Фото: Андрей Анохин

Уроки французского

— Ира, сколько лет тебя не было в Благовещенске? Какие перемены бросились в глаза за это время?

Ирина: — Это мой первый приезд в Благовещенск за пять лет. Первое, на что обратила внимание, — сложно добраться. Обижает и злит то, что очень дорогие билеты. До Благовещенска из Москвы один прямой (беспосадочный. — Прим. АП) рейс, а сервис не очень достойный. В городе сделали красивую набережную, машин стало больше. Амурская осень всегда красивая, ехала сюда именно в это время года с надеждой, что повезет с погодой.

Ронан: — Я удивлен, что здесь тепло. Думал, будет холоднее. Очень сложно представить, что при такой теплой осенней погоде здесь может быть –30. Буквально через пару месяцев будет холодно. Нам сложно представить, что при такой температуре можно жить.

— Ира, как началась твоя любовь к Франции?

Ирина: — В 9‑м или 10‑м классе на уроке физкультуры мы выполняли упражнение — бег с захлестыванием голени назад. Я бегу и думаю: «Хочу учить французский язык». По голове как будто что‑то ударило. Я дружила с Яной Стародуб (автор игры «Самый-самый Благовещенск». — Прим. АП), она уже тогда учила и китайский, и французский. Я к ней обратилась: подскажи мне репетитора, хочу учить французский. А в школе я учила немецкий. Она мне рассказала о своем учителе. Мы с ней поговорили, она сказала: «Ира, у тебя такие серьезные намерения, давай ты будешь заниматься не со мной, а с моей мамой». Ее мама тоже преподаватель французского, только в педагогическом университете. Так я начала заниматься сразу с «большим» преподавателем. У меня открылась огромная любовь к языку. Я ездила почти через весь город на занятия по два раза в неделю. Папа мне давал деньги. Мама не одобряла, не понимала, зачем я это делаю. И за два года школы я ни разу не пропустила уроки французского, хотя я уже тогда подрабатывала на местном телевидении, а еще посещала кучу кружков.

— Знаю, что твой классный руководитель тоже не одобряла эти уроки.

Ирина: — Когда она об этом узнала, начала проводить беседы: «Корнеева, зачем ты это делаешь? Это умирающий язык! (Ронан смеется.) Он тебе никогда не пригодится, лучше бы ты химию учила». У меня действительно были проблемы с химией, а еще с алгеброй и физикой. Я их не понимала, мне было тяжело, уроки за меня делал старший брат. Классная разговаривала с моим папой: «Зачем вы тратите деньги? Французский ей не пригодится». А учитель немецкого, кстати, поддерживала, говорила: «Молодец! Зачем тебе этот немецкий, учи французский!» (Смеется.)

Когда я училась на пятом курсе университета, первый раз поехала во Францию, на стажировку. И оттуда послала открытку своему классному руководителю. И с тех пор с ней не общалась. 

Еще студенткой факультета иностранных языков БГПУ Ира начала с единомышленниками издавать газету, а теперь журнал  России на французском языке Salut! Ça va?

— Ты собиралась учиться журналистике, в итоге и в университете учила французский.

Ирина: — Так получилось… Единственный вуз, в который я подала заявление, был БГПУ — на отделение французского и английского языков. Меня приняли без экзаменов, по собеседованию, потому что в одиннадцатом классе я заняла первое место в олимпиаде по языку, а на тот момент я учила французский всего год или полтора.

— Мама что говорит теперь?

Ирина: — Мама… Мама уже побывала во Франции. (Смеется.) Зятя кормит варениками. Волнуется, что он тут не ест.

Селедка под шубой покорила французов

— Кстати, как Ронан перенес смену климата и еды?

Ронан: — Еда мне очень нравится, очень вкусно, но количество, в котором это потребляют… Во Франции это первое, второе, закуска и десерт.

Ирина: — А мы выставляем все сразу на стол — на завтрак и сыр, и икру… Сегодня Ронан вообще был потрясен: моя мама намазала французский козий сыр на печеньку. Ронан спрашивает: это что? А маме вкусно! У француза это не может уложиться в голове.

— А что не так с сыром на печеньке?

Ронан: — Во Франции сыр кладут на багет, какой‑нибудь вкусный хлеб. Сыр, как правило, едят как одно из блюд.

Ирина: — Съели основное блюдо, закуску, и третьим блюдом идет тарелка разных сыров. И они едятся не с основным блюдом или десертом, а отдельно, между ними, и никак иначе.

Своей маме Надежде Корнеевой Ира показала Париж. 

И чай тоже! Мы можем есть борщ и чаем запивать, макароны — тоже с чаем.

Ронан: — Во Франции мы не пьем чай. (Обращаясь к Ирине) Ты когда‑нибудь видела, чтобы во Франции пили чай во время приема пищи?

— Ира, ты готовишь что‑нибудь во Франции из русской кухни?

Ирина: — В этом году на Рождество и на Пасху делала для семьи Ронана русский обед: бефстроганов, оливье, винегрет (по‑французски, кстати, означает «соус из уксуса») и селедку под шубой. Думала, что селедка постоит, по ложке съедят, нам останется. Съели все! И теперь каждый раз, когда встречаюсь с семьей Ронана, они меня спрашивают: когда ты нам приготовишь селедку под шубой? Особенно их впечатлило название блюда. Шуба. Почему шуба?

— То есть проблем с ингредиентами для русских блюд не было?

Ирина: — Селедка была российская. Брат приезжал из Москвы на Новый год, привез. Я попросила специально для шубы. Во Франции любят селедку, много ее едят, но она будет какая‑нибудь скандинавская, в уксусе, а нам надо, чтобы была соленая. Вкус отличается.

Ронан: — Еще меня впечатлил в Москве торт «Наполеон». Наполеон у нас исторический деятель, а у вас торт!

Ирина: — У Ронана был день рождения, и мы пошли в ресторан китайской кухни под названием «Париж». Когда начали поздравлять именинников, я подошла и попросила поздравить Ронана. «Простите, как зовут именинника?» — «Ронан». — «Еще раз, как?.. А вы откуда?» — «Из Парижа». — «Ронан — первый парижанин в ресторане «Париж»!»

За Москвой — Сибирь

Благодаря Ирине Ронан узнал, что Россия — это не только Москва и Санкт-Петербург. 

— Ронан, что вы знали о России до знакомства с Ирой?

Ронан: — Когда во Франции говорят о России, то обычно предполагают только Москву и Санкт-Петербург. Об остальном даже понятия не имеют, как будто ничего другого нет. Восемь часов на самолете — это ближе к Америке, чем до Амурской области. И все, что на восток, уже считаетсяa Сибирью, даже Владивосток — Сибирь. Только благодаря Ире узнал, что Сибирь — это не вся эта часть после Москвы, а ровно посередине страны, начиная от Урала, заканчивая Байкалом. А Дальний Восток — это совершенно другой климат, другие города. Заметно, что в Благовещенске не очень много европейских туристов. По тому, как меня тепло принимают, видно, что европейский гость редкий.

Ирина: — Пока мы гуляли по Москве, я попросила друзей и родных Ронана прислать ему ко дню рождения видеопоздравление. Все‑таки в такой день он будет вдали от родины, от родных людей. Особенно отличились его друзья — испанка и француз. Они надели шапки, шарфы, в телевизоре фоном включили падающий снег: «Ронан, мы заблудились в Сибири, забери нас!»

А единственный медведь, которого мы видели здесь, — чучело в нашем краеведческом музее. Кстати, интересная деталь: папа Ронана — бывший коммунист. Мы купили ему коммунистический флаг-значок в подарок.

— Ира, как реагируют друзья во Франции, когда ты говоришь им, что ты из Амурской области?

Ирина: — Отец Ронана всегда смеется, он очень любит игру слов. Когда он узнал, что я из Амура («любовь» по‑французски), много иронизировал. Многие друзья Ронана, когда я им говорила, откуда я, просили показать на карте. И я показывала: вот Благовещенск, а вот через реку уже Китай — их это сильно впечатляло.

«Журналистикой на хлеб не заработаю»

— Чем ты занимаешься во Франции, где работаешь?

Ирина: — Я ехала во Францию в надежде быть журналистом. И не просто журналистом, а второй Жанной Агалаковой! Я все сделала, чтобы с ней познакомиться, теперь мы дружим. Она приезжала в Амурскую область, советовалась со мной. Она хотела показать своей итальяно-русской дочке Благовещенск. Но стать второй Жанной Агалаковой мне не удалось. Через два года я поняла, что ты хоть в самом лучшем университете Франции учись, тебе не через эту дверь. Конечно, я писала статьи, они выходили в приложении «Фигаро», но я поняла, что во Франции я журналистикой на хлеб не заработаю.

Личный архив Ирины Корнеевой.

— Но ведь ты училась в Дижоне, изучала журналистику во французском университете. Даже с этим образованием не было шансов?

Ирина: — Сложность в том, что для трудоустройства нужны были документы — студенческий или рабочий вид на жительство. Я завела много хороших знакомств, было много интересных поездок, интервью, репортажей, но это не приводило к тому, чтобы меня взяли на работу официально. Меня были готовы брать стажером, желательно бесплатным, но не было перспектив профессионального уровня.

Поэтому пришлось переквалифицироваться. Два-три года я работала во «Фрагонаре» — это музей парфюма. Фабрика духов находится на юге Франции, в городе Грасс. Я водила экскурсии и рассказывала о парфюме, его истории на французском, русском и английском языках. Рассказывала про духи, давала продегустировать.

Потом я поняла, что мне очень интересна эта культурная жилка. После этого два года я проработала в галерее современного искусства. Со временем пришло понимание, что жить за границей — это бесконечно критиковать Россию. Моя культурная душа к этому не лежит. Потом я училась в Сорбонне, получила диплом.

— Какое образование получила в Сорбонне?

Ирина: — По связям и коммуникациям в области культуры. Теперь я работаю в компании, которая занимается тем, что предоставляет своим клиентам — а это не просто частные люди, это директора по коммуникациям крупных предприятий, пресс-атташе компаний, как «Лореаль», «Живанши», «Шанель», правительства страны или железных дорог Франции — все, что о них выходит в СМИ. Например, клиент хочет знать, что о нем говорят и пишут или что о нем говорят его клиенты. Мы эту информацию собираем для них.

«С русскими проще»

В Бурейском районе жителя Парижа научили удить рыбу. Личный архив Ирины Корнеевой.

— Какие сложности есть в жизни на чужбине?

Ирина: — После 10 лет жизни во Франции могу сказать, что жить за границей не сложнее, чем в Москве. Когда ты приезжаешь из глубинки в столицу, ты сталкиваешься с тем же — Москва слезам не верит.

— Я знаю, что ты рекомендуешь не отрываться от соотечественников, живя за границей, поддерживать с ними общение. А у тебя много русских друзей?

Ирина: — Да, с большинством я познакомилась, когда работала во «Фрагонаре». С русскими проще. Сейчас у меня есть Ронан, он уже свой, я могу с любой просьбой к нему обратиться, но он же не всегда был в моей жизни. Элементарно занять 10 евро до следующей недели — французу триста раз надо объяснить, зачем они тебе нужны, когда ты их отдашь и так далее. К русскому обратился — он не будет тебя спрашивать.

— Чем еще французы отличаются от русских?

Ронан: — Мне сложно сказать, чем, например, французская девушка отличается от русской. Кроме, чая… (слова Ронана заглушил смех всей редакции)

— Ира, ты запиваешь чаем еду?

Ирина: — Всегда! Когда я пришла на работу, я сразу сказала коллегам: я из России, я пью много чая.

— А что французы пьют? Кофе?

Ронан: — Воду в основном. Если чай пьют, то только когда заболеют, что‑то с желудком, например.

Ирина: — Пожив во Франции, я стала меньше есть. Мама переживает, что мы мало едим. Французы много не едят. Ронан, например, почти никогда не завтракает. У нас говорят: завтрак съешь сам, обед раздели с другом, ужин отдай врагу. У французов все по‑другому. Они много едят вечером, причем могут ужинать очень поздно, а с утра, наоборот, ничего не есть.

Ронан: — Здесь я понял, что кухня для русских — священное место. Все происходит именно там. У французов общее место сбора — в салоне, в зале.

Ирина: — И обеденный стол стоит в салоне. И, как правило, стены между кухней и салоном нет. Кухня — это рабочее место, чтобы приготовить еду. А у нас — затаиться, ночь проболтать, самое интимное место в доме.

— Ира, какое у тебя любимое место в Париже?

— Весь Париж! Я настолько себя хорошо там чувствую, что куда бы ни поехала, даже вот сейчас я на родине, вроде бы я должна быть счастливой, я понимаю, что приеду в Париж и буду чувствовать себя еще счастливее. Не потому что тут плохо, просто там уже ощущение дома. Куда бы я ни ездила, в какие бы красивые страны, садится самолет в Париже — я чувствую радость.

Политика — любимая тема для разговоров

— Ронан, вы первый раз в России? Какие впечатления?

Ронан: — Да, впервые. Я приятно удивлен, мне очень нравится. Мы много где гуляли в Москве: Кремль, цирк, русские рестораны, грузинские, украинские. Здесь мне задают много вопросов о мигрантах в Европе. Сразу видно, что россиян очень волнует эта тема.

— В Европе действительно так много мигрантов?

Ронан: — Вы не ошибаетесь. Но, конечно, представление, которое мы получаем о какой‑то стране через массмедиа, живя далеко, не совсем верное. Возможно, вас чрезмерно пичкают этой информацией про мигрантов и засилье иностранцев во Франции. Но на самом деле там есть не только это. Но, конечно, эта тема очень чувствительна.

— Я не могу не вспомнить тот случай, когда я брала у Иры интервью в последний раз — теракт в Париже в ноябре 2015 года. Мы связывались с Ирой, чтобы узнать о настроениях людей. Есть мнение, что в Европе опасно жить. Как тогда Франция оправилась после этих событий? Страх в обществе остался?

Ирина: — Конечно, страна вышла из этой ситуации, политика после этого инцидента была направлена на большую безопасность в городах. Правительство приняло меры. Да, бывает небезопасно. Потом была Ницца 14 июля 2016 года. Этот вопрос разделяет французов на две части: одни говорят — надо принимать меры, контролировать мигрантский поток, кто‑то считает, что мы живем в свободном мире и ограничения свободы слова и перемещений недопустимы. И что если где‑то идет война, то надо принять беженцев. И это касается не только Франции, но и всей Европы.

— Ронан заметно оживляется, когда мы начинаем говорить о политике. Это такая особенность у французов: быть в курсе того, что происходит, и иметь на этот счет точку зрения?

Ронан: — Франция очень политическая страна. Это любимая тема для разговоров, каждый ребенок в курсе, что сказал Макрон по телевизору в последний раз. Исторически наша страна выступала за права людей, за права рабочих. Еще французы известны тем, что вечно недовольны, много ворчат. Хотели рабочую или пенсионную реформу — провели, все стали ворчать, что сделали еще хуже.

Возрастная категория материалов: 18+