Фото: tvc.ru

«Я была нелюбимым ребенком»

Детство — это больницы. Я очень много болела, одиннадцать воспалений легких перенесла. Помню, жили в Средней Азии, у меня температура под сорок, а дети же! Бегать хочется! Медсестра поймает в больничном коридоре, укол на ходу сделает в попку, и ты бежишь дальше.

А спас меня сибирский холод — маме сказали, что мне поможет только холодный климат. Азиатская жара была погибельной для моего «белого» организма, и мы переехали в Сибирь. Не поверите, но сибирские морозы стали для меня спасением, и еще меня спасло мое непослушание. Мне мама постоянно говорила: «Наташка, сиди на месте. Не бегай!» Но меня на месте было не удержать: я то на сосну залезу, то в речку нырну, то убегу куда-то. Вот благодаря этому я и выжила. Жизнь — это же движение!

Детство мое было несчастливым. Пусть простит меня моя покойная мамочка, но я была нелюбимым ребенком. Только став взрослой, узнала, почему все было так. Мне всегда говорили, что мой отец погиб, а он не погиб — был живой и здоровый. Просто родители мои очень нехорошо расстались. У мамы была большая обида и неприязнь к отцу, и это проявлялось по отношению ко мне.

Когда я узнала, что мой отец жив, то мне совсем не хотелось посмотреть на дядьку, который подарил жизнь. Сейчас, когда меня спрашивают, что у вас от родителей, я совсем не знаю, что у меня от отца... Но знаю, что у меня очень многое от мамы. У нее было жесткое воспитание временем. Ее родителей не минули сталинские репрессии, и это сказалось на мамином характере. Она была скрытным человеком. И меня она вырастила такой, что про меня вроде знают все и в то же время не знают ничего.

Я всегда понимала ту дозу, которую стоит показать людям. Все остальное про меня не знает никто, ничего и никогда.

Я плохо верю в друзей, которым можно что-то личное рассказывать. У меня никогда не было таких друзей или подруг, которым можно все рассказать. Да Боже упаси! Распирает тебя, хочешь что-то сказать — иди, скажи в раковину, а затем смой. И все! У меня никогда не было потребности перед кем-то исповедоваться, более того, есть какие-то вещи, о которых самой стыдно вспоминать. Повторюсь, это у меня от мамы. Она ушла из жизни, так много чего и не рассказав про себя.

Верите, во мне до сих пор живут какие-то боли, начало которых идет из детства. Мама нещадно меня порола, как она считала, за дело, но я так не считала и не считаю. 

У меня родился брат, который на восемь лет меня младше, и от другого отца. Я была вечной нянькой: мама второго мужа выгнала, он оказался подонком, она одна растила двоих детей и работала сутками. Все было сложно, и много чего было больного.

Последние годы своей жизни мама жила со мной: я хорошо зарабатывала, я не жадная, у меня быт был лучше, и ее жизнь была комфортная. Я создала для нее все условия — она же прожила тяжелейшую жизнь, работала с четырнадцати лет. Прошла детдом. У ее поколения очень много написано под черную копирку времени — меняй только имена. Все остальное — ровная калька общей беды.

Сегодня с братом моим мы близки, как Луна от Марса. Он лупит своих детей и жену, даже на меня руку поднимал. Ну как я после этого могу быть к нему близка? Он чудовище. Очень честный показатель. Как-то брат полетел в Болгарию отдыхать, а дочки его, которые тогда были подростками, говорят: «Хоть бы этот самолет разбился»... Раньше мы с ним часто общались в формате: «Наташа, дай…» Теперь никак.

«Я была страшна, как смертный грех»

Почему я артистка? Это все мама. Если бы ей жить в другое время, она бы стала артисткой. Мама была невероятной красоты, и это не мои фантазии. Все документировано фотографиями. Я, будучи маленькой, была при ней страшна, как смертный грех. Клянусь! У меня был большой лоб, плоский нос и без подбородка. Две туго заплетенных косички еще больше уродовали мое лицо.

Я часто слышала фразу: «Надо же, у такой красивой женщины такой уродливый ребенок…» В Сибири же народ какой: что думал, то и лупил в глаза. Я с этой фразой-бритвой и выросла. Был жуткий комплекс неполноценности.

В детстве ходила в ансамбль и спортивную школу, но из спорта быстро ушла. Скажу почему: Бог роста не дал. Помню, когда я на занятиях подпрыгивала, моя высокая грудь заметно прыгала вместе со мной. Пацаны на это бурно реагировали. Я страшно тушевалась… В школе у меня было два прозвища: Артистка и Тигрица. С Артисткой все понятно, а Тигрица — это все от моей реакции на происходящие вокруг меня вещи. Реакция часто может быть резкой и до конца непонятной мне самой. Многие, глядя на Наташу-блондинку, думали и думают, что я беленькая, миленькая и нежная, но обижать меня не стоит.

«Я не умная, а мудрая…»

МХАТ? Я вначале была там как приглашенная актриса, играла Настену в спектакле «Живи и помни» по повести Валентина Распутина. О сегодняшнем МХАТе (МХТ) мне сложно говорить, потому что мне в нем практически места нет. Во-первых, возраст сейчас такой сложный, с ролями трудно… Во-вторых, я не вхожу в круг друзей Табакова. Мне кажется, что Олег Павлович ко мне нормально относится, но я как-то не в его поле творческого видения.

Но из театра никогда в жизни не уйду в свободное плавание. Театр дает ощущение, что у меня есть дом. И внутреннюю дисциплину дает. Но я не настолько наивная, чтобы жить и ждать хорошей роли. Не свалится, и чудо не случится. Было открытие сезона в моем родном МХАТе, Табаков говорит. «Вот есть для Наташки роль…» У меня раз! — и екнуло внутри, а он говорит через паузу: «Теняковой»…

Все просто — они дружны! А творчество — дело вкуса. Обиды нет, есть понимание жизни. Табаков очень любит, когда приходят к нему и просят роль. Я себе не представляю, как подойду и попрошу роль.

Олег Ефремов? Я пришла в театр при нем, когда все его гормоны уже отшумели. Ко мне он никогда не приставал. На съемки отпускал без проблем, при этом у него всегда были свои фаворитки, но мне он давал играть и хорошо ко мне относился. А умер он в полном одиночестве, упал с кровати — у него не было сил даже позвонить. Рядом никого не было…

При Ефремове был театр, выпускали достойные спектакли. Мы чеховских «Три сестры» репетировали целых полтора года. Я играла Наташу, он говорил, что это спектакль про провинциальную интеллигенцию, про достойных людей. Моя Наташа с его подачи была нежная и мягкая, хотя везде она хамоватая. Ефремов Россию по-особому чувствовал, очень точно. Он, как режиссер, прекрасно разбирал роли.

По молодости, когда МХАТ разделился на два организма, в нашем театре матом ругались вместо здравствуйте. Кому-то это очень шло, кому-то нет. Очень колоритно ругалась матом Катя Васильева. Она говорила эти слова с колоссальным юмором, и все хохотали. Сегодня ту Катю трудно узнать, она сейчас в платочке, набожная, на сцену выходит по благословлению священника. А тогда она была такая…

У меня ругаться красиво не получается. У Кати это было как присказки-пересыпушки, а у меня как оскорбления. И я от этого отказалась. Крайне редко могу, когда, что называется, из песни слова не выкинешь.

«Для кого-то я дорогая артистка»

Сегодня МХАТ — это театр молодых, нас не так много осталось, кто при Ефремове работал. Я, Ирина Мирошниченко, ну и еще несколько человек. Трудно ли быть в пятых лебедях? Я же вам говорила, что я не умная, а мудрая. Жизнь, как известно, циклична, все возвращается. Это всегда знала и знаю. В человеке есть все, только нужно знать, где это брать и пользоваться этим. Я прекрасно понимаю, что любой способности, любому положению отпущен свой срок. Всплеск, за которым обязательно наступает затишье, и ты снова должен подтверждать свое положение и свою способность. По-другому в жизни не бывает.

Я сейчас в МХАТе играю два спектакля — «Дворянское гнездо» и «Прошлым летом в Чулимске». Хорошие роли, говорят, что прилично играю. А в новом репертуаре нет мне места, ну и ладно. А, может, и слава Богу, что нет…

Понимаете, с голоду я не помираю, у меня есть антреприза, творческие встречи. В кино снимаюсь очень выборочно: в первое попавшее, куда зовут, не бегу, выбираю. Часто отказываю. Есть какие-то вещи, ну совсем непотребные.

Для кого-то я дорогая артистка, хотя это не так. Я не задираю гонорары. Просто сегодня продюсеры так экономят, что берут на сьемки всех, даже неподготовленных, еще студентов или тех, кто собирается быть студентом. И платят им по три рубля, но их работа быстро и забывается. Следом берут новых и пустых. Так эта мельница и шпарит холостыми лопастями без остановок.

«Евгений Леонов был учителем в кино»

Мой Евгений Леонов? Он первый изрек то, о чем даже не догадывалась. Именно он мне сказал, что высший пилотаж в актерской профессии — это трагикомедия. Когда смех на границе слез, а слезы на границе смеха. Первая моя картина «Старший сын». Он по роли был моим отцом, а по факту моим учителем в кино. В человеческом плане Евгений Павлович был просто восторг. Как человек он был фантастический, много мне подсказывал, но так не обидно… Подкармливал меня…

Переживать за вас — много чести…

Бог мне дал замечательное качество — не завидовать и не злиться. Просто я очень хорошо понимаю человеческую природу. В ней почти ничего не осталось нового.

У худрука Ленкома Марка Анатольевича Захарова есть дочка — артистка Саша Захарова, которая очень много играет в папином театре. А ее сверстницы и те девочки, которые моложе, годами сидят без работы. Талантливые, яркие артистки и годами без ролей. В прекрасной форме, лучшие годы проходят, а работы нет. Ну просто же все и всем понятно. Вот от этого самого понимания мне не больно.

Олег Павлович Табаков все делает для своей жены — артистки Марины Зудиной. И это естественно. Под Луной ничего нового нет. Когда ты все понимаешь, то очень легко жить. И засыпаю я быстро, без злобы в душе. Легко и просто, когда все понятно…

Красивой быть и красивой оставаться — это тоже талант. Я в свой возраст бываю очень даже ничего. И дело тут вовсе не в генетике — беречь себя нужно. Не нужно плескаться, переживать по мелочам. У меня есть одна некрасивая, но очень верная фраза: «Много чести...» Много чести будет, чтобы я переживала. Как только научилась так жить, у меня сразу морщин стало меньше.

Возраст встречать не трудно, надо только чуток мозгов и все. Сложнее пережить вес, которого становится больше. Но я в своем весе и возрасте востребована. Как только вес набрала — все царицы мои стали. И классика от меня не ушла.

Что для меня роль Екатерины I сериале «Тайны дворцовых переворотов»? Понимаете, я не совсем русская. У меня есть скандинавско-немецкая кровь, думаю, это и помогло мне в работе над ролью. Генетика — великая вещь! Я много о ней читала, но от чтения роль не вырастет. Все наши критики могли стать очень талантливыми артистами, уж сколько они читают. Тут что-то другое нужно. Такое, что трудно даже выразить словами.

Кстати, я до недавнего времени не знала, в чем разница между сексапильной и сексуальной. Сексуальная — это когда ты хочешь, а сексапильная — это когда тебя хотят. Так вот, императрица Екатерина была манкая и сексапильная… Государыня была женщиной очень земной. Знаете, почему ее слуг часто выгоняли? Они были невольными свидетелями чего-то непристойного и плотского. Слуги видели ее слабости…

Я в роли шла от того, что она была самым обыкновенным человеком, а не носителем короны. Она своему возлюбленному бочонками посылала соленые огурцы, по-бабьи так его баловала и жалела. История же, она вся припудрена, прикрашена. Поэтому я показала в первую очередь женщину. Женщину, у которой на голове была корона. В прямом смысле этого слова. Я хоть давно за рулем и ношу брюки, но во мне осталась женщина, я умею носить платья и не научилась маршировать.

«Мы выпивали, чтобы освободиться»

Что не хватает в сегодняшней жизни? Сейчас люди перестали практически общаться, ушли в айпады, интернет, и мало что осталось от живого разговора. Молодежь душой общаться перестала. Мы же раньше тоже не за уши лили. Выпивали, но выпивали только для того, чтобы освободиться и пообщаться.

Я не была святой, особенно когда с мужем разошлась. Я была молодая, наглая, хорошенькая была. Помню, приставал ко мне один старый дядька-режиссер. Руки распустил, я ему и говорю: «Дядь, быстро в зеркало посмотри на себя!» Душем холодным его окатила, отстал в одну секунду. Снялась у него всего в одной картине. Всё, больше не позвал. Это же жизнь.

Похожих ситуаций немало, история знает просто трагические случаи. Всемогущий Иван Пырьев сломал судьбу молоденькой и очень хорошенькой актрисе Людмиле Марченко. Он ее просто подавил, раздавил и смял. У нее не было стержня и духа отказать ему. Итог трагичен — она спилась и погибла. Он гремел орденами дальше.

Есть один человек на Земле, которому я при встрече никогда руку не подала бы. Это мой бывший муж. (Николай Попков (Глинский). –  Прим. авт.) Понимаете, взрослые ссорятся, расходятся, не находят общий язык друг с другом. Чего только в жизни не бывает. Но детей своих бросать нельзя. Права не имеем. А он бросил. Я семнадцать лет с ним прожила, и шторки с глаз не падали, к сожалению. Мне все говорили о его похождениях, а я выпендривалась и говорила: «Плох тот мужик, который нравится только мне». Мы с ним прожили долго только потому, что я снималась много, а сын большей частью рос у его родителей.

Провинция скромна, столица жирует…

Как Россия живет? Не одинаково. Я езжу по стране очень много, вижу: провинция живет скромно, столица жирует. По частным домам жизнь легко можно понять. В пятиэтажку же не заглянешь, а по забору, по крылечку все и видно. Я до сих пор не устала от дорог. Наверное, мои предки только недавно стали оседлыми. По молодости лет синдром бродяги был еще больше развит: если сидела дома, я просто плакала, мне казалось, что жизнь остановилась.

Звездность? Это смешно. У меня был звездный период после выхода сериала «Тайны дворцовых переворотов». Но больше всего народ полюбил мою работу в картине «Дальнобойщики». Узнавание было невероятное. Здоровья нажелали на три жизни. От коллег комплименты были крайне редки, братьям-артистам понравиться практически невозможно.

Есть у меня одно слабое место — я теряюсь, когда мне говорят комплименты. Тушуюсь и начинаю в ответ полную хрень нести, принижаю себя. А ругать себя нельзя категорически. Хвалить тоже не надо, но и корить не надо. Другие это сделают за тебя с превеликим удовольствием.

Все мои многолетние встречи со зрителями показывают, что люди больше всего откликаются, когда узнают в персонаже себя. Им интересно, когда они видят человека, похожего на себя, на соседа, на друга и свою жизнь.

Общение с людьми — я не очень люблю слово «публика» — дает силы. Поэтому и едешь, летишь, порой больная и уставшая, с высоким давлением и низким настроением. Но это все до первого звонка. Звонок прозвенел, на сцену выходишь — и ничего не болит. Фантастика, но это правда! Нервная система, которую по праву называют царицей, делает вещи посильнее любого лекарства.

«В бессмертие я не верю»

Смерть? Честно скажу, пугает. Раньше более легкомысленно относилась к этому. Шла на аборт, меня спрашивали: «Наташ, боишься?» Я говорила: «Нет». Я не знала того, что меня ждет. Сейчас подумаю — оторопь берет: какая же была легкомысленная и глупая…

Я перестала ходить на похороны. Потому что перестала потом своих коллег помнить живыми. Особенность памяти — в сознании остается картинка, когда человек лежит в гробу... А я хочу помнить людей живыми!

Считаю, что старость дается избранным. Мама ушла из жизни в 84 года, нормальный век. Заменимы ли люди? Для близких, конечно, нет. А жизнь заменяет. Неравноценно, но меняет. Она же не останавливается: люди уходят и падают, а жизнь идет. Замечательная была актриса Лена Майорова, трагически ушла из жизни. Она играла Машу в «Трех сестрах» — ее тут же заменили. Лучше стало от этого спектаклю или хуже — это вопрос уже другой. Но жизнь заменяет всех.

Страшно, когда люди уходят молодыми, в полете, в расцвете, в прыжке, на бегу. Мой единственный сын Саша ушел из жизни в 34 года. Сейчас хоть с трудом, но могу об этом говорить. Первые годы не могла. Вначале внутри было все черно, теперь шесть лет прошло, чуть притупилось. Я хожу к нему на кладбище. Нет, я не разговариваю с ним и не слышу его — я в адеквате. Но чувствую его незримое присутствие. Бывает, что-то забуду, не могу найти или вспомнить, попрошу: «Сынок, помоги…» И помогает. Нахожу и вспоминаю, всегда после этого говорю ему: «Спасибо, Саша…»

Так получилось, что он умер в Индии при обстоятельствах, которые мне до сих пор до конца не понятны. Вопрос транспортировки тела в Россию был мучительным и долгим, мы сумели его похоронить уже после девяти дней после смерти.

Помню состояние отупения и звенящей пустоты внутри. Я приезжала во Внуково и сидела, ждала вестей, когда его тело через Германию привезут в Россию. Я не могла ни плакать, ни говорить. Была как мертвая. Мой бывший муж, Сашин отец, повел себя чудовищно…. Как пережила все это, сама не понимаю. Но пережила. Живая же…

Скажу честно: смерти боюсь. Пугает неизвестностью. Очень бы хотелось верить, что там что-то есть. Я же человек невоцерковленный, мне трудно, я до конца не верю, что за чертой что-то есть... Почему до сих пор никто не воскрес и не вернулся оттуда? Все ждут и обещают какой -то особый день, а его все нет.

Я бы много изменила в своей жизни. Артистка Егорова осталась бы точно, я другого ничего даже не предполагаю. Это мое по душе, по отдаче, по моему естеству — все мое.

Буду винить себя до последнего вздоха, что сына оставила на бабушку с дедушкой. Надо было таскать его с собой везде, пусть бы вырос в гуще жизни. А он вышел в мир, кормленным с ложечки дедом и бабой. Он вырос залюбленный, но совершенно не приспособленный к жизни. Неудивительно, что он рано погиб. И в этом я виню только себя….

Рожать ли артисткам детей? Когда рожают, они же не знают, что будут большими артистками. Понимаете, никакая роль материнство не заменит. Никакая. Роли забываются, дети остаются. И по-другому в этой жизни не будет никогда.

Я люблю одиночество, потому что профессия у меня людная. Уезжаю на дачу и прекрасно там себя чувствую одна. Решетки на окнах, чтобы не было страшно, собачка маленькая со мной — и все замечательно…

Аппетит хорош, а секс уже забыт…

Прожив много лет в профессии, я со всей ответственностью говорю, что замуж за актера никогда бы не вышла. Никогда! Я это поняла не вчера. Еще будучи совсем молодой, видела, как один актер смотрелся в зеркало и заходился от любви к себе. Я тогда еще подумала, что это не мужик. Если кто-то начнет доказывать, что все индивидуально, возражать не буду и тем более спорить. Жизнь — дама очень индивидуальная.

Кто-то в ней выдыхается рано, кто-то до последнего на коне Судьбы скачет. Василию Семеновичу Лановому 85 лет, его язык не поворачивается назвать стариком. Он на сцене и в жизни во всю ногу ходит и даже бегает. Андрон Кончаловский — ярчайший пример долгой творческой жизни.

Плотские радости? Уплетаю с удовольствием, сплю неплохо, секс забыт… Встречаешься со старым любовником, а годы-то тикают, и та близость, что была, уже не получается. Физика… Объемное слово. Приходится объяснять, что любовники от слова «любить». Если нет этого самого «любить», давай останемся друзьями — человек не понимает, обижается. Повторюсь, жизнь требует мудрости. Когда ее недостает — трудно, тогда начинается много обид и тягот в жизни…

Медные трубы — беда…

Чего мне хочется? Главное — никому не быть в тягость, до последнего дня. Это первое и самое главное.

Жизнь убедила, что если ты удачлив, если тебя любят, то характер один. Если нет, то другой. Хотя бывают исключения, которые только подтверждают правила. 

Еще беда, когда медные трубы хватанешь и тебя потом несет. Тут один противовес — мозги… Если не устоишь, будешь смешным и несчастным. Единственное, что люди могут воспринимать у меня за некую заносчивость — то, что я автографы не очень люблю давать.

Помню, как-то были в Керчи, там тетка одна отрывает крышку от картонной коробки и дает мне расписаться. Я не выдержала и ответила ей: «А на рулоне туалетной бумаги не расписаться? Вы это выбросите и все». Нужно вникать, каждому подбирать слова.

Завещание? У меня есть кому оставить все, что нажила в этой жизни. Здесь моя душа спокойна. Все завещания написала на родную племянницу своего бывшего мужа, с которой он не общается. А для меня она родней и ближе моих родных племянников. Я знаю ее с того момента, как она родилась, у нас с ней чудные отношения. Я не Зыкина, 120 лет жить не рассчитываю. Понимаю, что при жизни надо сделать так, чтобы было все по твоей воле, а не по решению суда. Все подписала теплыми руками, в полном уме и здравии. Подписала и живу дальше…

Из биографии

Наталья Егорова родилась 22 августа 1950 года. Народная артистка России, лауреат Госпремии РФ. Выпускница Школы-студии МХАТ, снялась более чем в пятидесяти фильмах, среди которых «Два капитана», «Влюбленный по собственному желанию», «Жизнь Клима Самгина», «Белые одежды».