне червей». Очень любил рыбалку, но такая возможность выпадала нечасто.

В задачу Белова входило наблюдение за подопытными собаками.

— В специальном вольере их находилось несколько сотен. Партиями отвозил их в институт, там каждую облучали определенной дозой радиации. В последующем мне приходилось вести их истории болезни, фиксировать все симптомы, брать анализы. До сих пор страшно вспоминать, как они мучились. Дело жестокое, но, с другой стороны, все понимали, что результаты таких исследований спасут не одну человеческую жизнь, — продолжает «атомный солдат».

После облучения от собак, что называется, фонило. Он работал с зараженными животными практически каждый день. Военнослужащим выдавали индивидуальные дозиметры, но это были «слепые» индикаторы. Снять с них показания можно было только в специальной лаборатории. Солдат туда не пускали.

— Дозиметры у всех соберут, в лабораторию отправят. Мы потом спрашиваем: «Ну как?» Нам в ответ: «Все нормально!», вот и вся конкретика. Однажды мы участвовали в облучении овец. Их загнали в специальный загон у штольни. Сами спрятались в защищенной будке и вчетвером стали крутить лебедку, которая вытягивала из штольни источник радиации. В какой‑то момент лебедку нашу заело. Один из наших побежал устранять неполадку. Заодно собрал все индивидуальные дозиметры и в загоне оставил. Мы вернули их только через сутки. Отнесли в лабораторию, а через некоторое время получили знакомый ответ: «Все нормально!»

По словам Василия Никандровича, одно время в служебном помещении стоял стационарный дозиметр. Пилотку к нему подносишь — и стрелка, говоря языком автомобилистов, «ложится»: уходит в зону запредельных значений. Стоит постирать форму, она высыхает за пять минут — в Казахстане жара страшная. После этого пилотку снова к прибору подносишь, стрелка чуть дернется и замрет — чисто! Казалось, все проблемы решаются при помощи хозяйственного мыла да солдатской бани, поэтому об опасности особо не задумывались. 

За ваше и наше здоровье!

При этом они меньше всего напоминали подразделение особого риска, и уж тем более легендарных «атомных солдат». Испепеляющее солнце заставляло ходить с голым торсом, молодые фельдшера выглядели худыми и сильно загорелыми. Почти все отпустили усы и, по мнению нашего героя, походили скорее на бандитов.

Особых развлечений их служба не подразумевала, событием считался каждый ядерный взрыв. Солдаты, затаив дыхание, следили, как распускается очередной «гриб». По результатам исследований руководитель проекта Владимир Малышев написал диссертацию. Его помощник — рядовой Василий Белов — расписался на этом документе в качестве младшего научного сотрудника. Спустя годы, он сам, будучи слушателем Военно-медицинской академии, учился по учебникам своего семипалатинского наставника.

Спустя полгода исследований их команду отправили восвояси. Офицеры-исследователи сбросились по пять рублей, которые вручили своим помощникам: «Выпейте за наше и ваше здоровье!»

Никаких секретных расписок Василия Белова делать не заставляли. Однако на прощание он все же услышал недвусмысленный намек: «Лучше обо всем забыть». В родную часть приехал не с пустыми руками — привез самодельные гантели, выплавленные из защитных свинцовых кирпичей. За выполнение правительственного задания его наградили краткосрочным отпуском — десять суток. Срочная служба в армии длилась три года.

О нажитых болячках Василий Никандрович распространяться не любит, но в справке по инвалидности так и написано: «Увечье, полученное при исполнении обязанностей военной службы, связанное с непосредственным участием в действиях подразделений особого риска». Несмотря на то что ветераны таких подразделений приравнены к ветеранам Великой Отечественной войны, государство выделило ему крохотный автомобиль «Ока». На этом все положенные льготы и благодарности закончились.

Последний председатель Верховного Совета РФ Руслан Хасбулатов еще в начале 90‑х годов прошлого века поднял вопрос о награждении героев тех событий. Дальше слов дело не сдвинулось.

Василию Никандровичу Белову 77 лет. На пенсию он вышел 3 августа 2017 года. После срочной службы в армии в его семье родилось двое сыновей и уже двое внуков. Сам себя он считает счастливчиком. Семипалатинский полигон пропустил через себя несколько поколений советской молодежи. На сегодняшний день в Амурской области осталось всего два «атомных солдата». Все его попытки узнать о судьбе сослуживцев по ядерному полигону ни к чему не привели. Два запроса в передачу «Жди меня» редакцию не заинтересовали.

Семипалатинский испытательный полигон

Первый и один из крупнейших ядерных полигонов СССР. На его территории находится защищенный объект, где раньше хранилось самое современное ядерное оружие. Таких объектов всего четыре в мире. Первое испытание ядерного оружия в Советском Союзе было проведено 29 августа 1949 года. Последний взрыв на полигоне был осуществлен 19 октября 1989 года. С 1996 по 2012 год на полигоне проводилась секретная совместная операция Казахстана, России и США по сбору и захоронению около 200 килограммов плутония. МАГАТЭ не уведомлялось.

Возрастная категория материалов: 18+